Где-то людям удалось, подобно нам, выскочить из заливаемых водой машин. Тех, кто решил отсидеться, доставали и вскрывали, после чего в бой устремлялась мелочь.
Хуже всего, конечно, пришлось тем, кто был на простых грузовиках, на открытых платформах с пусковыми... Их можно уже считать покойниками. То тут, то там я замечал на траве неподвижные тела в броне – те, кто выбрался из рва, с тем чтобы погибнуть в неравной схватке.
А наша БМД неслась вдоль канала, плюясь огнём. Но даже наши снаряды не могли разорвать «удильщика» на куски. У него, наверное, как и у корабля, тело было разгорожено изнутри своего рода «броневыми переборками»...
Наших ребят, выскочивших из рва, выбравшихся из машин, добивала целая орава. Не только мелкие подобия Тучи. Наш враг не брезговал и более примитивным оружием типа жвал, челюстей и когтей. Эти бестии, правда, и несли потери, всё-таки их хитин не мог справиться с тяжёлыми пулями, а напалм мгновенно выжигал глаза.
Мы подбирали всех, кого только могли. Мы разнесли-таки трёх «каракатиц» и дюжину «резчиков». Боеукладка опустела, и так же стремительно пустели короба с пулемётными лентами. Нас по-прежнему никто не атаковал. Очевидно, враг понимал, что нахрапом танк не взять, а из ловушки мы уже выскочили.
...Я видел, что то тут, то там всё-таки вспыхивали схватки. Тогда мы бросались туда, выжимая из двигателя все, что могли. Мало-помалу нас становилось всё больше. Когда БМД сверху стала напоминать человеческий муравейник, нам пришлось остановиться и расстрелять пятью снарядами очередную сладкую парочку – «удильщика» и «резака», возле которых стояла только что выуженная изо рва БМД. Люди в ней оказались живы.
Так нас стало двое.
...Но тем не менее едва ли мы выиграли бы этот бой, если бы не подоспела помощь. С рвущим слух рёвом промчалось звено штурмовиков, серые шары-аэростаты не успели взлететь, и твари на равнине очень быстро стали тонуть в растекающемся окрест море огня. А спустя пять минут раздался низкий, басистый рёв десятков мощных моторов – один за другим появлялись танки, низкие и приземистые «королевские тигры», они развернулись широким строем и двинулись к нам, прочёсывая степь и убивая всё, что могло двигаться и не носило имперской формы. Заторопились, задвигали щупальцами, задёргались «удильщики», но было поздно. Танки надвигались неумолимой лавиной, не подвергая себя лишнему риску, они просто расстреливали и снарядами, и управляемыми ракетами медлительных гигантов, которые в ближнем бою, быть может, и смогли бы, к примеру, перевернуть тот же «тигр» кверху гусеницами.
Что творилось под бронёй и на броне моих двух БМД, трудно даже описать. Приговорённым к смерти прочитали на эшафоте внезапное и никем не ожидаемое помилование.
Очевидно, рассеялись и тучи «комариков», исправно нарушавших нам связь. В переговорнике прорвался сдавленный голос командира танкистов, наверное, в сотый уже раз повторявшего вызов и только сейчас получившего от радиста рапорт, что наша аппаратура ответила.
Нас спас 503-й Отдельный танковый батальон, батальон «королевских тигров», предназначенный для прорыва особо укреплённых полос и преодоления глубокой обороны; сегодня им пришлось выручать нас.
Впрочем, радоваться было некогда. Мы пытались вытащить как можно больше наших, прежде чем враг соберётся и силами и бросит в бой Тучу.
...Мы вытянули немало машин, но в большинстве своём нашли только трупы. Кто захлебнулся, кто сумел всплыть, но погиб в бою, кто решил попытаться отсидеться за прочной броней – только для того, чтобы стать добычей «наземной Тучи». Тела наших же товарищей, на броне которых мы видели широкие проплавленные дыры, мы просто сжигали из огнемётов. БРЭМы
[18]
старались как муравьи – вытягивая кранами те машины, которые «Невозможно оказалось извлечь на буксире.» ...К вечеру начала наконец вырисовываться страшная картина разгрома. Полк потерял половину личного состава. Из трёх тысяч человек в живых осталось чуть больше пятнадцати сотен. «Бээмдэшки» ещё были способны передвигаться, а вот грузовики и тому подобное пришлось просто бросить. Командир 503-х, смертельно усталый майор, не дал нам задерживаться особенно долго. Штаб объявил тотальную эвакуацию с Иволги. Сопротивление было признано чреватым «неоправданно высокими потерями». Флот получил задачу не выпустить «маток» в космос; армии следовало вернуться "к местам постоянной дислокации". Хотя, как мрачно передавали нам танкисты, возвращаться было особенно некому. Имперская армия умылась кровью на Иволге.
...Последние дни смешались в какой-то жуткой круговерти. Остатки «Танненберга» не получили отдыха. Мы стояли в обороне космопорта, откуда один за другим взлетали перегруженные челноки. Несмотря ни на что, командование не пускало в ход ядерное оружие. Глупцы, думал я. Неужели рассчитывают ещё сюда вернуться? Нет, за Иволгу надо было или драться до последнего, или заливать планету огнём, не щадя уже никого и ничего.
...Среди погибших в моём взводе было всё второе отделение – ребята так и не выбрались из затонувшей машины, быть может – заклинило люк. Ветеранов, тех, с кем я начинал без малого два года назад, осталось совсем мало. Правда, среди спасённых в штабном бронетранспортере оказалась Гилви, и я сам удивился своей радости, когда прочёл её имя в списке уцелевших. Жив был и оберст-лейтенант фон Валленштейн, правда, его едва удержали от самоубийства. Адъютант в последний момент выбил его «вальтер». Именно в эти дни на Иволге я понял, какой мы потерпели разгром. «Танненберг» мог считать, что ему повезло. Во многих полках и дивизиях уцелело не больше одного из десяти. Вынужденные бросить всё тяжёлое оружие, они отступали к столице, сперва огрызаясь и пытаясь сохранить порядок, однако чем дальше, тем отчаяннее и безнадежнее становилось это бегство. Новые хозяева Иволги охотились на нас, как на диких зверей, – впрочем, точно так же, как и мы на них. Сколько наших рассеялось по лесным дебрям, кто пытался отсидеться в глуши и какую они встретили судьбу – никто не ведал.
Лучшая, элитнейшая Первая танковая армия была разгромлена. Боеспособность сохранили считанные по пальцам одной руки части. Наш «Танненберг», 503-й танковый батальон, разведбатальон «Викинга», укомплектованный, по старой традиции, почти исключительно финнами, датчанами и норвежцами... Потери исчислялись сотнями тысяч. Танки, штурмовики, орудия – всё это пришлось бросить. Штаб спасал не технику, а людей.
И почти сразу же, как: только схлынул поток отступавших и стали зачехлять стволы мы, готовясь к отправке, – спутники показывали несчётные орды существ, планомерно сжимающих кольцо вокруг столицы, – в новостях появилось кое-что новое. И настолько, что мне оставалось только взвыть в полном отчаянии.
Имперские Новости. Экстренный выпуск
НАША ВОЙНА
...В целях более эффективного распределения сил по фронту Генеральный штаб наших доблестных Вооружённых сил принял решение отвести войска с планеты Ivolga, центральной планеты Восьмого сектора, где с самого начала Вторжения шли основные бои с Чужими. Одержав целый ряд громких побед, о которых наш канал уже имел честь сообщать и герои которых предстали перед нашим зрителем, командование сочло дальнейшее пребывание нашего контингента на Ivolga нецелесообразным. Вторжение может перекинуться на другие планеты Восьмого сектора, а заражённая Ivolga будет изолирована.
