Вы разворачиваетесь и уходите.
Ваша Старшая догоняет вас на улице.
– Мама! Мамочка! Умоляю тебя! Не оставляй меня! Прости меня, пожалуйста! Мы поставим фарфоровых молодоженов везде, где ты захочешь.
– О'кей. А теперь скажи мне спасибо и поцелуй меня.
– Спасибо, моя любимая!
Вы нежно обнимаетесь прямо на тротуаре.
И в этот момент замечаете, как одна из покупательниц убегает в блузке, которую она примеряла в бутике Жюстины.
– Держи вора! – вопит Старшая.
Вы вдвоем бросаетесь вдогонку за похитительницей. Хватаете ее. Жюстина срывает с нее блузку. Воровка остается в одном лифчике.
– Верните мне хотя бы мою майку! – хнычет она. – Меня не пустят в метро в таком виде.
– Ничего, – рычит Старшая. – Это вам в наказание. В следующий раз вы дважды подумаете, прежде чем украдете что-нибудь в моем магазине.
Женщина пускается наутек, прикрывая руками грудь.
Жюстина, смеясь, снова обнимает вас.
– Господи! Ну что за жизнь?
Наступает Великий День.
Старшая великолепна в своем красном шелковом костюме, в юбке с разрезом до бедра. На ее золотистых волосах – их причесывал некто мсье Паскаль – для чего ему пришлось встать на рассвете, о чем он не преминул раз десять вам напомнить, – венок из белых роз. Робко, точно невинная девушка Жюстина сжимает в руках большой букет тоже белых роз. Глядя на нее, ваше сердце начинает учащенно биться – от волнения и восхищения. Да, эта блистательная женщина – одна из ваших обожаемых дочерей...
И сегодня она тоже очень взволнована, что с ней случается довольно-таки редко.
Деточка, несомненно, завоюет все мужские сердца, благодаря своей обнаженной спине и полуобнаженной заднице. Любимый муж, Зять № 2 и Матиас одеты в серые костюмы, взятые напрокат в магазине «Охотничий рог». Вашему супругу вы к тому же подарили по случаю свадьбы светло-желтую шелковую жилетку, которая прекрасно на нем смотрится. Вы бы влюбились в него безумно, если бы это уже не случилось раньше. Эмили прыгает от счастья в платье а-ля Скарлетт О'Хара. Аттила и его лучший друг Маноло, сын португалки-консьержки из соседнего дома, даже дышать не смеют в костюмах пажей в стиле Сирано де Бержерак.
Лилибель нацепила на себя все свои украшения: Она сверкает, как витрина ювелирного магазина, и вы сожалеете, что не додумались вовремя нанять для нее телохранителя. Теперь уже слишком поздно. Что касается Дедушки Жюля, он просто бесподобен в белом адмиральском мундире со всеми своими орденами и медалями на груди.
Один только Мельхиор дуется в своем углу, хотя вы и повязали ему на шею белую атласную ленточку с огромным бантом.
– Значит, меня на свадьбу не зовут? Я остаюсь скучать в одиночестве?
– Я принесу тебе с «фуршета в розовых тонах» больших креветок, – обещаете вы.
Но сегодня этот номер не проходит. Мельхиор издает столь жалобное мяуканье, что ваше сердце прямо разрывается на части. Вам приходит в голову одна мысль.
– Слушай, пожалуй я спрячу тебя в нашей машине, и ты все увидишь в окно. Надеюсь, ты не сбежишь!
– Никогда! Клянусь здоровьем моего папаши – Рыжего Котяры из газетного киоска!
Пи-пи... пи-пи... пи-пи...
Все как по команде вытаскивают мобильники, в том числе и новобрачная, которая запрятала свой в маленький тканный серебром кошелечек.
Но это звонят новобрачному.
– Надеюсь, ты послал машину за крестной? Ну за Тетушкой Зитой... – пронзительно пищит Будущая Свекровь.
– Э-э... нет, нет, – лепечет Бенуа.
– И зря! Ты что забыл, что она собирается сделать тебя своим наследником. А если она передумает, все ее денежки уплывут в Пастеровский институт...
– Я как-то забыл про это. Может, мы вызовем ей такси?
– Ни в коем случае! За ней надо послать «роллс-ройс», – приказывает мама Бенуа. – А мы с отцом поедем на нашей машине.
– О'кей.
– Скажите вашей матушке, что мы отправляемся в мэрию, – вмешиваетесь вы.
Перед тем как возглавить семейную процессию, вы бросаетесь к Старшей и отбираете у нее мобильный.
– Надеюсь, ты не собираешься болтать с подружками во время бракосочетания! – ворчите вы. – К тому же все они будут сегодня рядом с тобой.
– Ну а если в мэрии или в замке случится пожар?
– Мы застрахованы, – сухо отвечаете вы.
– Твоя мама права, – поддерживает вас Бенуа.
(Браво-браво! У вас будет чудесный Зять № 2.)
– Я люблю тебя, – томно признается Жюстина Бенуа. – Я – твоя. Но телефон-то все-таки мой.
– За мной! – кричите вы, выбросив руку вперед, как Наполеон на мосту в Арколе.
В мэрии вы сталкиваетесь с тремя парами, которые ждут своей очереди. (Браки регистрируются каждую четверть часа.)
Наконец наступает ваш черед. Но тут Зять № 2 наклоняется к вам и вашему мужу:
– Моих родителей до сих пор нет... Я не могу жениться без них, они этого не переживут... – жалобно скулит он.
– Ничего страшного, – опрометчиво отвечаете вы. – Ничего не случится, если мы еще немножко их подождем. Будем надеяться, что они скоро приедут.
Вы пропускаете вперед две пары. Обстановка накаляется. Дети уже не могут усидеть на месте. Храп Дедушки Жюля разносится, кажется, по всей мэрии.
Любимый Муж начинает трясти ногой – признак крайнего раздражения. Что делать? Отменить церемонию? И тогда начать все по новой? Нет, ни Старшая, ни, главное, вы сами на это не способны. Но с другой стороны, взять на себя ответственность за смерть двух жителей Креза (и еще за все последствия, похороны, к примеру...) – не слишком приятно.
Где-то вдалеке сигналит полицейская машина. Она все ближе и ближе... Вот она остановилась у самой мэрии. Зять № 2, который дежурит на улице, врывается с воплями.
– Это они! В полицейском фургоне!
Вы обеспокоенно переглядываетесь. Неужели родители жениха будут присутствовать на бракосочетании в наручниках? Да и вообще, пустит ли их мэр в зал регистрации?
Они появляются, едва дыша, в сопровождении благодушных полицейских.
Наконец-то! Мэр уже подавал признаки нетерпения. Он поспешно бормочет двести тринадцатую, двести четырнадцатую и двести пятнадцатую статьи Гражданского кодекса. Наверное, он проголодался. Вы тоже.
Как только поставлена последняя подпись (Младшенькая, страшно гордая ролью свидетельницы, рисует большую причудливую закорючку), все бросаются к «задержанным».
Что случилось?
Будущий Свекор, взволнованный предстоящим событием, захлопнул дверцу своей машины, оставив ключи внутри. (Конечно, были и запасные, но они остались в Крезе).
