И т.д.
Девичьи влюбленности дорого обходятся.
Глава V. СТРАСТЬ АТТИЛЫ
Когда любовь не считается
с возрастом.
Воскресный семейный обед.
– Золотце, не принесешь ли ты хлеб из кухни? – любезно обращаетесь вы к Аттиле.
О чудо: внук с готовностью соскакивает со стула.
– Сию минуту, голубушка!
И весело добавляет:
– Сколько ты мне дашь?
– Как это «сколько дашь»?
– Мама говорит, что всякий труд заслуживает вознаграждения. Она мне платит 10 франков, если я перед уходом в школу застилаю постель и убираюсь в комнате.
Старшая смущенно улыбается.
– Я ходила за хлебом в булочную, – замечаете вы. – Сколько ты мне дашь за кусочек, который съешь?
– Нисколько! – не задумываясь, отвечает Аттила. – Я не стану есть хлеба. Предлагаю 7 франков за то, что я принесу его из кухни.
– Семь слишком много. Давай пять?
– ОК.
В восторге от этой финансовой дискуссии, более уместной на базаре в Марракеше, внук мчится на кухню, на ходу изображая самолетик.
– Воспитываешь образцового капиталиста? – спрашиваете вы у Жюстины.
– Да нет. Я не понимаю, что с ним случилось. Последнее время он требует денег за все, что его ни попросишь сделать: накрыть на стол – 5 франков, убрать со стола – 5 франков, вынести помойку – 7, пропылесосить – 10 и т.д. Полагаю, домработница обошлась бы мне дешевле.
Возвращается Аттила, на африканский манер неся хлебницу на голове.
– Зачем тебе так нужны деньги? – любопытствуете вы. – Надеюсь, ты не играешь на бегах?
– Не, бабуль!.. Это секрет.
– Даже от меня?
– От тебя – нет, бабуль! – отвечает он в порыве нежности.
Вы таете.
– Тогда скажи мне на ушко. – Остальным: – А вы не подслушивайте!
Остальные члены семьи со смехом закрывают руками уши.
Аттила шепчет вам:
– Я собираюсь жениться.
Сердце ваше бьется, как у девушки. На ком еще может хотеть жениться семилетний мальчик, как не на собственной бабушке? Вы коситесь на Старшую. Она, злодейка, все слышала и блаженно улыбается: вероятно, тоже думает, что избранница – она.
Аттила провозглашает на весь стол:
– Я собираюсь жениться на Флер.
– Это девочка из твоего класса? – спрашиваете вы разочарованно.
– Нет. Учительница. Я от нее без ума.
– Так вот почему у тебя теперь такие хорошие отметки и почему ты, придя домой, сразу бросаешься делать уроки, – ядовито замечает мать.
Аттила лукаво улыбается в ответ.
Вы спрашиваете:
– Ну а деньги? Деньги тебе зачем? Надеюсь, ты не платишь за хорошие оценки?
– Что ты! – возмущается внук. – Я дарю ей букетики цветов или эклеры с шоколадным кремом. Она их обожает.
– Она располнеет, – вставляет Лилибель, знающая толк в диетах.
– Браво! Ты галантный молодой человек, – одобрительно кивает дедушка Жюль. – Дамам всегда надо дарить подарки.
Аттила поворачивается к отцу.
– Папа, в каком возрасте можно жениться?
– По-моему, в 18, а девочкам выходить замуж – после 15, – бормочет Зять № 2. – Но, пожалуйста, закончи сначала школу.
Зять № 2 человек рассудительный.
– Ты уже известил мадемуазель Флер о своих намерениях? – с самым серьезным видом осведомляется Любимый Муж.
– Ну... то есть... – замялся Аттила. – Я зову ее «моя невеста».
– А она что?
– Она смеется и говорит, что у меня много времени впереди и я еще успею передумать. Но я не передумаю. Это женщина моей жизни.
– Откуда ты взял такое замечательное выражение? – удивляетесь вы.
– Мой друг Венсен по телевизору слышал, в фильме про любовь.
– Я в твоем возрасте была без памяти влюблена в учителя музыки, – признается Лилибель. – Он носил потрясающие усы.
– А потом что?
– Подлец сказал моим родителям, что у меня нет никаких способностей к игре на фортепьяно, и исчез. Как я рыдала! Как рыдала!
Все принимаются наперебой рассказывать о своих детских влюбленностях и забывают о юном женихе.
Он, однако, не забывает перед уходом потребовать свои 5 франков (за хлеб), еще 5 за то, что принес кофе, и 5 за то, что убрал со стола, – итого 15. Как назло у вас нет мелочи. Внук удовлетворяется долговой распиской с вашим именем и числом.
Вы заплатите в следующее воскресенье. Плюс 5 франков за то, что он накрыл на стол, да 5 за то, что убрал, да 20 за мытье окна у вас в спальне. Итого: 45. Округляете до 50 и великодушно протягиваете купюру возлюбленному мадемуазель Флер. Он в восторге, целует вас.
Проходит несколько недель.
Проходя мимо магазинчика Старшей, заглядываете поболтать. Она пытается уговорить клиентку, у которой размер не меньше 44-го, не покупать очаровательный костюмчик 38-го; объясняет, что ей нужна «элочка». Но дама уже втиснулась в 38-й размер и уходит в нем, затянутая так, что костюм, того гляди, треснет по швам.
– У тебя есть пять минут? Может, кофе выпьем?
– С удовольствием. Народу как раз не много. – Жюстина поворачивается к продавщице: – Валери, я выйду на минутку. Осторожней с клептоманками. – Вам: – Чем клиентки богаче, тем более склонны к воровству.
Отправляетесь в бистро напротив.
Вы очень цените редкие минуты, которые удается провести наедине со Старшей, обремененной обычно супругом и одним или несколькими детьми.
– У тебя все в порядке?
– Да. Вот только Аттила меня беспокоит.
– Он нездоров?
– В определенном смысле да. Он по-прежнему умирает от любви к мадемуазель Флер. Теперь он взялся зарабатывать деньги по крупному. Ходит за покупками для соседей. Моет тротуар вместо консьержки. В воскресенье разносит газеты и круассаны всем жильцам в доме. Чистит ботинки целому кварталу...
– Потрясающе! Тебе нечего беспокоиться за его будущее. Этот мальчик сумеет заработать себе на жизнь.
– Да, но пока он делает уроки по ночам, а утром спит на ходу. Надоела мне эта мадемуазель Флер.
– Не переживай. На следующий год появится другая учительница, и твой донжуан станет ухаживать за ней.
– Ты хочешь сказать, что эту любовь к образованию в лице его лучших представительниц я буду сносить все годы Аттилиной учебы?
