Книга Мимо денег, страница 47. Автор книги Анатолий Афанасьев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Мимо денег»

Cтраница 47

Хоронясь за деревьями, он подобрался к стене почти вплотную. Еще раз внимательно оглядел ближайшие окна, освещенные, слепящие глаза, пересек дорожку из гравия и, уцепившись руками за трубу, двумя рывками вскинул послушное тело на балюстраду. Постоял немного, замерев: кажется, никто не заметил взлетевшей на этаж черной тени.

Два окна оказались зарешеченными: там были больничные палаты. Мельком заглянув, увидел койки, лежащих людей… Ящерицей проскользнул дальше по каменному карнизу. Третье окно будто только его поджидало: темное, просторное, с приоткрытой форточкой. Несколько секунд потратил на то, чтобы сбросить шпингалеты. Еще мгновение — и опустился на дощатый пол, скрипнувший под ногами. Явно чей-то рабочий кабинет — стол у окна, два шкафа, лежанка, покрытая клеенкой. Металлические штативы со свешивающейся паутиной шлангов и проводов — то ли какой-то медицинский агрегат, то ли приспособление для пыток. Анеком в кабинете не пахло. Темнота успокоила глаза, и он осторожно двинулся к двери, отбрасывающей на пол желтоватую полоску света. Но дойти не успел: дверь открылась, щелкнул выключатель — на пороге возник грузный пожилой мужчина в белом халате. Увидел незнакомца и в удивлении открыл рот, но не издал ни звука. Только склонил голову набок и шевелил губами. Корин готов был к тому, что встретит на «Белой даче» много сумасшедших, и пациентов, и врачей.

— Закрой дверь, — распорядился, стараясь не напугать пришельца угрожающей интонацией, чтобы тот не завопил от страха. — Проходи и садись вот сюда.

Корин показал на стул, пытаясь улыбнуться. Получился, как всегда, зловещий оскал. Тем не менее мужчина повиновался без излишней суеты: захлопнул дверь, сел на стул и уставился на Корина с немым вопросом. Надо полагать, здесь работали люди, привыкшие ко всему.

— Будешь слушаться — не трону, — пообещал Корин. — Только не дергайся.

— Дергаться не собираюсь, — благодушно уверил толстяк. — Вы кто? Из третьего отделения? Новенький?

— Совсем новенький, — подтвердил Корин. — А ты старенький?

— Разумеется… Вам что-то нужно? Не лучше ли вернуться в палату и там поговорить?

— Заткнись! Знаешь Анну Берестову? Она у вас тут лежит.

— У нас много больных… Нет, такую не знаю.

Корин подошел к двери и запер ее на ключ.

— У меня мало времени, доктор. Скажи, где Берестова, или тебе каюк.

— В каком смысле — каюк?

— В натуральном… Отправишься на небеса.

— Вы, кажется, чем-то возбуждены, молодой человек. Но буйствовать все равно нехорошо. Вы же знаете, это запрещено нашими правилами.

Толстяк заерзал на стуле и начал, упулясь глазами, делать какие-то загадочные пассы, вероятно, полагал себя крутым гипнотизером. Было очень смешно, но Корин давно разучился смеяться. Он подошел к доктору, подергал его за уши и сжал ладонями виски, ощутив знакомое желание покончить с жертвой немедленно.

— У тебя ровно минута, кретин.

Толстяк всей тушей подался вперед, пришлось двинуть коленом в пах.

— Где Берестова?!

— Что вы делаете, отпустите! Мне же больно. Вас накажут, молодой человек! — Доктор задыхался, потел, но пытался увещевать, что было еще смешнее, чем пассы.

Корин ухватил его за нос и потряс в разные стороны.

— Пожалуйста, ну пожалуйста! — взмолился несчастный. — Берестова в отделении Митрофанова. На третьем этаже. Там доктор Кубрик.

— Как туда попасть? Какая комната? Быстро!

Доктор уже понял, что дело плохо, и затараторил, как сорвавшийся с настройки магнитофон. Черный ход, кабинет с надписью: «Ординаторская», позвольте проводить… Больше пользы от него не будет, и Корин придушил болтуна, с всегдашним волнением следя, как гаснут, выкатываясь из орбит, вспыхивают прощальной мукой гипнотизерские очи. Мертвеца усадил за рабочий стол, наклонив голову так, словно тот задремал. Предварительно содрал с него белый халат и напялил на себя. Потом вышел в коридор и, полагаясь скорее на чутье, чем на указания покойника, поднялся на третий этаж. По дороге никого не встретил.

Возле ординаторской помедлил, прежде чем войти. Погрузившаяся в сон психушка издавала множество невнятных звуков, писков, гудений, сливающихся в волшебную музыку шагов приближающейся смерти. Здание было насыщено злом, как пласт навоза копошащимися личинками; это взбодрило Корина, но по какой-то непонятной причине он перестал ощущать присутствие любимого Анека.

В Ординаторской, больше напоминающей светскую гостиную, чем медицинское помещение — ковер на полу, мягкая мебель, богатая драпировка на стенах, — застал похабную сцену: лысоватый, средних лет, помятый головастик и дюжий молодой детина целовались взасос на плюшевом диване, делая это с таким увлечением, цепко переплетясь, что не сразу заметили вошедшего. А когда заметили, похоже, не испытали и тени смущения.

— Что еще за явление?! — раздраженно пробурчал головастик, отлепившись от партнера.

Детина пригладил льняные кудри, тяжело дышал.

— Кто из вас доктор Кубрик? — спросил Корин, хотя ответ и так был ясен.

— Допустим, я доктор Кубрик, — с достоинством ответил головастик. — А вы кто такой? Почему врываетесь без стука?

Корин притворил дверь и сделал шаг вперед.

— Я пришел за Аней Берестовой. В какой она палате?

Доктор хмыкнул, внимательно разглядывая нахала.

— Полюбуйся, Коленька, — обратился к полюбовнику. — Раньше их привозили, теперь приходят своими ногами. Объясните, милейший, толком, кто вы такой? Родственник ее?

Корин приблизился на расстояние броска.

— Это неважно. Я пришел за ней, и вы ее отдадите.

— Неужели?.. Коленька, ну-ка кликни Михалыча.

Детина, по-прежнему тяжело сопя, начал вставать с дивана, и Корин нанес ему страшный удар кулаком в переносицу. Коленька опрокинулся обратно на диван, забавно хрюкнув. Из глаз брызнули слезы, а из сопатки кровь.

Кубрик истошно взвизгнул.

— Вы что делаете, хулиган этакий?! С ума сошли? Я же вас… — и тут вдруг запнулся, натолкнувшись на свинцовый взгляд Корина, как на физическое препятствие.

— Молодец, что заткнулся, — похвалил Корин. — Правильно все понял. Про смерть и про безумие я знаю больше тебя, пиявка медицинская. Поэтому могу успокоить: это не больно. Вжик — и нету. На самом деле ничего нет приятнее смерти. Если ее не растягивать до бесконечности, как делаете вы со своими кириенками. Все хорошо в разумных пропорциях. Сейчас убедишься, паскуда.

Коленька-санитар слегка очухался и снова попытался подняться, бормоча нелепые угрозы, страшные, возможно, для него самого. Корин взял со стола бронзовую пепельницу и одним ударом, сверху вниз, размозжил ему череп. Ошметки бурой жижи плеснули в лицо доктору, повисли на щеке, но у него недостало сил, чтобы утереться. Он побледнел и начал икать.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация