— А в булочной его нельзя было сразу прихватить?
— Светило, откуда у тебя этот жаргон? — нахмурился Саша.
— Из книжек, — отмахнулась Света, — не цепляйся к словам. Почему они его сразу не взяли?
— Кто? Кто не взял? Наши его даже не видели. Это продавщица из булочной сообщила про печенье. Она там пятьсот лет работает, всю округу знает. Смотрит: Боцман печенье покупает. Удивилась. А когда спросили потом — сразу вспомнила. Понимаешь?
— Понимаю. А дома у него были?
— Товарищ Жукова, — с грузинским акцентом произнес Саша, — я нэ понимаю, кто у нас руководит опэрациэй? Ви или я?
— Слушай…
— Так, и что вы себе думаете — вы умнее начальства?
— Иди ты на фиг, Самойлов! — рассердилась Света. — Я тебя по-человечески спрашиваю! Никто и не спорит, что ты здесь самый умный!
— А я тебе по-человечески отвечаю: для того, чтобы проверить все, как ты говоришь, «дома» этого Боцмана, мне понадобится неделя сроку и десять человек сотрудников!
— Ну и что?
— Что — что?
— Так и проверяй.
Саша открыл рот, потом закрыл, не сказав ни слова, махнул рукой и пошел опять к телефону.
— Гешка? Это Самойлов. Что там у вас? А-а… Ну, хорошо, продолжайте. Только ты знаешь, что… Давай-ка еще несколько человек перебросим на помощь Гришке. Что? Да, Боцманом занимается. Что? Не слышу! Что за шум? Что ты там делаешь, черт тебя дери? А-а… — Судя по Сашиному лицу и короткому смешку, Гешка сообщил что-то смешное, но непечатное. — Все, понял. Понял, говорю! Конец связи!
— Что он сказал? — спросила Света, выходя в коридор.
— Ну не-ет, Светило, это не для твоих ушей, — покраснев, ответил Саша.
— Почему?
— Да, Гешка сейчас в «Прибалтийской» сидит, с… девушками разговаривает.
— Самойлов, ты меня за дурочку здесь держишь? — Кажется, Света рассердилась не на шутку. — Чего ты все выделываешься? Можно по-нормальному сказать: Козлодоев опрашивает проституток?
— Можно! — кивнул Саша, веселясь. — Сотрудник Жукова! Докладываю: сотрудник Козлодоев опрашивает местных проституток! Разрешите продолжать?
— Дурак, — сказала Света и ушла в комнату. Саша улыбнулся ей вслед и подумал, что в другой жизни он бы уже ползал перед ней на коленях, вымаливая прощение. Сейчас же он спокойно продолжил свои телефонные приключения.
Так они промолчали еще около часа.
А в половине двенадцатого тот же умница Козлодоев, тонкий знаток нежных струн женской души, сообщил, что в результате деликатно проведенной операции ему удалось стравить двух коллег по панельному бизнесу. Драку он успел пресечь, но в пылу словесной баталии проскользнула интересная информация. Оказывается, Таньке-Акушерке ее хахаль уже разрешил присматривать шубку из норки. Сказал, через день-два с полными карманами «зелени» придет. А Танька-Скелет сказала, что Акушерка все врет и никогда она лучше кролика ничего не носила, а то, что песец у нее две недели был, так и тот краденый, баба какая-то прямо в метро свою шубу опознала, чуть Таньке все волосы не повыдергала, а хахаль у нее, так и вовсе хрен отмороженный, кроме звездюлей ничего выдать не может, и никакая не шуба, а опять рожа в синяках от него обломится…
— Ну, ну, — торопил Саша красочный рассказ Гешки, — дальше-то что?
— А то, что кто у Таньки-Акушерки хахаль — ты не догадываешься?
— Боцман, — выдохнул Саша.
— Он.
— Отлично. — Саша сильно потер лоб. — Значит, говорит, хахаль через день-два придет с деньгами?
— Угу.
— Что ж, придется поторопиться. А где он, Танька, конечно, не знает?
— Откуда?
— Или молчит.
— Или не скажет.
— Ладно. — Саша на мгновение задумался. — Так, Геша, ты мне сейчас Гришку найди…
— А чего его искать, если он рядом сидит и кофе пьет! — удивился Гешка. — Причем уже со вторым моим бутербродом.
— Вы что, все там собрались — девок расспрашивать? — рассердился Саша.
— Не, не все, только я и Серебряков. Он к ним подход имеет, — заржал Козлодоев.
— Отставить подход! Живо собрать все отделение. Через полчаса встречаемся в подвале. Ясно? На моих сейчас: двадцать три — сорок семь.
Дальнейшее происходило с легкостью и стремительностью хорошо поставленного американского боевика. Собрались, перекинулись парой-тройкой шуточек, проверили оружие (Свете пистолета почему-то не дали), посерьезнели лицами, погрузились в машины, поехали. На первом же перекрестке разъехались в разные стороны — шукать Боцмана по "хазам да малинам", как говаривал незабвенный Глеб Жеглов.
Света ехала в Сашиной машине, подскакивая на ухабах (ленинградские дороги Саша, видимо, в силу каприза ностальгии оставил здесь привычно-дрянными), и сердилась. Но молчала. Не сказала ни слова, когда у первого адреса ее оставили в машине. Смолчала у второй квартиры-притона. И взорвалась лишь на третьей:
— Самойлов! Какого хрена я здесь сижу? Вы меня в качестве автомобильной сигнализации с собой возите или как? — Саша не отвечал, мрачно закуривая последнюю сигарету из второй за день пачки. — Самойлов! Я с кем разговариваю?!
— Со мной? — вполголоса удивился Саша.
— С тобой! Почему Лэйме дали пистолет, а мне — нет? Я такой же боец вашего отделения, как и она!
— Светило, — как можно мягче ответил Саша, — здесь не детский сад. И претензии типа: почему мне не дали такую же игрушку, как Лэйме, не проходят. Не дали, и все. Я так решил.
— И чем это она, интересно, лучше меня? — Вот это уже даже не детский сад, это какой-то отвратительный бабский скандал. Если он сейчас выведет меня за шиворот из машины, он будет прав. Но остановиться уже — никак. — Ты себе специально придумал девицу-соратницу? Чтоб молчала, все понимала, да еще и коллега по работе? И правила пионерские — никаких шашней в отделении? Это, интересно, откуда? Из "Небесного тихохода"? "Первым делом, первым делом — самолеты, ну а девушки…" Вот уж тебе со мной мороки: и с собой таскать, и пельменями кормить, и с раскладушкой заморочки… — Ой, мамочки, что ж я такое несу?
Совершенно обалдевший от этого монолога Гришка Серебряков вначале еще переводил взгляд с командира на Свету. В конце же — выпучив глаза, остановился на Саше.
— Послушай, Светило, — ласково, но без тени издевки произнес Саша. — Не пора ли тебе домой? В конце концов, я уже все понял и с твоей проблемой здесь сам управлюсь.
Света поняла, КАКОЙ именно ДОМ он имеет в виду, и тут же почувствовала, как запылали уши.
— Прости, пожалуйста, — тихо сказала Света. — Я больше не буду.
— Договорились, — просто согласился Саша. — И не нервничай ты так. Все будет хорошо. Они покурили еще немного.
