Мне в ту ночь удалось сохранить холодную голову. Я ничего не имел против Дбигу. Они воевали с Империей, а не с моей родной планетой. При иных обстоятельствах я бы первый сказал: «двое дерутся, третий не мешай».
Меня не отпускало навязчивое впечатление, что Дбигу пришли сюда вовсе на для боя; что их «армия» действует совсем не так, как полагалось бы настоящим вооружённым силам, – и я не мог найти этому объяснения.
Кроме лишь одного – мы, люди, уже не должны были оказывать сопротивление Дбигу, особенно после того, как мы столкнулись с «матками» и Тучей. Похоже, именно они играли роль ударного отряда наших неведомых врагов, после них ожидалась лишь безжизненная пустыня, подобно тому, что и осталась на Омеге-восемь и Иволге.
О, конечно, они огрызались. Невысокие, приземистые, октопусы и в броне умели распластываться по земле, так что наши инфракрасные прицелы едва находили их. В конце концов и в самом деле дошло до рукопашной.
…Я и мой импровизированный «штаб» двигались следом за ротой: давно прошло то время, когда место командира было впереди, что называется, на лихом коне. Наш ползун негромко урчал мотором, на полную мощность работали все глушилки, старательно маскируя наше местонахождение – нелишняя предосторожность, особенно после того, что Дбигу устроили наступавшему танковому батальону. Два шли, развернувшись в боевую цепь, третий играл роль мобильного резерва, я брал то одно отделение из него, то два, чтобы создать перевес на том или ином участке; из первой линии отделения отводились назад для краткого отдыха. На командирском канале устроил настоящий бенефис неподражаемый господин старший мастер-наставник: богатству изоформ и сочетаний на тему тропической фауны позавидовали бы профессиональные комики. Ему опять пришлось принять взвод: новоиспечённый командир юнкер Хиппер получил своё, и медики эвакуировали его в тыл. Я охотнее поставил бы на взводы испытанных вахмистров, вроде Микки; но перед выброской Валленштейн приказал заполнить вакансии офицерами, пусть даже не полноправными, а после ускоренного выпуска, как Вольфиц, или вовсе брошенными на фронт без экзаменов, в прежнем чине юнкера, как Хиппер.
– Осторожнее, вахмистр, они сконцентрировали два десятка против вашего взвода! Отступите на сто метров до жёлтой отметки, я посылаю два отделения резерва, они ударят им во фланг. – Я нажал клавишу, на дисплее у меня и у оберштабсвахмистра высветился янтарным тот рубеж, на который следовало отступить его взводу.
– Есть отступать до жёлтой отметки! – браво отрапортовал Клаус-Мария. – Эй, вы, шимпанзе шерстистые! А ну-ка…
В эфире внезапно воцарился полный хаос. Я поспешно включил прямую трансляцию сигнала с камеры штабсвахмистра и содрогнулся – словно совершенно ополоумев, Дбигу лезли прямо на наш огонь, я увидел, как закованные в узкие броневые кольца щупальца хлещут во все стороны, отбрасывая со своего пути моих оглушённых бойцов.
Клаус-Мария взревел, словно дикий медведь, и бросился в схватку, поливая перед собой от бедра из «штайера»; по фигурной броне октопуса заметались снопы высеченных пулями искр, однако тот продолжал сражаться и замер только после того, как оберштабсвахмистр искровянил весь приклад, размозжив осьминогу мозг через прореху в броне – не было времени менять магазины.
И вновь, словно по заказу, я ощутил словно резкий тычок под дых – почувствовал биоморфа. Но где ж они, где?.. Где все те монстры, летающие, бегающие, рыскающие?.. Что у меня за наваждение?
Два десятка контратаковавших нас Дбигу попали в огненный мешок, с фланга их поливали свинцом два подоспевших резервных отделения; однако, прежде чем последний из наших врагов распростёрся бездыханным, они успели собрать свою дань.
Но в конце концов ближе к утру мы всё же прорвали их линию, после чего октопусы стали поспешно оттаскивать в тыл свои громадные «объекты» – напрасная попытка! Часть мы подорвали, часть – сумели захватить. Моя рота, в который уже раз оказавшись на острие удара, прошла за ночь не меньше пяти километров и первой оказалась в непосредственной близи от того, что мы все считали «ракетным комплексом орбитальной обороны».
Авиация по-прежнему не появлялась над полем боя – мы прогрызли оборону Дбигу только с одного боку, а зоны поражения, как наши пилоты уже успели убедиться, у октопусов перекрывались вполне эффективно.
Моим глазам – уже глазам, а не камере дальнего обзора – открылось циклопическое сооружение. В нём всё было чужим. Изломанные формы, странные, дугообразные боковые обводы; больше всего он напоминал плохо пропечённую булку, разломленную пополам. Чёрное и зелёное смешивалось в какую-то дремуче-болотную гамму.
А за грозным исполином лежало то, что ещё совсем недавно было поселением, небольшим городком Альпхалле. Ни одного дома там не осталось, исчезли даже развалины; судя по карте, прямо на фундаментах расположились странные «комплексы» Дбигу, те самые, назначение которых наши штабные аналитики высасывали исключительно из пальцев.
Не осталось не только стен, но даже и дорог. На их месте поднимались высокие деревья, чёрные и мокрые, словно из-под сильного ливня. Чудовищные сооружения Дбигу медленно ползли по останкам человеческих трудов; одни оставляли за собой дымящуюся, исходящую паром землю, другие монстры надвигались на эти полосы, за ними земля уже зеленела травой и низкими кустами; проходили третьи, и возникали деревья, расправляли стиснутые ветки, на глазах, словно в убыстренной съёмке, распускались листья; деревья выныривали из тёмного зева машины нагими, мокрыми, дрожащими; минуту спустя они уже спокойно шелестели под лёгким ветерком.
– Да они ведь сады сажают! – недоумённо воскликнул Микки и был совершенно прав.
У увиденного нами имелось только одно объяснение.
Дбигу восстанавливали планету. Им не было дела до нас. Наскакивавшие со своей техникой люди действительно не воспринимались как настоящая угроза. Мне трудно было в это поверить, ведь мы убивали октопусов, взрывали их машины, а они всего лишь защищались, не пытаясь провести настоящую стратегическую операцию и вышвырнуть людей с Омеги раз и навсегда. Может, действительно слишком уж понадеялись на «маток»?..
Некоторое время мы молча наблюдали – машины Дбигу ползли медленно, почти незаметно для глаза. Я проверил видеоблок – всё записывалось. В хорошенькую же лужу сели все штабные мудроиды!
Цепь моих ребят недолго пялилась на небывалое зрелище. Подоспели Дбигу, решившие показать, что порох в пороховницах у них ещё есть и что сила их ни в коей мере не гнётся. Мы рассеялись, отвечая всем, чем только могли; потом с левого фланга надвинулась вторая рота, и октопусы отступили – появились те самые их летающие вагоны, один мы успели сбить, но остальные скрылись.
Громадный ракетный комплекс достался нам целым и невредимым.
В штабе Валленштейн, изо всех сил пытаясь спрятать радость в голосе, приказал нам «осуществить первичный осмотр». Вперёд двинулась третья рота, сегодня была их очередь «на неведомое».
По черно-зелёным дугам побежали длинные цепочки слепяще-белых искр. Кто-то предостерегающе крикнул, но поздно – посреди равнины расцвел исполинский огненный цветок. Взрывом смело только что появившиеся стараниями Дбигу кустарники и деревца, так что оставшиеся машины недовольно заурчали и стали разворачиваться – к оставшейся после чудовищного взрыва воронке.
