Утром первого сентября мама разбудила меня пораньше: за ней уже прибыла машина. Мама не без оснований опасалась, что я ухитрюсь проспать начало занятий. Она заставила меня сползти с кровати и умыться. Когда взгляд мой сделался осмысленным, мама поцеловала меня и напомнила, что с сегодняшнего дня у меня начинаются занятия на подготовительных курсах университета.
— Старайся, Сима, — сказала мама, надевая в прихожей плащ, потому что со дня нашего с Марком первого свидания дожди шли в нашем городе почти каждый день. — Ты уже вышла на стартовую прямую. Надеюсь на твое здравомыслие.
Я покивала, как болванчик, и рухнула обратно в постель, как только мама вышла за дверь. Проснулась через полчаса с ужасной мыслью, что сегодня решающее свидание с Марком. Вот тогда я действительно вскочила и принялась отпаривать плиссировку на своем видавшем виды школьном платье.
На школьный двор я примчалась к концу линейки. Классы с первого и до выпускного уже в организованном порядке двинулись в сторону школы. Наша директриса Раиса Григорьевна с незатейливым прозвищем Горгона стояла в дверях и улыбалась такой улыбкой, что слабонервные первоклашки тут же спотыкались. При этом она плотоядно шевелила губами, наверное, поздравляла учащихся с самым радостным днем в их жизни.
— Опять растрепанная, Фаменская, — сияя улыбкой, поприветствовала она меня. — Перепутала школу с пляжем? Если завтра не заплетешь косы, сниму с уроков и отправлю в парикмахерскую.
— Здравствуйте, Раиса Григорьевна, — бодро отозвалась я, а за спиной директрисы изобразила приступ гомерического хохота. В парикмахерскую она меня отправит, как же! Не старые времена!
Первые два урока пролетели незаметно. Учителя говорили что-то свое, а я в это время приветствовала своих одноклассников, особенно тех, кого не видала с начала каникул. Сама себе я казалась ужасно взрослой, как будто и впрямь отучилась год в институте, а теперь забежала навестить старую школу. На мальчишек наших я теперь вовсе не смотрела, только жалко их было до слез. Неужели этих раздолбаев когда-нибудь полюбит какая-нибудь девочка? Ведь они не идут ни в какое сравнение с Марком.
Третий урок был алгебра, и у меня заранее разболелся от страха живот. Ну хоть убейте, не была я создана для математической премудрости! Тащилась из класса в класс только благодаря Нинке. Особенно ужасно стало, когда алгебру и геометрию взялась вести сама директриса. Собственно, именно после этого между нами и установилась молчаливая ненависть. Вернее, только с моей стороны молчаливая. Сейчас войдет в класс Горгона, наставит на меня окуляры своих очков и завопит на всю школу:
— Попова (это Нинка) — на заднюю парту, Фаменская — на переднюю, рядом с моим столом! Место рядом с ней никому не занимать! Переложи книги — и живо к доске! Услышу хоть одну подсказку — двойка в журнал!
Со звонком дверь в класс действительно открылась — и вошел Марк. Я примерзла к стулу. Мелькнула невероятная мысль: Марк пришел, чтобы спасти меня от Горгоны. Ведь я столько раз рассказывала ему, какая она ужасная и как меня достает. Правда, рассказывала-то я в прошедшем времени… А может, Марк узнал, что я учусь в школе и пришел спросить, зачем я его целый месяц обманывала?
— Встань, Симка! — Нинка перегнулась через парту и дернула меня за рукав.
Я с удивлением заметила, что она стоит и все остальные ученики тоже стоят у своих парт, как будто в класс вошла сама Раиса Григорьевна. Сидела только я.
— Это новый учитель, — старательно шевеля губами, телеграфировала мне Нинка.
Не глядя на подругу, я повертела пальцем у виска. Потом встала и пошла навстречу Марку.
Да, но почему он так странно одет, не в футболку с джинсовой курткой, как обычно, а в строгий серый костюм с полосатым галстуком? И почему под мышкой сжимает наш классный журнал? Марк тоже заметил меня, но ничем не проявил своего изумления. Просто стоял и наблюдал за моими передвижениями. Что-то стало проясняться в моей голове. Опомнившись, я бросилась за свою парту. А Марк прошел к учительскому столу. Сделал знак рукой, и все сели. Меня силой усадила Нинка.
— Ребята, я ваш новый учитель, — откашлявшись, начал Марк. Голос его заметно подрагивал, хотя, возможно, я одна это заметила. — Раиса Григорьевна очень занята, поэтому представляю себя сам. Буду вести у вас алгебру и геометрию. Также возможен кружок с математической направленностью, если найдутся желающие. Я думаю, что они будут, потому что все олимпиады, в которых вы примете участие в этом году, пойдут в вашу копилку и пригодятся как во время выпускных, так и во время вступительных экзаменов. Кстати, зовут меня Марк Леонидович, прошу любить и жаловать. Вас я поднимать не стану, надеюсь запомнить ваши фамилии во время общения у доски.
Слава богу, хоть не стал читать фамилии по журналу! Я бы просто не смогла подняться и сказать это дурацкое «я».
— С ума сойти! — пихнула меня в бок Нинка. — Какой красавчик! Симка, ты от радости, что Горгона не явилась, разум потеряла.
Я прикинулась глухонемой и отодвинулась на край парты. Как вел Марк свой первый урок в нашем классе, кого вызывал к доске, — не помню, хоть убей. Все сорок пять минут я просидела, прикрыв глаза и зажимая кулаками трясущуюся челюсть. Наконец прозвенел звонок. Все бросились из класса, как будто объявили воздушную тревогу, только я осталась сидеть, как изваяние.
— Ну вот, теперь к стулу приросла, — потянула меня за рукав Нинка. — Да что с тобой такое, Симочка?
— Ты иди, пожалуйста, — сквозь зубы попросила я. — Встретимся на следующем уроке.
Нинка помрачнела и ушла. И тут я обнаружила еще одну малоприятную вещь: из класса выскочили в основном мальчишки, а девочки столпились вокруг нового преподавателя и наперебой о чем-то его расспрашивали. Я снова укрепилась за партой и стала ждать решения своей участи.
Наконец все вышли, мы с Марком остались одни. И вдруг он в мгновение ока превратился в того Марка, которого я так хорошо знала: улыбнулся, встряхнул волосами, расслабил плечи. И пошел ко мне. Я поднялась и осталась стоять около парты, опустив глаза. Марк на миг положил ладони мне на макушку, скользнул по волосам и обнял меня за плечи. Негромко спросил:
— Решила еще немного поучиться?
— А ты решил немного поработать? — в тон ему поинтересовалась я. Великая тяжесть свалилась с моих повинных плеч: я поняла, что Марк на меня не сердится.
— Так уж получилось, — развел руками Марк. — Подробности при встрече.
— А какое у нас сегодня время встречи?
— В шесть.
— Ну, это с учетом того, что мы оба должны приехать из Питера, — почти развеселилась я.
— Точно. А раз мы оба уже здесь, предлагаю встретиться после уроков на пустыре за школой. Оттуда сразу нырнем в лесопарк. Похоже, теперь нам придется соблюдать некоторую осторожность.
— Да, точно, — сообразила я и поежилась от пробежавшего по коже холодка. — Если Горгона узнает, вообразить невозможно, что будет!
