Книга Пески Палестины, страница 16. Автор книги Руслан Мельников

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Пески Палестины»

Cтраница 16

Катерок был так себе — раза в четыре меньше потопленного «раумбота». На носу — ручной пулемет МG‑42 и два пулеметчика в касках. Над рубкой — вымпел со свастикой.

— Хранители, — пробормотал Хабибулла. — Хранители Гроба…

Кроме пулеметного расчета, на борту катера находились шесть автоматчиков в желто‑коричневой тропической форме и кепи. Плюс офицер. Итого девять человек. Фигово… Разряженный фаустпатрон, как и бесполезный трофейный «шмайсер», давно уже покоится на морском дне. Так что, если начнется заварушка, на пули придется переть с мечами и стрелами.

Небольшое юркое суденышко цайткоманды ловко лавировало между коггами, нефами и арабскими торговыми дхау. Катер приближался к кораблю под венецианским флагом.

— Ваше величество, вам лучше укрыться в трюме, — посоветовал Бурцев.

Алиса Шампанская не возражала. Ее величество спустилась вниз. Бурцев остался на палубе. Нехорошо было на душе, тревожно. Беглянка‑королева в трюме — это ведь еще полбеды. Вся их маскировка, скрывавшая следы пулеметного обстрела, рассчитана на беглый поверхностный осмотр когга со стороны. Если немцы поднимутся на судно — пиши пропало. А именно это, по всей видимости, и намеревались сделать люди на катере.

Нехитрый план — скромно, не привлекая внимания, подойти к берегу, быстренько высадиться и отправить королеву со всей командой прочь — теперь не сработает. Разворачивать корабль тоже поздно: эсэсовский катер скоро будет под бортом.

— Таможня тут, блин, лютует, что ли? — пробормотал Бурцев.

— Раньше такого не было, — заметил Хабибулла.

— Что ж, раньше было раньше. Видимо, потеря связи с двумя самолетами и исчезновение подлодки не прошли даром. Порядки менялись…

Катер подплыл ближе. Высокий офицер проорал в рупор. По‑немецки:

— Эй, на когге! Бросай якорь!

Приказ был продублирован на итальянском, французском, английском и даже вроде бы на арабском. На русском не прозвучало ни слова. Уже лучше. Их пока не подозревают в нелегальной перевозке «полковника Исаева» — и на том спасибо.

— В чем дело, уважаемый? — вежливо возмутился Бурцев. Тоже, разумеется, по‑немецки. — У нас мирный торговый корабль и никогда еще…

— Бросай якорь, я говорю! — гаркнул офицер. — Приказано проверять все суда, входящие в порт. Не подчинитесь — пустим посудину на дно.

Так… Когг попал под общую раздачу и закосить под дурачка не удастся. Ствол немецкого пулемета в самом деле смотрит им в борт. Чуть пониже ватерлинии.

Жюль в растерянности взглянул на Бурцева.

— Выполняй, — кивнул тот. — Брось якорь, но стой рядом. Возможно, придется рубить канат.

Джеймс перевел. Жюль сделал как было велено. Матросы скинули за борт тяжеленную двурогую дуру с деревянной поперечиной‑штоком, капитан застыл возле натянувшегося каната, положив руку на эфес меча. Этот широкий кривой клинок — пиратский трофей — годился и для абордажной схватки, и для разрубания корабельных снастей.

— Гаврила, Дмитрий, Збыслав, ко мне. — Пока подруливал патрульный катер, Бурцев отдавал последние распоряжения. — Если начнется драка — прыгаете к Хранителям в лодку и валите всех подряд, чтоб никто даже пискнуть не успел. Бурангул, дядька Адам, возьмите луки, встаньте на корме — прикроете в случае чего. Сема, Халлибулла — на нос. Вы — иноземные купцы. Зафрахтовали венецианское судно. Ясно? Раздувайте щеки, лопочите что угодно, главное, чтоб непонятно было. Джеймс, пока Жюль дежурит у якоря, ты у нас за капитана.

Венеция тебе знакома, так что на слове немцы тебя не поймают. Освальд, присмотри за трюмом — там королева. Если кто полезет… В общем, знаешь, что делать. Только без шума.

Фашистам бросили два каната. С борта, обращенного к морю, не к порту. Маленькая хитрость: так массивный корпус когга полностью закрывал катерок от любопытных глаз.

Крепкими морскими узлами эсэсовцы привязали брошенные концы к своей посудине. Два судна в одной связке терлись теперь друг о друга. Хорошо — абордажные крючья не понадобятся.

Взбираться на высокобортный когг фашистам тоже пришлось с помощью веревок. Начищенные сапоги скользили по мокрой обшивке. Мундиры пачкались о просмоленное дерево. Фрицы ругались. Наверное, им самим осточертели все эти бессмысленные проверки. Но — служба… Ее гитлеровцы несли исправно.

На палубу поднялись два автоматчика. Один, судя по нашивкам, сержант‑шарфюрер. Другой — рядовой. Крепкие ребята. И вымуштрованные. Оба лезли на корабль, забросив «шмайсеры» за спину. Но едва нога коснулась палубы, оружие снова было в руках.

Немецкий десант перебрался на когг ловко, даже не потревожив щитов, закрывавших простреленный борт. Может, пронесет?

Фрицы обратили угрюмые лица к Бурцеву. С ним они перекрикивались при сближении и его же принимали за главного.

Заговорил тот, что с сержантскими нашивками:

— Чей корабль?

— Венецианский, — Бурцев указал на флаг со львом.

Немцы и бровью не повели. Союзникам тут поблажек не полагалось.

— Что за азиаты на борту?

Шарфюрер неприязненно глянул на Сыма Цзяна и Бурангула. Покосился на Хабибуллу.

— Нас нанял китайский купец со своим слугой, — выкручивался Бурцев. — И сарацин этот. Он тоже купец, партнер и проводник. А также знаток местных рынков, цен и обычаев…

— Что везете? — перебил сержант.

— Товар из Китая. Тюки с шелком.

— Хм, через Европу? Через Венецию?

— Так выгоднее, уважаемый. Новый шелковый путь недавно открылся — не слыхали? Половину товара мы выгодно продали в Италии. Половину привезли сюда.

— Половину? Что‑то осадка у вашего корабля такая, будто вы все свое добро в Венеции распродали.

— Так шелк — он ведь не тяжелый совсем. А у нас, окромя него, и нет ничего боле. Но зато шелк лучший из лучших! Невесомый, как воздух, на ощупь нежный, как кожа юной девы… — Бурцев расхваливал несуществующий товар, заговаривал зубы.

— Хватит паясничать. Позови купцов, — приказал эсэсовец.

Бурцев позвал.

Сыма Цзян подошел — важный и приветливый одновременно. Хабибулла следовал за ним. Напряженный, насторожённый.

Глава 15

— Куда направляется корабль? — сержант продолжал допрос. Смотрел на «купцов», а говорил Бурцеву: — Переведи, что я спросил.

Бурцев обратился к попутчикам по‑татарски, благо язык степняков понимали оба:

— Ну‑ка, ребята, покажите этому немцу, что такое восточный базар.

Китаец и араб показали. Затараторили одновременно на двух языках, замахали руками, забрызгали слюной.

Немец сплюнул, рявкнул:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация