Стайни часто заморгала. Отвернулась в сторону. И, наконец, с глухим гортанным стоном упала на колени, её начало бурно рвать.
Тёрн поспешно сорвал с пояса флягу, чуть ли не силком прижал горлышко к истончённым сероватым губам, едва судороги и приступы рвоты сошли на нет.
— Это из тебя старая память выходит. И подсаженная сущность. Да пей же ты, пей, неразумная! — Вода полилась через край. — Тут не надо бороться. Напротив — чем скорее вся дрянь Некрополиса тебя покинет, тем лучше. Так ты действительно перебила всех её родных, Стайни?
Гончая с трудом поднялась на ноги, вытирая испачканный подбородок. Глаза её расширились, по вискам стекал пот.
— Правда, Тёрн, — наконец выдавила она.
Дхусс, не желавший, чтобы его называли дхуссом, молча покивал и осторожно коснулся тонкого плеча.
— Я не судья тебе, Стайни. Нэисс сказала, что ты её кровница. Я лично считаю месть бессмысленной и глупой — ведь мёртвых не воротишь, — тем более что ты при этом отнюдь не была собой. Конечно, остановить преступника и безумца, убивающего направо и налево, необходимо, вот только к мести это не должно иметь никакого отношения. И — если уж откровенно — я бы попытался тебя остановить тогда, у сидхов. Без гнева или предубеждения — ибо знаю, кто вы такие, Гончие Некрополиса, — но попытался бы точно. Скорее всего, не преуспел бы, но… У нас — другой случай. Впрочем, буду тебе признателен, если ты расскажешь, как и почему это произошло. Для массовых убийств у Некрополиса имеются другие инструменты.
Стайни ответила не сразу. Они пробирались настоящей лесной крепостью, горную чащу всю заплели вьюнки и плети дикого пьяника. Острые шипы то и дело впивались в серую куртку Гончей, несмотря на всю её выучку и почти нечеловеческую ловкость. А вот Тёрн скользил сквозь заросли легко и свободно, словно сызмальства только по таким и ходил. Стайни сердито обламывала преграждавшие ей путь сухие, облепленные лишайником сучья, Тёрн вместо этого только пригибался.
— Не стоит, оставляешь следы, — заметил он, когда Гончая в очередной раз протянула руку.
— В эдакую крепь никто не полезет, — проворчала Стайни. — Некрополис лесов не любит.
— И потому ты решила, что здешние места послужат хорошей защитой?
— Почему бы и нет? — пожала плечами девушка. — Идти-то всё равно куда-то надо. А мне всё едино. Так уж лучше здесь. Тебя держаться стану. Ты, Тёрн, хоть и странный, а… а надёжный, — закончила она, неожиданно покраснев.
Дхусс улыбнулся, обнажив клыки.
— Спасибо за доверие, Стайни. Нет, всё-таки встречи в Диких краях хороши одним — сразу видно, пойдёшь ты с этим спутником дальше или нет. Ну, рассказывать-то будешь?
— Ну слушай, коли уж так интересно…
* * *
— У Гончих Некрополиса собственные пути и тропы. Каждая ревниво хранит секреты своих дорог. Гончие, как правило, работают группой, но каждая плетёт собственный узор, пересекаясь с другими, лишь когда это абсолютно необходимо. Некрополис верил в немногочисленных, но почти непобедимых бойцов больше, чем в огромные армии, предпочитая точные и стремительные уколы рапирой могучему удару боевого молота, способного крушить даже самые прочные шлемы.
До пределов владений Мастеров Стайни добралась обычным дилижансом. От Некрополиса прямым, широким и тщательно замощённым трактом до Сафара, самого крупного города в западном урезе, центре сталеплавильных и железоделательных мануфактур, потом тоже почтовым экипажем, но уже куда скромнее — к пограничью. Дилижанс, разумеется, принадлежал Гильдии, однако внешне ничем не отличался от обычных, перевозивших почту и пассажиров по всем дорогам подвластной Мастерам земли. Двое угрюмых возниц, сменяя друг друга, неустанно погоняли тягунов. Время от времени приходилось останавливаться на почтовых станциях, ожидая замены, — несмотря на всю важность задания (по словам Мастера Ошгрена), никаких особых привилегий Стайни не получила.
Конечно, в пределах Некрополиса тоже свирепствовала Гниль. Но Мастера Смерти, со свойственными им упорством и безжалостностью, выкорчёвывали её как только могли, не останавливаясь ни перед чем. Здесь не охотились на ведьм, но подозреваемые в «разнесении заразы» подлежали немедленному и безусловному зомбированию. В самой столице денно и нощно дымили трубы, калились алхимические тигли, и Мастера с красными от усталости и едких испарений глазами денно и нощно пробовали всё новые и новые составляющие, пытаясь создать защиту. Кое в чём они преуспели, надо отдать им должное. Хотя и самыми бесчеловечными средствами, включая опыты на ещё живых жертвах Гнили.
…На границе кучер высадил Гончую в полулиге от порубежной реки Аэрно, уже после её слияния с Делхаром. На другом берегу начинались владения Державы Навсинай. Или ордена Порядка, Высокого Аркана, сообщества сильнейших магов человеческих земель — но это именование в дипломатические документы не попадало.
Между Некрополисом и Державой никогда не наблюдалось особой дружбы или доверия. Оба соперника знали о мощи друг друга и открытой войны, скорее всего, просто побаивались. И у тех и у других нашлось бы чем встретить армии вторжения, перехлестнувшие через приграничные укрепления.
Но уж шпионов, прознатчиков, осведомителей и просто поджигателей ни та ни другая сторона не жалели. Даже один спалённый стог сена ослабляет противника. Также очень неплохо устроить падёж скота, отравить источники, вызвать мор и так далее. Средства для таких вещей — что у Некрополиса, что у Державы — имелись свои собственные, совершенно различные, вот только результат неизменно оказывался одинаков. Приграничная полоса пустела. В Державе, где вольностей пока ещё оставалось несколько больше, пахари и мастеровые просто снимались с насиженных мест и подавались куда глаза глядят, в надежде, что там до них не дотянется ни Гильдия Мастеров Некрополиса, ни Высокий Аркан.
Во владениях Некрополиса подобные художества не сошли бы беглецам с рук — за самовольное оставление земли или мастерской полагалось зомбирование через расчленение. Жители пограничья пользовались всяческими льготами и привилегиями, правда, все они, как один, не раздумывая променяли бы эти привилегии на тихую и спокойную жизнь где-нибудь в дне пути от столицы серых магов.
Стайни осталась одна.
В отличие от всех предыдущих заданий с этим ей предстояло справиться полностью самой. Мастер Ошгрен ни словом не упомянул других Гончих.
Боевая единица Некрополиса, живой снаряд, она не тратила времени на размышления, что и как ей надо сделать. Нужные мысли возникали словно сами собой.
Глухой ночью, когда две маленьких луны (тоже прозывавшиеся Гончими) закрыла тяжёлая завеса мглы, Стайни бесшумно нырнула в плавно струящиеся речные воды. Разумеется, и та и другая сторона бдительно следили за рекой — причём не только за берегами.
Безо всяких хитроумных приспособлений Гончие могли оставаться под водой больше двухсот ударов сердца. Разумеется, простого человеческого сердца, не шестикамерного, как у дхуссов.
