— Ну почему же ничего, — Мосол поежился, — кое-что известно. Говорят, в подметро слышали чей-то хохот и вопли.
— Звучит зловеще, — признал Илья.
— Сейчас еще зловещее зазвучит, — пообещал Мосол.
Его туго обтянутый кожей череп с глубоко запавшими глазами выглядел в тусклом свете свечи довольно устрашающе.
— Знаешь, что у нас рассказывают о подземельях?
— Что?
— Что там мертвецы на живых нападают.
— Че-го?
Илья вспомнил сельмашевскую страшилку о зомби подметро.
— А того! Мертвецов-то теперь как хоронят? Или вообще никак — если сталкер, к примеру, погибает. Или просто вытаскивают на поверхность, будто мусор.
Илья поморщился. Да, такие нынче похороны. Но своих Оленьку и Сергейку он все же схоронил иначе. По-человечески.
— Понимаешь, Колдун, мертвых выносят из-под земли, а не закапывают в нее, как было раньше, — продолжал объяснять Мосол. — Но человек, прожив столько времени под землей, и после смерти стремится туда же. Вот только могилы у него нет, а метро, к которому он привык, уже занято живыми. Поэтому мертвецы спускаются еще ниже.
— И каким же, интересно, образом? — не понял Илья.
— Не знаю, — отмахнулся от него Мосол. — Я же еще жив.
«В самом деле, — отчитал себя Илья. — Не задавай дурацких вопросов». Как мертвецы спускаются вниз?.. А как Оленька и Сергейка прошли с ним полметро?
— Короче, говорят, что мертвые вырыли под нашим метро свое. И не прощают, если их там беспокоят.
А вот это уже слишком! Илья только покачал головой:
— Их что, так много, что понадобилось строить целое метро?
— А ты подумай сам, сколько народу уже умерло после Войны. Скольких убили мутанты на поверхности. Сколько погибло от голода, болезней, ран и старости.
Наверное, немало. И все же такое объяснение Илью не устраивало. Такое объяснение больше смахивало на те неправдоподобные байки, которые рассказывали ему сельмашевцы. Ну да, все правильно: на красной ветке рассказывают страшилки о синей, а здесь — своя мифология. «Синие» пугают друг друга сказками о подметро.
Хотя… Илья вздрогнул от внезапной пугающей догадки. Хотя такие ли уж это сказки? Сапер ведь мертв. А он его видел. И видел именно здесь, неподалеку от ЦГБ и входа в подземелья.
Илье стало не по себе. Потом вдруг возникла еще одна неожиданная мысль. Если он видел Сапера, которого давно нет в живых, может быть, удастся увидеть и Оленьку с Сергейкой? Только ради этого стоило заглянуть в подземелья!
А впрочем, нет, их он увидит вряд ли. Даже если та чушь, которую несет Мосол, окажется правдой. Оленька и Сергейка похоронены в метро — там же, где они жили. И на Аэропорте их никто не потревожит. Так что им незачем спускаться ниже.
— В общем, Метрострой никак не может собрать новую команду разведчиков, — закончил Мосол. — Я слышал, он вроде бы даже на вашей красной ветке искал добровольцев.
— Искал, — кивнул Илья, вспомнив рассказ Казака. Они помолчали…
— Вот такие дела творятся, — со вздохом посетовал Мосол. Глаза его погасли. Голос стал глухим и отстраненным. — Мертвых выносят наверх, а они сами находят дорогу вниз. Синяя ветка ищет разведчиков на красной, а «красные» бегут спасаться на синюю. Насекомые перестают быть пищей, и сами начинают пожирать людей. Мир совсем свихнулся. Все миры сошли с ума…
«Какие все?» — не понял Илья. Но спросить не успел.
— Верхний, срединный и нижний миры сдвинулись с оси, которую разбила Война. Срединный мир, в котором раньше жили люди, стал верхним и наполнился кошмарами. Нижний опустился еще ниже и тоже, конечно, не сделался от этого более приятным местом. А срединный… Наш мир и наша жизнь теперь — метро. Со всеми вытекающими…
«Ерунда какая-то, — подумал Илья. — Верхний, срединный, нижний мир… Что за шаманские бредни?!»
— А ты сам-то как, Мосол, готов идти в подметро? — вернул Илья разговор в прежнее русло.
Мосол передернул плечами:
— Не хотелось бы, вообще-то. Очень не хотелось бы. Но если по-настоящему прижмет, то придется. Я Метрострою так и сказал.
— А ведь прижимает уже. По-настоящему прижимает.
— Так в том-то и дело, — с тоской проговорил жукоед. И повернулся на шум:
— А вот и Метрострой.
* * *
— Колдун? — В дверях каптерки действительно возникла седая голова Метростроя. — Ты здесь?
— Я-то здесь, — вздохнул Илья, — а вот Казак прийти не смог. И не сможет уже.
Метрострой понимающе кивнул:
— Ладно, побазарим с тобой сейчас. А ты, Мосол, — он повернулся к тощему автоматчику, — собирай всех, кто подписался на разведку.
— Так их же всего… — начал, было, тот.
— Сколько есть, столько и собирай, — оборвал его Метрострой. — И сам собирайся, если не передумал. Скоро выходим.
— Значит, уже, — почти простонал Мосол.
— Больше ждать нельзя, — отрезал Метрострой.
Жестом позвав Илью, он вышел из каптерки.
Метрострой направился в глубь уходящего вниз туннеля — туда, где виднелся силуэт подземного комбайна. Илья шел рядом.
Туннель весь оказался уставлен подпорками. Наверху тоже имелась крепь из досок и балок. Видать, не очень надежно было в этом ответвляющемся от метро послевоенном аппендиксе.
— Что, Мосол уже рассказал тебе паши сказки? — заговорил Метрострой.
— Рассказал.
— Ты им веришь?
— Не знаю.
— Не верь. Страшным сказкам верить нельзя, иначе они поверят в тебя. Тогда — беда.
Метрострой говорил с серьезным видом, но что он хотел этим сказать, Илья не понял.
— Страшные сказки уже овладели всей синей веткой, — пояснил Метрострой. — Люди бояться спускаться вниз. А выбора-то нет. И время уходит.
— Да, — спохватился Илья. — Муранча…
— Я все знаю, — взмахом руки остановил его Метрострой. — Рассказали уже. И про Казака с его командой, и про муранчу.
— Кто рассказал?
— Люди уходят с «Пушкинки». И все идут через нашу станцию. Хотя куда идти? Зачем? Идти-то все равно больше некуда, кроме как в подметро.
Метрострой немного помолчал. Затем заговорил снова:
— В «пушкинском» туннеле сейчас складывают большой костер. Говорят, это может задержать муранчу.
— Может, — подтвердил Илья. — На некоторое время.
Метрострой невесело усмехнулся:
— Эти глупцы готовы сжечь всю ветку и сгореть сами, лишь бы не спускаться в подметро.
Метрострой в сердцах сплюнул на плотно утоптанный земляной пол.
