Саперы действовали знакомым уже Борису способом. Привязав гранаты изолентой, они продели сквозь кольца тонкую бечеву и поднялись наверх. Теперь оставалось только дернуть за веревочку…
— К чему такие сложности, Ухо? — спросил Борис. — Швырнули бы гранаты в решетки с берега. Они бы и так прилипли. Разворотили бы пару-тройку прутьев — человек бы пролез.
— Ага, — скривился Ухо, — или обвалили бы Коллектор, на фиг. Нет, Берест, мне нужно аккуратно взломать несуще-подъемную конструкцию решетки, а не забаррикадировать вход.
Отогнав своих бойцов подальше, Ухо сам дернул за шнур-взрыватель. И без того крепко примотанные к толстым прутьям гранаты выплюнули порцию густой липкой пены, склеиваясь с решеткой намертво.
Ухо отступил от Коллектора.
Через три секунды прогремел взрыв. Вернее, два взрыва, слившихся в один. Массивная решетка с раскуроченными прутьями дернулась и медленно, с пронзительным скрипом и скрежетом накренилась над водой. На секунду замерла. Качнулась. А затем, сковырнув кусок бетона, плюхнулась в бурлящий поток.
Что ж, Ухо знал свое дело. Он не просто пробивал бреши в решетках. Он умудрялся высаживать их целиком, не ломая при этом своды Коллектора.
Вторая решетка вылетела так же легко.
С третьей, самой дальней, самой прочной и самой тяжелой, пришлось повозиться дольше. Взрывы не сорвали ее с креплений, а перекосили поперек тоннеля. Только когда рванула пара добавочных гранат, решку завалило внутрь Коллектора. Вскоре весь штурмовой отряд спустился в Коллектор. Борис огляделся. Склизкие стенки, неприятный запах. Все, как и прежде. Все без изменений.
Гвардейцы Уха включили хэдхантерские светодиодные фонарики. Такие расходовали энергию экономно и светили довольно ярко. Но даже их яркий свет бесследно терялся в темноте.
Широкая прямая кишка уходила вперед и казалась бесконечной.
— Ну, барышня, теперь дело за вами. — Ухо направил луч своего фонарика в лицо Наташке.
Та прищурилась:
— Куда вести?
Ухо задумался на пару мгновений.
— Держать оборону малыми силами проще всего в районе колизея, Печки или трес-базы. А если людей хватает, то пятнистые могли выставить дозоры по всему городскому центру и пустить мобильные патрули на окраинах.
— Отсюда будет ближе до колизея, — оборвала его рассуждения Наташка. — Если не соваться в канализационные рукава, к ночи туда доберемся.
— А если точнее?
— На всё про всё уйдет четыре часа. Максимум.
— Точно?
— Абсолютно.
— Хорошо, веди к колизею, — кивнул Ухо. — Только так, чтобы мы вышли где-нибудь в укромном месте. Чтобы хэды не сразу заметили.
— Внешний люк тоже будете рвать фугаской? — спросила Наташка.
— А есть другие способы его открыть? — ответил вопросом на вопрос Ухо. — Нет, — мотнулась чернявая голова. — Из Коллектора — точно нет.
— Значит, будем рвать.
— Значит, заметят, — пожала плечами Наташка. — Хэды услышат взрыв, сбегутся.
— На это потребуется время. К тому же, я думаю, им будет не до нас.
Ухо включил рацию:
— Второй? Третий? Четвертый? Доложить о готовности.
— Второй готов. Нахожусь на позиции. Противника не наблюдаю.
— Третий готов. Нахожусь на позиции. Противника нет.
— Четвертый готов. Нахожусь на позиции. Противника не вижу.
Пока все шло по плану. Ухо покосился на Наташку и снова склонился к рации.
— Выступаете через четыре часа. Повторяю: через четыре часа. Как поняли?
— Второй: выступление через четыре часа.
— Третий: выступление через четыре часа.
— Четвертый: выступление через четыре часа.
Сверять часы нужды не было. Это было сделано заранее, еще на подходе к Ставродару.
— Все, ухожу из эфира, — предупредил Ухо. — Конец связи.
Вести переговоры из подземелий будет проблематично.
Сначала они шли прямо и только прямо: выходной тоннель Коллектора, протянувшийся от стока к городским окраинам, ответвлений не имел. Потом начались лабиринты, в которых несведущий человек заплутал бы в считаные минуты. Извилистые ходы-трубы. Бес-конечные, широкие — по таким, наверное, можно ездить в небольшой малолитражке. Непроглядная тьма впереди и сзади. Лучи фонарей не способны были пробить пробку мрака и лишь отсекали от него кусок за куском и выхватывали из окружающего пространства влажные поблескивающие на свету пятна.
Сырой смрадный воздух. Отвратительная слизь на гладких округлых стенках, покрытых толстым защитным слоем пластика. Крепления для цепей работавших здесь когда-то тресов. Лужи, хлюпающие под ногами, холодная капель с округлых сводов и все еще стекающие после Волны ручейки. Впрочем, чем дальше гвардейцы Уха углублялись в городские подземелья, тем меньше становилось воды.
Иногда, правда очень редко, в свете фонарей на развилках тоннелей вспыхивали водостойкой люминесцентной краской стрелки и значки, непонятные непосвященным и предназначавшиеся, по всей видимости, для бригад ремонтников и чистильщиков Коллектора.
Впрочем, пока, судя по всему, Коллектор не нуждался ни в ремонте, ни в чистке. И немудрено. С тех пор как практически все население города было вывезено в тресовозках, наполняемость Коллектора должна была резко снизиться. Небольшой хэдхантерский гарнизон даже при всем своем старании не смог бы загадить его настолько, чтобы начали возникать проблемы. Ежедневная Волна, рассчитанная на смыв отходов жизнедеятельности крупного густонаселенного мегаполиса, в последнее время, по сути, прокачивалась вхолостую, не столько вымывая мусор, сколько лишний раз полируя прочные пластиковые стенки Коллектора.
Они шли… Борис уже потерял счет времени. Под землей, в кромешной тьме оно, похоже, вообще текло по каким-то другим, недоступным человеческому разуму законам. Казалось, дорога по однообразным путаным ходам никогда не закончится. Наташка обещала вывести их в район колизея к ночи, но Борис не удивился бы, если бы вдруг услышал гул очередной Волны. Что означало бы одно: они бродят в подземном лабиринте целые сутки.
Но гула Волны слышно не было, и они просто шли дальше. Куда указывала чернявая.
Дикие торопить Наташку не решались. В такой обстановке капать на мозги единственному проводнику — себе дороже. Если чернявая начнет нервничать и собьется с пути — всем хана. К тому же на левом запястье Уха слабо светились фосфорными стрелками массивные «командирские» часы. И, судя по спокойному виду бывшего хэдхантерского сержанта, время еще не вышло.
Пока Наташка вела отряд уверенно. Вроде бы… Что-то шептала себе под нос. Видимо, подсчитывала количество поворотов. Иногда ненадолго, на секунду-другую, останавливалась и в задумчивости — именно в задумчивости, не в растерянности — оглядывала тоннели. Затем шла дальше.
