Но рассиживаться некогда, пора собираться в больницу. Матери стало значительно лучше, обещали уже на той неделе выписать, так что Новый год мать встретит дома.
Надежда собрала вещи, чистое белье, завернула в фольгу половину вареной курицы, в последний момент вспомнила, что у матери кончилась заварка, а она не может жить без крепкого чая. Больничную же бурую жидкость, что наливают в граненые стаканы, чаем считать никак нельзя. Надежда достала из шкафчика мамино любимое печенье «Бартонс» и выскочила из дома, напоминая себе, что нужно еще купить по дороге пачку чая и яблок.
Теперь к матери пускали только в приемные часы. В специальном пропуске Надежде лечащий врач вчера отказал, посчитав, что состояние матери удовлетворительное.
Надежда торопливо шла по коридору, стараясь не выпасть из огромных шлепанцев, потому что в спешке забыла свои тапочки, и бабушка в гардеробе, внимая ее отчаянной мольбе, дала ей что-то несуразное, сорок третьего размера. Поскольку все внимание Надежды сосредоточилось на тапках, она не заметила встречную крупную даму, та вышла из палаты, неся в вытянутых руках графин с несвежей водой. Надежда с размаху уткнулась в даму, та, хоть и была весьма внушительных размеров, покачнулась, вода из графина вылилась на обеих женщин.
— Вы что, с ума сошли! — закричала дама удивительно знакомым голосом. — На ногах не стоите! — и продолжила дальше в таком же духе.
Надежда пригляделась и в полумраке коридора с изумлением узнала свою близкую подругу Алку Тимофееву.
— Алка! — вклинилась Надежда в нескончаемый Алкин монолог. — Да это же я, ты что, меня не узнала?
— Ой, Надежда! — обрадовалась Алка. — А тут темно так, я думаю, идет какая-то тетка неуклюжая…
— Подумаешь, водой тебя облили, так сразу и скандалить! — упрекнула Надежда.
Алка вдруг захохотала:
— Хорошо, что не пять минут назад ты на меня налетела, когда я судно выносила!
— Да уж. А ты что тут делаешь?
— Приятельницу навещаю, ее позавчера положили.
— Так ты мать-то мою видела? Это же ее палата!
— Естественно!
— Ну, надо же, где встретились, в больнице, а до этого сколько месяцев не виделись?
При этом у Надежды мелькнула одна мысль, которая уже давно, но неосознанно шевелилась у нее в голове, но Алка втолкнула ее в палату, дверь хлопнула, а с кровати уже приподнималась мать и начала выговаривать Надежде что-то, как обычно строго. После этого минут сорок ушло на уход и на пререкания с матерью, как всякий выздоравливающий больной она ужасно капризничала. А потом принесли полдник, и Алка с Надеждой вышли в холл передохнуть и поболтать.
— Интересно… нужно же было здесь нам встретиться, а так ведь и времени нет даже позвонить, — завелась Алка.
— Не ворчи, — Надежда обняла подругу, — я так рада тебя видеть. И мама обрадовалась. Сейчас-то ей лучше, скоро на выписку.
— Да, надоело ей тут, в больнице, лежать — это какое здоровье нужно иметь, чтобы здесь лечиться! Видела ту бабищу у окна, ну, толстая такая, — Алка сама далеко не тростиночка, поэтому зорким глазом прежде всего отмечает у людей лишние килограммы, — так вот, она по ночам храпит. Другая, в том углу, радио включает на полную мощность, потому что плохо слышит.
— В больнице не своя воля, — вздохнула Надежда, — соседей не выбирают. Совершенно разные люди могут лежать на соседних кроватях месяц, а то и больше…
Стоп! Наконец-то! Совершенно разные женщины… Разного общественного положения и уровня обеспеченности… А хотя… это только Мадам Джакузи сильно выпадала из общего уровня обеспеченности, но ее, с помощью Анны Давыдовны Соркиной, из общего списка исключили. А остальные не сильно различаются, вот разве что директор школы и дворник… Но это теперь, а раньше, когда существовала только бесплатная медицина, то все лечились в одних больницах и районных поликлиниках. Значит… значит, вполне могли четыре женщины столкнуться в какой-нибудь больнице, а ведь в больницах заводят подробную медицинскую карту, где есть и дата рождения, и домашний адрес, и даже место работы…
— Надежда, да ты меня не слушаешь совсем! — тормошила Алка подругу.
— Мне срочно нужно позвонить! — Надежда уже неслась по коридору к телефону-автомату на лестничной площадке.
Сергей позвонил в квартиру покойной Софроновой Сталины Викентьевны, чувствуя, что время пошло вспять. Опять он безнадежно ходит по родственникам и знакомым убитых женщин, пытается что-то выяснить. Однако сегодня у него благодаря Надежде конкретные вопросы.
Дверь открыла Наталья. То есть вначале Сергей и не понял, что это та самая зачуханная девица, что плакала перед ним в тот раз. Одета Наталья в простенькое ситцевое платье, но и в нем так хороша, что у Сергея перехватило дух.
«Не дело это — на чужих женщин заглядываться», — сердито одернул он себя.
Но поглядеть есть на что. Синие глаза сегодня чуть подкрашены и казались от этого еще больше. Светлая тяжелая коса убрана узлом — еще бы, замужней женщине полагается такая прическа. Однако щеки и губы рдели без всякой косметики, от естественных причин.
— Зравствуй, Наталья, — улыбнулся Сергей, — узнала меня?
— Конечно! Вы проходите вот на кухню, если не обидитесь.
— Чего мне обижаться? На кухню так на кухню.
Кухня у Натальи блестела, чувствовалось, что хозяйка ею гордится. Занавески в мелкую красно-белую клеточку ниспадали красивыми складками. На чисто вымытом подоконнике цвел розовым махровым цветом ванька мокрый. Наталья плавно и легко двигалась по своим владениям, нажала на кнопочку электрического чайника, насыпала в маленький чайник свежей заварки, достала печенье.
«Хозяйственная девка, — одобрительно подумал Сергей, — порядок навела, как на своем подворье. Эх, и повезло Сталининому сыну, просто счастливый билет вытащил!»
— Ну, рассказывай, как живете, — Сергей отхлебнул чая.
— Хорошо! — оживилась Наталья, но сообразила, что неприлично радоваться перед милицией, и настороженно замолчала.
— Сам вижу, что хорошо, — одобрил Сергей, — ты не стесняйся, рассказывай как есть, никому это не повредит.
— Живем мы все вместе в этой квартире — мы с Андрюшей и сестра его Карина с мужем и сыном. Игорь Андрюшу на работу взял в свою фирму, заработки там хорошие. Ремонт вон сделали, — она гордо обвела взглядом кухню, — а в комнатах еще не закончили. Я вечерами на курсы хожу, подготовительные, в химико-фармацевтический институт.
— В аптеке работать станешь?
— Наверное, — Наталья застеснялась.
Сергей представил ее в белом халате и шапочке за окошком аптеки и подумал, что больные станут выздоравливать от одного вида такого фармацевта.
— Вот, Карина оплачивает курсы, а я за это днем сижу с Ленечкой. Он первоклассник, глаз да глаз за ним нужен.
