— А‑а‑а… — тихонько подвывала княжеская дочка.
— Воевода очнулся! — басом прогудел Гаврила.
— Василь! — В поле зрения появился Дмитрий.
— Вацлав! — и Освальд, и Ядвига.
— Вацалав! — и юзбаши Бурангул.
— Васлав! — и китайский мудрец Сыма Цзян.
— Каид! Василий‑Вацлав! — и Хабибулла.
Молча подошли дядька Адам и Збыслав…
Народ обступал плотной живой стеной. Улыбались, гомонили, хлопали по плечу. Все были тут, все были в сборе. Все живы‑здоровы.
А Бурцев осматривался потихоньку.
Громадные обветренные глыбы на взгорье, глубоко вросшие в землю… Не иначе, развалины какой‑нибудь неведомой платц‑башни. И ни намека на центральный хронобункер СС. Получилось, значит! Ушли, значит! И от фашиков, и от газовой атаки, и от ядерного взрыва. Но вот куда ушли‑то?!
Было тепло, душно даже. Опять Палестина? Нет. Вокруг явно не Святая земля. Природа не та. Лес вон рядом густой, буреломный, лиственно‑хвойный, из тех, что в палестинских песках и камнях не произрастает. Скорее уж средняя полоса России? Или Восточная Европа? Или Центральная? Блин, так сразу и не разберешь!
Бурцев снова обратил лицо к ночному небу. М‑да, смотрите, Вацлав, звезды… Эх, был бы он опытным штурманом, астрономом или звездочетом каким, на худой конец! Вычислил бы не время, так место, в которое их занесло. А так… Так его знания исчерпывались Ковшом Большой Медведицы. Ковш вроде был на месте. И вроде ничего в Ковше этом не изменилось. Вроде…
— Сыма Цзян, Хабибулла, — позвал Бурцев по‑татарски. — Вы ведь у нас мудрецы изрядные. В небесных светилах, наверное, смыслите?
— Аюа. Швайа‑швайа, — скромно ответил сарацин. — Да. Чуть‑чуть. Мункыз, конечно, прочел бы звезды лучше. Я же знаю немногое.
— А моя смысляся, — заверил китаец. — Хорошо смысляся.
— Тогда гляньте‑ка на созвездия. Все ли там нормально?
Сначала мудрецы переглянулись между собой. Недоуменно. С тревогой за душевное здоровье воеводы‑каида. Потом все же подняли очи горе. Всматривались долго, внимательно. Все более и более заинтересованно. Тыкали в небо пальцами, о чем‑то тихонько спорили, перешептывались.
— Ну? — поторопил Бурцев.
— Мы сейчас не в Эль Кудсе и не в его окрестностях, — заявил Хабибулла.
Открытие, блин, сделал! Чтобы это понять, на небо смотреть не обязательно. Это и без звезд определить можно.
— Но где же мы тогда, Хабибулла?
— Севернее Палестины. Гораздо севернее. Точнее сказать не могу.
— А созвездия? Сами звезды и их расположение? С ними все в порядке?
— Рисунок небес не изменился. И звезды и созвездия мне знакомы, — осторожно ответил сарацин.
Слишком уж осторожно.
— Но? — навострил уши Бурцев.
— Но яркость некоторых светил не та, что была раньше. Так мне кажется. Посмотри на голубой аль‑таир или на желтый аль‑дабаран…
[59]
Бурцев смотреть не стал — поверил на слово. Повернулся к китайцу:
— Ты что скажешь, Сема? Куда нас занесло?
— Моя не знается. Но вся светила висится на своя места. А еще…
Сыма Цзян завороженно пялился на небосвод.
— Что? Что ты там увидел?
— Сиин кэ! — отозвался старик.
— Объясни по‑русски, а? — попросил Бурцев. — Или хотя бы по‑татарски, что ли.
— Сиин кэ! — повторил китаец, не опуская глаз. — Звезда‑гость! Вон тама! Твоя видится? Маленький яркий точк.
Палец Сыма Цзяна указывал куда‑то влево от Млечного Пути.
— И что? Что значит «звезда‑гость»?
— Что раньше она не былася тама, на неба!
— Ты уверен?
— Моя верена‑верена! — Китаец был возбужден чрезвычайно. — Моя изучилась восемь книга «Син чжань»
[60]
великая древняя мудреца Гань Гун из царства Чу и еще восемь книга «Тянь вэнь»
[61]
такая же великая мудреца Ши Шень из царства Вэй. В «Гань ши син цзин»
[62]
нет эта звезда. Нет эта звезда и в списка У Сянь, и в списка Чжан Хэн, и в карта Лу Цзы, и в карта Су Сунн. И у Хуан Шан нет, и в карта Ван Чжунь тоже нет!
От обилия имен древнекитайских астрономов у Бурцева зачесалось в затылке.
— Значит, раньше этой звезды точно не было?
— Моя знается, что моя говорится, Васлав! Об эта звезда еще никогда не писалась древняя мудреца. И эта звезда моя собственная глаза тоже не виделась. Никогда не виделась!
Сверхновая, что ли? Похоже на то. Иначе как объяснить?
— Еще что‑нибудь?
— Хуэй сиин! — торжественно объявил Сыма Цзян.
— Сема, не ругайся! Что за хуэй такой?! Просил же изъясняться понятнее. Китайского тут, кроме тебя, никто не знает.
— Хуэй сиин! Хуэй сиин! Звезда‑метла!
— Метла? Где?
— А вона! Туда посмотрися.
Бурцев постарался проследить за пальцем не по годам востроглазого китайца. И… Оп‑с!
— Комета! — выдохнул Бурцев. — Хуэй, блин, сиин!
— Така‑така, — радостно закивал старик. — Хуэй‑блин‑сиин! Она тоже не былася тама раньше.
Глава 74
Картина вырисовывалась. Так… В общих чертах. С географическими координатами они пока не определились. Северное полушарие — и все тут. Что же касается координат временных…
Светила не сдвинулись со своих мест. Созвездия не изменили очертаний, привычных невооруженному глазу наблюдателя из тринадцатого столетия. Да и из двадцатого, и из двадцать первого, наверное, тоже. Ведь семь‑восемь веков в жизни звезд ничего не решают. Почти ничего.
Значит, временной промежуток, который они преодолели в результате неконтролируемого цайт‑прыжка, не так уж велик по вселенским меркам.
С динозаврами драться не придется — и ладно. Но с другой стороны…
Изменение яркости отдельных звезд, появление на небосклоне сверхновых и комет — это ведь тоже дело не одного дня. Следовательно, кое‑какой вывод о текущем времени сделать можно. Скромный, но однозначный: их забросило не туда, откуда они попали в центральный хронобункер СС. Вряд ли это тринадцатый век. И уж во всяком случае — не 1244 год от Рождества Христова. Тогда какой?
