За дверью тошнотворно громко и хлюпко храпит охранник. Почему они все здесь бритые наголо? Бритые… Какая гнусная насмешка. Бритый, солнышко, где ты? Приходи сюда и убей их всех!.. Не странно ли, что на помощь я зову Бритого? А как же Виталий? Виталий… Это самая интересная подробность. Он здесь. Не падайте в обморок, мадам. Ну, да. Здесь. Я его видела. Не могу точно сказать, ему ли я обязана своим нынешним положением, но для себя он расстарался. Открою страшную тайну: там, у нас, – в смысле, в нормальном мире, еще при жизни, – фигура у нашего Виталеньки была… Обыкновенная, так скажем. Зато теперь! Ах, не подумайте чего плохого – наше врожденное чувство меры и вкус нам и здесь не изменили. Ну, чуть-чуть подбородок покрепче. Или плечи – пошире. Или бицепсы – поубедительней… Вот такой красавец теперь здесь прохаживается. Да, он получил мое послание – этот старый болтун в кепке не подвел – и явился на зов. Тусуется теперь где-то здесь, с ВД этим поганым треплется по-свойски. Бред. А я сижу взаперти, каждый день вынуждена за обедом лицезреть рожу ВД. Этот урод почему-то предпочитает принимать пищу только в моем присутствии. Хорошо хоть не из моих рук. И так килограммов на десять уже похудела из-за этих обедов. И ему еще мало! Со всеми возможными почестями я должна сопровождать этого уродского диктатора во всех его поездках. А я танков с детства боюсь! Что за дебильный мир! Мне, оказывается, по большому блату выдают по полведра воды в день. На все про все. У них тут с водой напряженка. Рядовые служащие, оказывается, получают всего по две кружки. Хочешь еще? Только за очень дополнительную плату. Это все мне ВД лично объяснил. Хоть я и не спрашивала. Делать мне больше нечего, как со всякими придурками разговаривать. Даже если они себя диктаторами величают… Сижу тихо, вопросов не задаю. Вот поэтому я до сих пор и не знаю, почему, черт побери, здесь ночь наступает, как будто кто-то разом отключает большой рубильник…
«…И почему так мгновенно наступает ночь? – Саша ворочался на жесткой лавке. Судя по тому, как суетился Кувалда, оставаться ночью на поверхности здесь не рекомендуется. Видимо, небезопасно. Верю. Верю сразу. Спорить не буду. Спросить можно? Вот сейчас мы – где? Вроде на друзей Кувалдиных не похоже, друзья себя так не ведут. Больше всего это смахивает на гостиницу. Люксы и полулюксы с полупансионом. Чем, интересно, здесь расплачиваются? Как там сказал Гризли? Двоих за жилет? Двое – это, понятное дело, мы. А жилет? Это – который без рукавов? Или – который „лучше для мужчины нет“?»
Саша незаметно уснул. Приснился ему хороший, весело-трескучий костер. И Команда. Все сидели вокруг костра, ели гречневую кашу с тушенкой и слушали Пургена. Леня, жестикулируя ложкой, в лицах рассказывал, как в прошлом году они с Цукошей воровали в Таборе спасжилеты. Сон был добрый и смешной. Наверное, Саня постарался.
Нас утро встречает прохладой, нас чем-то там встречает река. Кудрявая, что ж ты не рада?.. А вот с кудрявыми здесь, похоже, туго. Мужик, принесший завтрак, тоже оказался совершенно лысым. Поставив кружки, буркнул:
– Ешьте и сваливайте живо. Мы закрываемся.
Очень культурные ребята.
Быстро проглотили лепешки и запили их горячей жидкостью. Не чай, видно, что-то на травах заваренное. И все. Не успели оглянуться – опять стоим посреди улицы, и Кувалда уже снова бухтит себе под нос:
– Это-о, ить, жулье такое… крохоборы прокляты-ыя… так твою и разэтак… Два жилета содрали, а ни отдыха, ни толку… хоть бы гейшу позвали, жмотье… Это, ить, здеся завсегда так, не то что в старых кварталах… Тама народ солидный, к людям уважение понимает… а ту-ут – содрать сдерут, а сервису не дождешься…
– Ага, – поддакнул Саша, – и каша была несоленая.
Кувалда крякнул и уставился на Сашу, как на идиота.
– Эт, того, паря, ты тут из себя барина не строй, не строй… Зажирели вы там у себя на болотах, зажлобились… Соли ему подавай… Ишь, господин какой… вот придешь к ВД в гости, он-тко тебе на радостях, премию пропи-ишет, тогда и будешь – соль, ить, ложками хавать да кофеем запивать…
Своеобразное у них тут представление о роскоши: много соли и много кофе. Интересно, а какую такую гейшу он имел в виду?
– Ну и куда направимся? – Саша бодро вертел головой, пропустив мимо ушей тираду Кувалды.
– Ишь ты, быстрый какой… никуды не пойдем… тута сидеть будем, на небо смотреть… настроениев ждать…
Ага. Ясно. ВД сообщит народу о своем расположении (или НЕрасположении) посредством облаков.
– Эт, того, паря, ты вот сюда садись, да в тую сторону гляди… а я сюда поворочуся…
Вот так и сели. Таким вот сидячим тянитолкаем. Сидим. В небо пялимся. Облаков ждем. А вот если ветер, например, в другую сторону подует? Так можно век на одном месте просидеть, ничего не узнать… Саша затосковал от такого занятия очень быстро. А Кувалда, похоже, и вообще – закемарил, так как замолчал. Нет уж, так и с тоски помрешь.
– Эй, Кувалда, – Саша легонько пихнул его локтем, – а ты сам-то у этого ВД чего делал? В Городе чем занимаешься?
Гризли вздрогнул, просыпаясь, но заговорил моментально:
– А-а-а… Это-о, ить, дело сурьезное… – Он немного поерзал на месте в предвкушении долгого разговора, – работа, ишь, в основном, сезонная… пестряков, там, мочить… али помидорам костыли перебивать… – Звучало жутковато-интригующе, но Саша решил не уточнять, каким именно образом мочат пестряков. – …А, ить, у ВД я в законе, в законе… В прошлом разе, как я уходить-то собрался, их сиятельство мне самолично грамоту вручили… от оно как…
– И где ж эта грамота?
– Дык, на сахар выменял, у лоткарей…
– А-а-а, врешь ты все, Кувалда! – развеселился Саша. – Сам говорил, что у тебя диабет!
– Ну-у-тка, ну-у-тка… Пойма-ал, пойма-ал, егоза ты шершавая… Ох, и ехиднай ты парень, ох и ехидна-ай… подковыриста-ай… Все, ишь, подкузьмить старика норовишь, поддеть… И не вру я вовсе, привычки такой не имею. Ну, да, диабет… Зачем же врать-то? Про здоровье врать – самому можно беду накликать… мда-а… конешно, диабет… так я сахарок-то обратно на диколон выменял, иначе никак было…
Диколон – это на его варварском языке, видимо, одеколон. Трудно следить за его мыслью, трудненько. И почему он все время называет ВД сиятельством? Это что – титул диктатора? Полный ералаш. Ну тебя на фиг, вместе с твоим диабетом.
– Ладно, ладно, Кувалда, не отвлекайся. Ты про ВД рассказывал. За что он тебе грамоту вручил?
– Оно-тко, мда-а… за удовольствие, моральное, так ска-ать, удовлетворение, за него… а это-о-о, того… слизней я для него рогатых дрессирую… от-то, дурныя животныя! А ихнему сиятельству очень нравятся, особенно когда по-писаному ходют. Хе-хе. Я давно уж намастрячился: палочку об ихнюю самку потру, а потом веду у самца перед носом, то бишь перед рогами…
Черт возьми, я, кажется, совсем запутался. Чье сиятельство? Чья самка? Чьи рога? Кувалда меж тем радостно хихикал, предаваясь воспоминаниям:
– …носов-то у них отродясь не бывало… Ну, а он-то, дурень этот, запах чует, у него от энтого запаха последнюю кумекалку отшибает… вот он и ползет…
