Под разбитым забралом хэдхантерской каски — сплошная каша. Татуированная морда порвана в клочья. Кожные лоскуты прилипли к подшлемнику. Кое-где видны кости черепа. Все густо перемазано кровью. А под кровью…
Ну дела! Борис разглядел то, чего не заметил раньше. И, разглядев, не сразу поверил собственным глазам. Трос, вопреки его ожиданиям, крепился вовсе не к вороту броника. И не к наспинной пластине. К ошейнику он крепился! К О-ШЕЙ-НИ-КУ!
Да-да, под бронежилетом виднелся самый настоящий трес-ошейник. Правда, он был снабжен нестандартной выступающей скобой. Вторая такая же скоба торчала из бронежилета. На этих двух скобах между каской и броником крепилась катушка с подвижным барабаном троса и кнопкой-фиксатором. Все было сделано с таким расчетом, чтобы ошейник не причинял хэду особых неудобств и не передавливал ему горло, даже когда тот волочился за БТР.
Катушка действовала по принципу рулетки. Или собачьего поводка. Нажатием на кнопку и давлением на трос можно было регулировать его длину. Когда надо — катушка раскручивалась и трос разматывался. Или наоборот — наматывался на барабан. Не путался под ногами, в общем. Не мешал воевать… Охотиться. Ну, или почти не мешал.
Борис протянул руку. Попробовал. Нажал на кнопку фиксатора, подергал за обрывок троса. Смазанный барабан в катушке провернулся легко и почти бесшумно. Нехитрый механизм нового хэдхантерского трес-ошейника был простым и надежным. Механизм действовал безотказно. Но какую функцию он выполнял?
Ответ казался столь же очевидным, сколь и невероятным.
К трупу подошли Дед, Корень и Шило.
— Это еще что такое? — озадаченно пробормотал Корень. — Хэдов теперь держат на привязи? Как тресов, что ли?
— Не как, — тихо и хрипло сказал Борис. — Это тресы и есть.
Шило не сказал ничего. Но не смог сдержать смешка. Нехороший такой вышел у него смех, нервный.
— То есть? — Корень непонимающе смотрел то на Бориса, то на Деда. — В каком смысле — тресы? Они не хэды?
— Хэды-хэды, — вздохнул Дед. Нагнувшись над трупом пятнистого, он потрогал измазанный кровью ошейник, пощупал обрывок троса. — Хэды-тресы — вот кто они. Вот в чем заключалась истинная суть хэдхан-терской реорганизации.
Шило уже корчился как припадочный и давился горьким истерическим смехом.
Борис подумал о том, что мир перевернулся. В очередной раз. Получается, что хэдхантерская корпорация превратила своих пятнистых охотников в трудовые ресурсы. В тресов. В рабов.
И теперь рабов заставляют отлавливать рабов!
Да, именно так и получается.
Шило никак не мог с собой совладать. Что ж, это действительно было достойно смеха. Гомерического хохота.
На пятнистых надели ошейники, прицепили к машинам — чтобы не разбежались, сунули им в руки новые стволы, снаряженные нелеталкой, и запустили в город — охотиться за двуногой добычей. За трес-баллами. И горе тому, кто не добудет нужное их количество.
Хэды, обращенные в рабство, были теперь прикованы к своему рабочему месту, как и прочие тресы. Правда, прикованы не цепями, а гибкими прочными тросиками, намотанными на катушки. Но разве имеет значение, кто чем прикован? Ни малейшего. Значение имеет только то, что человек при-ко-ван. Как зверь. Как цепной пес.
В бою-охоте это было и проклятием хэдов, и… да, наверное, в какой-то степени и их спасением тоже. Если хэдхантер получал ранение или дозу парализатора из нелетального оружия, оказавшегося в руках у противника, пострадавшего не могли бросить при всем желании. Бэтээр волок его за собой, пока не вытаскивал с опасного участка. И защита у хэдов, кстати, теперь получше, и охотничье оружие покруче. Последний писк, можно сказать…
Раньше, когда хэдхантеры были свободными гражданами, их так не берегли и не снаряжали. А сейчас…
Сейчас хэд-трес стал цениться больше, чем вольнонаемный хэд. Потому что стоит он теперь так же дорого, как и любой другой трес. Может быть, даже дороже.
Дед, отойдя в сторонку, что-то бубнил в свою рацию, закрепленную на плече. Докладывал Уху об уви-денном… Шило все давился и давился смехом. Борис тоже улыбнулся.
А что? Все ведь к тому и шло. Хэдхантерские кресты, торжественно наносимые на головы пятнистых, в итоге оказались сродни рабскому клейму. Но это был только первый шаг. А вот теперь сделан последний.
Только зачем? Это же нелепо, нерационально, неумно, в конце концов. А впрочем, почему нет?
Чем больше Борис размышлял над этой дикой на первый взгляд идеей, тем более разумной она ему представлялась.
Если действующая система добычи трудовых ресурсов, на которых держится… пока еще держится зыбкое государственное устройство, изжила себя, если она не приносит желаемого результата, ее следует изменить. Реорганизовать.
Если на зарплаты, бонусы и льготы хэдхантеров уходят огромные средства, которые пятнистые уже не в состоянии, как прежде, отработать сторицей, нужно отказаться от этих расходов.
Если стоимость добычи каждого нового треса растет в арифметической прогрессии, а цена живого товара на бирже увеличивается в геометрической, и если в итоге преимущество дешевой рабсилы утрачивается быстрее, чем пополняются ее запасы, надо максимально удешевить процесс добычи тресов.
И наконец, если свободные хэды не могут настрелять достаточное количество двуногой рабочей скотины, их следует заставить сделать это.
А раба заставлять всегда проще, чем мотивировать вольного охотника.
Возможно, это не столь эффективно в долгоиграющей перспективе, но при тотальной нехватке трудовых ресурсов на фоне нового кризиса — последнего и сокрушительного — это единственный выход.
Кто-то скажет, что пряник выгоднее кнута. Может быть. Иногда. Но только не тогда, когда нужно действовать быстро, решительно и жестко. В конце концов, если в стране почти все трудяги, спецы и профи уже носят ошейники тресов, что мешает надеть их на хэдов?
Любая армия, любая силовая контора и любая корпорация с жесткой внутренней иерархией (а ведь хэдхантерская организация по большому счету является и тем, и другим, и третьим) в той или иной степени подавляет свободу воли отдельного индивида и обращает личность в рабство. Это незыблемое правило, эта данность, эта аксиома особенно сильно проявляется в условиях нестабильности и нарастающего коллапса. И именно тоталитарные структуры в таких условиях выживают лучше других, именно благодаря им удерживаются у власти те, чей срок давно истек, именно с их помощью продлевает себе жизнь то, что на самом деле уже мертво и почти истлело. Кнуты и ошейники оказываются успешнее и эффективнее там, где пряничная мотивация рассыпается как карточный домик.
Хэдхантерская корпорация просто довела этот принцип до… Не до абсурда, нет. Если рассуждать отстранено и непредвзято, ничего абсурдного в ошейнике, надетом на охотника за рабами, нет. До логического предела она его довела. И в некотором роде — до совершенства.
