– Похоже, вы пользуетесь авторитетом у подчинённых, Фатеев. — Это было сказано по-русски. Рядом с Дарианой стоял невысокий, полненький человек лет шестидесяти. Его круглое лицо, небольшие, глубоко посаженные глаза казались мне смутно знакомыми. Где-то я его уже видел .. только не помню где.
– В доме у вашего почтенного батюшки, конечно же, – — он явно считал себя хорошим физиономистом. – Когда-то мы были с ним дружны. Я ведь тоже с Нового Крыма, Был.
– Может, всё-таки побеседуем внутри? – ледяным голосом осведомилась Дариана. – Мануэль, развяжите штабс-ефрейтора. Полагаю, глупостей он не наделает. Я верно говорю, штабс-ефрейтор?
Я пожал плечами, не снисходя до ответа. Впрочем, руки мне на самом деле развязали.
– Ладно, штабс-ефрейтор Вперёд шагом марш, внутри поговорим.
Лесная база интербригады впечатляла. Конечно, сейчас была ночь, но и того, что показывал инфракрасный канал, мне хватило. Как этот комплекс не заметили с орбиты? Как могли проглядеть? Конечно, маскировка тут на уровне. Я с изумлением замечал «имитаторы природной жизнедеятельности», совершенно секретную разработку, о которой нас информировали совсем недавно, когда впервые завезли на «новосибирскую» базу «Танненберга». Была тут ещё пара-тройка новинок, специально предназначенных для того, чтобы сбивать с толку оптику спутников.
– А ты, штабс-ефрейтор, думал, мы тут лаптем щи хлебаем? — Дариана неплохо говорила по-русски. Акцент почти не чувствовался.
Я вновь не ответил.
База, насколько я успел понять, представляла собой сложный комплекс тщательно упрятанных под лесистыми холмами сооружений. И бронеколпаки, и пушечные капониры... и, разумеется, минные поля... всех сюрпризов не перечесть.
У замаскированной под невинный травяной откос двери, где, как раз и нарушая к чёрту всю маскировку, торчали здоровенные лбы личной охраны госпожи Дарк, мы остановились. Внутри оказался спартански оборудованный штабной бункер. Аскетизм обстановки сделал бы честь её хозяйке – БПУ, несколько компьютеров с мониторами, большая проекционная карта на стене, стандартные армейские столы и стулья. Несмотря на аскезу, я не увидел и грубых кустарных самоделок. Лишнее свидетельство того, что повстанцы не испытывали проблем со снабжением.
Вместе с Дарианой в бункер спустился и круглолицый. Его я по-прежнему узнать не мог. Мало ли кто бывал в доме моего отца..
– Садись, штабс-ефрейтор, – сказала Дариана. Она без всякого страха повернулась ко мне спиной, принявшись шарить зачем-то в выдвижном ящике. – Садись, как говорите вы, русские, в ногах правды нет. Сейчас чаю принесут. Я оценила ваш народный способ – из самовара, настоящего, с угольками, с дымком!
– Из самовара вообще-то положено водку было пить. Горячую, – с максимальной серьёзностью сказал я. – Её кипятили, чтобы убрать лишние сивушные масла...
– Мели, Емеля, твоя неделя, — рассмеялся круглолицый. – Вижу, ты меня так и не вспомнил. Егор Фёдорович Кривошеев. Бывший председатель комитета Думы Нового Крыма по законодательству. Не вспомнил?
– Никак нет, – ответил я.
– Ну и ничего, значит, заново познакомимся. Говорить будем на имперском, из уважения к даме. Госпожа Дарк русский знает, но тем не менее. Да ты садись, не стой. Мы ещё не сказали тебе «спасибо» за Сильванию.
Я молча сел у пустого стола. Мертвенно, матово поблескивал пластик, и мне вдруг почудилось, что именно на этом столе меня и станут расчленять. Медленно и без наркоза. Чтобы почувствовал. Не знаю, откуда возникло это жуткое видение, но потребовалось несколько секунд, чтобы вновь взять себя в руки.
– Да, за Сильванию тебе спасибо, – проговорила и Дариана. – Если бы ты тогда не отпустил пленных... они все оказались бы у Чужих. Вот только зачем стрелял в отставших? Этого я не понимаю. Ушёл бы с ними. Мы вытащили с Сильвании почти всех. Ну, за малым исключением, кому особенно не повезло...
– Не понимаю, о чём вы говорите, – спокойно сказал я. – Не имею никакого отношения к освобождению пленных. Принимал участие в погоне, да. Да, стрелял... но по конечностям.
Дариана и Кривошеев переглянулись. Как мне показалось, с недоумением.
– Я что-то не понимаю... Руслан, – кажется, чтобы произнести моё имя, командирше Шестой интернациональной потребовалось сделать над собой известное усилие. – Некогда я знала твоего отца... много лет назад. Я получила совершенно точные сведения, что пленных освободил именно ты. Зачем тебе говорить сейчас, что ты не имеешь к этому никакого отношения?
«Интересно, как ты могла получить „совершенно точные сведения“? – мелькнула лихорадочная мысль. – Я был без брони, покрытый маскировочной мазью. Лицо закрыто. Я был почти наг, но никто из пленных опознать меня не мог. Дариана берёт меня на пушку? Но зачем? Для чего?»
– Не могу знать, о чём вы ведёте речь, мадам. Всё. что я могу вам сказать, – что я Руслан Фатеев, личный номер такой-то, занимал должность командира отделения в пятом взводе пятой роты отдельного десантно-штурмового батальона «Танненберг» из состава Третьей десантной дивизии «Totenkopf». Выполнял задание командования по охране научной экспедиции, изучавшей некий артефакт нечеловеческого происхождения. Это всё, что я могу сказать вам, не нарушая присяги и оставаясь в рамках конвенций. Если у вас больше нет вопросов ко мне, прошу отвести меня к моим людям.
– Погоди, Руслан, – озабоченно сказал Кривошеев. – Ты хочешь сказать, что ты... не более чем простой штабс-ефрейтор имперской армии? Штабс-ефрейтор, считай, гитлеровского вермахта? Я правильно тебя понял? И мы, враги Империи, – враги тебе?
– Адольф Гитлер умер много-много лет тому назад. К нынешней императорской армии он не имеет никакого отношения, – по-уставному ответил я. Конечно, сам я при этом знал, что записанное в уставе – чистое вранье, иначе нынешний рейхсвер не копировал бы с такой маниакальностью организационную структуру вермахта.
– То есть мы, интернациональные бригады, для тебя враги, – медленно проговорила Дариана. – И ты пошёл в армию исключительно добровольно. И твой почтенный отец справедливо лишил тебя наследства...
– Мы-то полагали, что ты наш, – вдруг прямо сказал Кривошеев. – Что ты вступил в ряды... по заданию Центра. Что ты разведчик. Такой же, как... как и многие другие. Ты солгал нам, что не освобождал пленных. Там была твоя девушка, Дзамайте, ты узнал об этом и... То есть ты или нам не доверяешь, или на самом деле – враг. Не доверять нам – глупо. Мы в открытой войне с Империей. Мы уничтожаем имперцев всюду, где только можем. Мы стараемся, чтобы земля горела у них под ногами. Повсюду, на всех планетах. Пока они не уберутся к себе на Внутренние, оставив нас, Дальние Колонии, жить так, как мы считаем нужным. А мы считаем нужным объединиться в Демократическую Федерацию Человечества, дать людям свободу и...
– Погоди, Егор, – остановила его Дариана. – Признаться, я уже совсем ничего не понимаю. Почему ты лукавишь с нами, штабс-ефрейтор?
