Когда Алена пришла, я рассматривала альбом с фотографиями. Я даже и не знаю, для чего его взяла. Просто попался на глаза – и я кинула его в чемодан. Алена этого альбома не видела, поэтому сразу отобрала у меня.
– Это я в десятом классе, – комментировала я, – это в институте, с Ванькой. Правда, он сильно изменился? А это мой муж, а это я родила Ваську, и к нам тогда гости пришли. Я такая измученная.
Алена отложила альбом и серьезно посмотрела на меня:
– Ты в школе была совсем другой.
– Конечно! Все говорят, что я изменилась.
– Тебе очень идет короткая стрижка. Зачем ты отращиваешь эти космы?
Я виновато посмотрела на нее. Она опять взялась листать альбом и нашла фотографию, где я с Ваней на даче у друзей.
– Посмотри. Посмотри, какая ты тут хорошенькая: модная стрижка, коротенькая юбочка и топик. Но не это главное! Посмотри, какие веселые у тебя глаза.
Я уставилась на фотографию.
И действительно, счастья через край. Я смеюсь, Ванька держит в зубах мою коричневую сумку, рядом наш общий друг Сашка Моторин – у него в зубах мой зонтик.
– Они тут изображают моих собачек, – вспомнила я. – Весело тогда было.
Алена встала и начала ходить по комнате. Потом остановилась и спросила:
– Что он сделал с тобой? Ты же была солнышком. Ярким, желтым солнышком. А он превратил тебя в тучу. Которая только хмурится и льет дождем. Я все поняла. – Алена села возле меня на диване. – Тебе нужен Ванька.
Глава 7
Поиск себя
Первым делом с утра мы отправились в парикмахерскую, где меня коротко постригли. Потом пошли по магазинам и купили три короткие юбки, несколько блузок и один офисный костюм.
– Теперь посмотрим, что скажет твой Ванька!
– Мне самой интересно.
Мы решили с Аленой пообедать в ресторанчике, но только мы туда направились, как позвонил Толик и попросил срочно приехать к нему подписать какие-то документы.
Алена конечно же поехала со мной, но всю дорогу учила меня, что так дела не делают.
Когда мы приехали к Толику, он протянул мне какие-то бумажки и сказал:
– Давай быстрей подписывай, через неделю мы начнем снимать твой фильм.
– Молодой человек, чтобы подписать документы, их надо сначала прочитать, – строя из себя юриста, высказалась Алена.
– А я что, против? Читайте, – хмыкнул Толик. Я пролистала бумаги.
– Обыкновенный акт передачи авторских прав, – объяснила я Алене.
– Много ты их читала! – скривилась она и обратилась к Толику: – Простите, но я должна посоветоваться со своим юристом.
– С каким юристом? Это самый обычный договор, – возмутился Толик.
– Не учите меня жить! – пафосно, в нос проговорила Алена. – Там есть хоть строчка о том, что сценарий и идея фильма принадлежат Маше?
Толик хмыкнул:
– Если Машке это так надо – вставим.
– Вот именно – вставим. Только сначала я посоветуюсь с нужными людьми.
В такси я еще раз просмотрела бумаги:
– Ален, тут нужна моя фамилия, а я даже не знаю, какая у меня фамилия. Брать Володину я не хочу. Брать свою девичью тоже…
– Я думала об этом, – призналась Алена.
– О чем? О моей фамилии? – не поняла я.
– Нет, о твоем псевдониме.
– Ух ты! Оказывается, ты думаешь обо мне даже больше, чем я сама.
– Это точно! – заметила Алена.
– И что ты придумала?
– Сначала скажи мне, знал ли твой муж о Ваньке?
– О том, что он меня любит? – Я запнулась. – Вернее, любил?
– Да, и о том, что он любит, и о том, что любил и предлагал тебе руку и сердце?
– Да, он все знал. Я ведь Ваську хотела Ванькой назвать, но он такой скандал мне закатил, кричал: «Все никак не можешь забыть своего ухажерика!»
– Отлично. Я так на это надеялась. А теперь скажи мне фамилию Ванечки.
– Макарский, – почти шепотом ответила я.
– Какая прелесть: Маша Макарская. Правда, шикарно?
Я задумалась, потом улыбнулась:
– Мне нравится! Только от Вани надо будет это скрывать.
– Мы не для Вани это делаем, а для твоего мужа. Как только выйдет фильм, ты сразу перешлешь ему его. А на пакетике напишешь: «Сценарий и идея: Маша Макарская».
Вечером Алена забрала мои бумаги, поехала к Марату и в воскресенье вечером приехала с другими документами.
– Вот, этот контракт можешь подписать.
Я прочитала несколько пунктов и хихикнула:
– Ничего себе: мое имя должно быть написано большими буквами, как «сценарий», так и «идея».
– Еще тебе полагается гонорар, и заплатить его должен Толик. Потому что с Маратом он давным-давно обсудил эту тему и взял за тебя круглую сумму. Но ты не переживай, именно эту сумму мы у него отберем. И еще – тебе полагается ма-а-аленький процент от продаж. Но если этот фильм будет кассовым, сумма превратится в огромную, вот такую. – Алена развела руки в стороны.
– Звучит так заманчиво… А вдруг он откажется снимать?
– Таких режиссеров, как он, – тысячи, и все стоят с протянутой рукой и ищут спонсора. А спонсор – наш человек! Так что не боись, он выплатит тебе гонорар.
– А сколько? – поинтересовалась я.
Алена подошла ко мне и на ушко шепнула цифру, от которой я чуть не упала в обморок.
В понедельник утром я показалась на работе в новом образе.
Все коллеги заметили новую прическу и одежду, кроме Вани. Он вышел сообщить нам, что в четверг намечается собрание, и даже не остановил на мне взгляд.
Я окончательно убедилась, что неинтересна ему.
В обеденный перерыв я вызвала такси и поехала в то издательство, которое посетила после переезда в столицу. Мне удалось поговорить с главным редактором. Она призналась, что еще не читала мои романы, но обещала прочитать на днях.
Я показала ей документы, подтверждающие, что по одному из романов собираются снимать фильм, и намекнула, что, если она будет долго копошиться, потеряет очень интересного автора.
Вечером я отвезла бумаги Анатолию. Он пробурчал что-то себе под нос и сказал заехать на следующей неделе.
– Зачем? – не поняла я.
– За деньгами.
Во вторник утром мне позвонила редактор и сообщила, что вчера прочла один роман и просмотрела остальные четыре. Они согласны со мной сотрудничать, она попросила дать ей неделю на составление контрактов.
От таких новостей мне следовало кричать от счастья. Но на душе было гадко.
