— И почему же вы уверены, что всему виной скромный Дхусс-странник?
— Потому что ты не просто дхусс-странник! — рявкнул командор. — Мэтр Шелдари запирался, поверь, очень недолго! Даже не пришлось устраивать ему свидание с Мелли!
— Какая предусмотрительность, — усмехнулся пленник. — А откуда же доблестный командор знал, что искомая Добыча пожалует именно к мэтру Шелдари?
— Демонстрируя нашу добрую волю, дхусс, скажу — мы следили за многими местами. Не поскупившись, забросили широкую сеть. И не прогадали.
— Забросили широкую сеть, не поскупились… а с чего же ради стали забрасывать-то? С каких пор?
Из-под капюшона раздалось яростное шипение:
— Ненавижу, когда умные лю… то есть дхуссы, прикидываются дурачками! Забрасывать мы стали с того мига, когда расцвёл Небесный Сад и все светила изменили свои пути! С того мига, что Гниль стала куда злее! С того мига, как мы поняли, — баланс нарушен, и уже необратимо. Магия выходит из-под власти людей, сбрасывает узду, с тем чтобы рано или поздно вернуть всё в изначальное, первородное состояние. Нам, понятно, такое будущее не слишком нравится. Но, возможно, у тебя иное мнение, странный дхусс, рождённый именно в миг цветения Небесного Сада?!
— Какая точность, — только и сказал дхусс.
— Да! Именно точность! И не спрашивай нас, сколько мы на это потратили! — бесновался командор, вконец утративший спокойствие.
— Отрадно, что орден располагает столь значительными средствами, — Тёрн отвернулся и теперь смотрел в пол.
— И больше, — набрал воздуха командор, — больше ты ничего нам не скажешь?
— Больше — ничего.
— Гм. Не очень ободряюще, не очень. Ладно, попробую ещё раз. Дхусс, баланс нашего мира летит в бездну, к демонам. Врата раскрываются то там, то здесь. Догадываешься ли ты, дхусс, что та самая Гниль — тоже своеобразные врата? Неведомый враг стоит у самого порога, и мы пойдём на всё, лишь бы остановить вторжение.
— А в этом поможет, — выдохнул Тёрн сквозь стиснутые зубы, — Великая Гидра? Или Гидр, в зависимости от того, кем вы считаете эту сущность?
Командор на миг опешил. И не смог скрыть пусть и мимолётной, но всё-таки растерянности.
— У меня хорошее зрение. Руны прятали от таких, как ты, не от таких, как я. Дхуссы видят лучше и глубже. И это многое объясняет.
— Многое? Что же именно? — Кажется, теперь командор был даже рад догадке пленника — в конце концов тот заговорил.
— От кого защищались несчастные клоссы, размалёвывая остатки Фениксова святилища. А вот кто научил их этим рунам… не вы ли, дон командор?
— Ты правильно понял. Мы научили. Потому что появляются такие… тёмные сущности, не демоны, призраки, пожирающие плоть и души, что никакой маг — ну, или почти никакой — перед ними не устоит. Великая Гидра, пребывающая в естественной части мрака, наступающей каждый раз, когда день сменяется ночью, способна защитить и помочь. Надо лишь посодействовать её освобождению, воплощению и воцарению.
— Вот уж не думал, что гордый орден способен кому-то поклоняться!
— Мы не поклоняемся! — яростно бросил командор. — Поклонение сгубило Семь изначальных Зверей, превратило их в ненасытных кровососов и привело к конечному падению, отдав мир в руки Ома и его присных! А им нет дела до смертных, нам неведомы их пути и цели, и они не защищают нас от Гнили! Которую кое-кто и вовсе называет омерзительным словом «естественный регулятор численности»!
— Если есть Гидра, значит, есть и Дракон. — Тёрн в упор взглянул на пленителя. Низко надвинутый капюшон вздрогнул, словно командор получил удар в подбородок.
— Мы ничего не знаем о Драконе. Мы считаем, что это сказки, — быстро проговорил он. — Гидра же существует на самом деле. Заклятья, созданные с помощью её рун, работают. А практика, как известно, — критерий истины.
— Откуда же взялся этот самый алфавит? Откуда пришли руны?
За спиной командора кто-то вновь предостерегающе закашлял, но тот лишь досадливо отмахнулся — мол, знаю, что делаю.
— Они были дарованы в озарениях сразу нескольким братьям-рыцарям. Вернее, тогда они ещё не были таковыми. Братья узрели Гидру, лицезрели дремлющую мощь и поняли, что это может стать великим щитом — не мечом, заметь, дхусс! — против многих, пусть пока неведомых, бедствий. И оказались правы. Те рыцари-основатели в один прекрасный день сошлись вместе, влекомые всесильной судьбой, и поняли, в чём состоит их долг.
— То есть руны пребывали с орденом изначально… — пробормотал Тёрн. — Я бы мог и догадаться. Взяться им было неоткуда.
— Да, именно что изначально! — У командора аж лязгнули от волнения зубы. — Не откопаны в каких-то «древних книгах», не скопированы со стен забытых святилищ, посвященных непонятно кому и могущих оказаться ловушкой. Нет, именно открыто в видении, проверено и опробовано!
— Рад за вас, — губы пленника дрогнули в подобии усмешки. — И что же дальше?
— Дальше, дхусс? — не мог остановиться командор. — А дальше скажу, что теми, кто вложил слишком многое в Камни Магии, кто «стоит у власти» — и в Навсинае, и в Некрополисе, и в иных, не столь знаменитых местах, — овладевает безумие. Ты знаешь, что Мастера Смерти нарушили всегдашний свой нейтралитет, оружно вмешавшись в стычку между варварийскими королевствами Долье и Меодор?! Нет? Не знаешь? Так вот знай. Если б ты проявил хоть самую малость доброй воли, показал бы тебе в кристалле дальногляда, что там сейчас творится.
Дхусс молчал. Голова его совсем склонилась на грудь.
— Слугам Гидры я больше всё равно ничего не скажу, — услыхали люди в капюшонах.
Мелли, — прошипел сквозь стиснутые зубы командор, — твой черёд.
* * *
— Нас осталось двое, двое только нас… Близок бой последний, близок смертный час… И как это только вы, обитатели сего плана, находите удовольствие в подобных песнопениях? Как можно говорить о «последнем часе», направляясь в бой?
— У нас разные песни есть, — буркнула Стайни. — Впрочем, в Некрополисе отродясь никаких песен не знали. Гончие ничего и никогда не пели. Им такое просто не нужно.
— Да, когда тебя подстегивает изнутри, да ещё и алхимическим хлыстом… — покачал рогатой головой демон. — Ужасающе и непредставимо! Полное лишение свободы тела и духа, и притом безо всяких оков!
Стайни ничего не ответила, лишь пальцы нервно пробежались по так и не снятому ошейнику с красующимися рунами Некрополиса.
От всего кервана их осталось двое — она да демон. Выручала память Гончей — Мастера Смерти заставляли наизусть заучивать карты всех, даже самых дальних земель, куда могло занести их слугу.
От Феана на северо-восток, к его вечному брату-сопернику Дамату, и дальше, вдоль приморского тракта, к третьему из четырёх городов-близнецов, Осу. И опять же, пробираться приходилось бездорожьем, сторонясь нахоженных троп: Тёрна с ними не было, накидывать Плащ Невидимости некому.
