— Кевин, о чем ты говоришь? Если я и имела глупость влюбиться в этого негодяя, то сейчас я его ненавижу! И моя ненависть во сто крат сильнее прежней любви.
— Это правда? — спросил Кевин с сомнением.
— Клянусь, что никого так не ненавидела, как Джулио. Он предал меня, обманул в лучших ожиданиях и чувствах. Я не уверена, что вообще любила его. Да, меня тянуло к нему. Но сейчас я оглядываюсь назад и спрашиваю себя: а было ли у нас что-нибудь кроме секса?
— Ты уверяла, что вы о многом беседовали?
— Да, но все, что он говорил, было ложью с первого до последнего слова. А меня ослепила страсть.
— Когда ты собираешься к психоаналитику?
— Сегодня после работы. Я уже записалась на прием.
— А я договорился о встрече с Ником. Он обещал рассказать мне подробности этого дела.
— Но мы ведь встретимся позже? — спросила Бетти с такой надеждой, что Кевин не посмел ей отказать.
— Хорошо. Когда закончишь, приезжай ко мне.
— Нет. Лучше ты ко мне, — предложила Бетти. — Если я второй день подряд явлюсь на работу в том же костюме, поползут слухи.
— О, Бетти, разве ты еще не поняла, что ты выше сплетен? Никто не осмелиться обсуждать тебя.
— Ты преувеличиваешь мое влияние, — ответила Бетти, польщенная его словами. Она и не предполагала, что имеет такой авторитет в компании.
— Тогда договоримся так: кто первый освободится, тот и едет к другому, — пошел на компромисс Кевин.
Бетти согласно кивнула, сочтя его предложение справедливым.
В семь вечера Бетти постучала в дверь известного психоаналитика Клары Юджин. Ее клиентами были многие бизнесмены, политики и финансисты города. Однако Клара была известна прежде всего как умная и добросердечная женщина, способная искренне сопереживать человеку. Она помогала справиться с психологическими проблемами так быстро, как это только было возможно, а не затягивала процесс восстановления душевного равновесия в надежде получить дополнительное вознаграждение. Порой хватало одного-двух сеансов психоанализа, чтобы человек справился с той проблемой, от которой пытался избавиться долгие годы.
— О, мисс Джойс, если не ошибаюсь.
Бетти приветливо улыбнулась и кивнула.
— Пожалуйста, проходите. Меня зовут Клара. Проходите и располагайтесь.
Бетти робко прошла на середину кабинета и вопросительно посмотрела на доктора. Кларе Юджин было не более сорока. Она была одета в темно-синий брючный костюм. Из-под приталенного пиджака виднелась бирюзовая блузка. На шее красовались оригинальные бусы.
Клара указала на угловой диванчик, обтянутый бежевым плюшем.
— Давайте поговорим здесь.
Бетти согласно кивнула и присела на краешек дивана. Клара заняла место рядом.
— Я не люблю сидеть напротив собеседника. Это создает некую оппозицию. Тем более когда нас разделяет стол. Куда приятнее общаться сидя рядом. Мы ведь друзья, не так ли? — Клара ласково улыбнулась, и Бетти не оставалось ничего другого, как улыбнуться в ответ.
— Расскажите, что вас привело ко мне, — попросила Клара, опустив руки на колени и приготовившись слушать так долго, как понадобится Бетти, чтобы выговориться.
Бетти полдня готовилась к этому разговору, но сейчас словно онемела. С чего начать? Как признаться в собственной глупости и наивности? Как поделиться бедой с незнакомым человеком?
Клара взяла Бетти за руку и мягко сказала:
— Доверьтесь. Я ведь женщина и пойму вас, как никто другой.
— Я попала… меня обманул… — Бетти умолкла, но почти сразу заговорила вновь: — Я влюбилась в мошенника… и я не единственная его жертва. Но это меня мало успокаивает. Точнее совсем не успокаивает. И теперь я должна банку сто пятьдесят тысяч…
Бетти не могла сформулировать свою мысль, но Клара ее не торопила. И через несколько минут Бетти заговорила. Постепенно ее мысли перестали скакать, речь стала плавной. Не прошло и десяти минут, как вся ее история с Джулио была известна Кларе Юджин.
— Бетти, во-первых, перестаньте считать себя самой глупой женщиной в мире. Вы ведь сами сказали, что на удочку этого Джулио попались не только вы.
— Да, но я всегда считала себя здравомыслящим и проницательным человеком, а тут… — Она вздохнула. — Такой прокол.
— То есть вас беспокоит именно то, что вы не оправдали собственных надежд. Оказались слабее.
Бетти кивнула.
— Но вы ведь человек, а не бездушный робот. А что свойственно человеку?
— Ошибаться, — ответила Бетти, но вся ее натура восставала против этого. — Но я должна была раскусить его!
— Бетти, милая. Вы никому ничего не должны. Хоть с этим-то вы не станете спорить.
Бетти лишь улыбнулась.
— Вы ведь считаете себя профессионалом в той области, в которой работаете?
— По крайней меня так говорят, — ушла от необходимости расхваливать саму себя Бетти.
— Так почему вы не хотите признать и в Джулио такого же профессионала?
— Он мошенник!
— Да, но при этом он профессиональный мошенник. Следовательно, он хорошо подготовлен. Многое знает, умеет нравиться женщинам. Вероятно, он неплохо подкован по части психологии. Неудивительно, что вы поверили в его легенду. Незачем себя винить.
— Но я так злюсь на себя! — призналась Бетти.
— А вот это и вовсе лишнее. Вы должны не бичевать себя, а любить. Если вы сами не будете любить себя, то и никто другой не полюбит.
— Я ведь поверила ему!
— Да, — согласилась Клара. — Поверили, отдали ему душу, сердце… руки он, как я понимаю, не просил… и в придачу крупную сумму денег. А он исчез по-английски… Это потрясение нельзя передать словами, порой жертвы «корыстной любви» оказываются в психиатрических клиниках. Радуйтесь, что ваша нервная система выдержала этот удар. В любом случае рана, нанесенная брачным аферистом, никогда не затягивается до конца.
— Что? И я никогда не справлюсь со страхом и не смогу до конца довериться мужчине? — испугалась Бетти.
— Уверена, что сможете. Но от страха действительно нужно избавиться как можно быстрее. Пока он не перерос в фобию.
— А ведь он казался мне таким искренним. Я даже пожалела его, когда он рассказывал о трагедии в своей семье. О смерти дочери и разводе с женой…
— Джулио — профессионал и знает, что сочувствие — отличная наживка для сентиментальных женщин. — Заметив нетерпеливый жест желающей возразить Бетти, Клара уточнила: — Даже если мы сами себя не считаем сентиментальными, по сравнению с мужчинами мы такими являемся. Хотим мы того или нет.
— Но я никогда не отличалась сентиментальностью. Напротив, меня считают слишком жесткой и суровой. Но как можно шутить такими вещами, как смерть ребенка?! Тут даже самое каменное сердце дрогнет.
