Стоял теплый, наполненный таинственными запахами вечер. Луна неясно освещала сад поместья Каннингхемов. В ее бледных лучах желтые и розовые розы казались белыми. И, как будто извиняясь за то, что она лишила сад его красок, ночь наполнила воздух благоуханным ароматом роз. Наверное, в точно такую же ночь Ромео тайком пробирался к балкону Джульетты.
Правда, в их случае Джульетта сама пришла к Ромео, усмехнулась про себя Паула, тихо шагая по дорожкам, проложенным среди роз. Но это не имело значения. Она была благодарна Альберту, что он назначил ей свидание в таком восхитительном месте, где все вокруг цветет и благоухает.
Увидев ее, Альберт вышел ей навстречу из беседки, увитой плетистыми розами. Когда она подошла, он, ни слова не говоря, порывисто заключил ее в объятия и поцеловал горячим, страстным поцелуем, от которого кости Паулы превратились в желе. Она вся таяла, и, казалось, еще немного – и от нее не останется ничего, кроме маленькой лужицы у его ног.
– Идем в беседку, – хрипло пробормотал Альберт, оторвавшись от ее губ.
Он взял ее за руку, и они вместе вошли в уютную шестиугольную беседку, густо увитую розами. Он повернул Паулу к себе, обнял одной рукой за талию, а другой откинул в сторону ее шелковистые волосы, обнажая шею. Паула тихонько застонала, когда его губы коснулись шеи и заскользили по направлению к уху, в то время как руки стали двигаться вверх. Его ласкающий язык посылал горячие импульсы по всему телу Паулы. Ослабев, она откинулась назад, прижимаясь к нему, и почувствовала явное доказательство его страсти.
– Бог мой, Паула, прошло всего несколько дней, а кажется – целая вечность. Я не мог ничего делать, ни о чем думать, кроме тебя.
То, что Паула прочла в его глазах, рассеяло ее сомнения относительно глубины своих и его чувств. Точнее, его, потому что в своих она уже давно не сомневалась. Она не сделала ни единого движения, чтобы остановить Альберта, когда его руки скользнули под ее льняной блузон, который она надела на встречу с ним. Когда он снял его, сердце у нее бешено заколотилось.
– Посмотри на меня! – велел он.
Паула подняла глаза и судорожно вздохнула. В его напряженном взгляде горел серебристый огонь.
Он положил ее руку себе на грудь и попросил:
– Расстегни мою рубашку.
Длинные густые ресницы отбрасывали тени на пылающие щеки Паулы, когда она дрожащими непослушными пальцами выполняла требование возлюбленного. Ее ощущения представляли собой смесь нетерпеливого ожидания, возбуждения и радости. Все было, как и в первый раз. И все же немного иначе. Паула видела, что ее медлительность еще больше возбуждает Альберта. Он нетерпеливо расстегнул ее кружевной бюстгальтер.
– Прикоснись ко мне, – хрипло попросил он.
Паулу уже не нужно было просить. Движимая любовью и желанием, она провела рукой по русым волосам, кажущимся в темноте почти черными, потом погладила лицо, шею, затем спустилась на грудь и наклонилась вперед, целуя его сильное тело. Он вздрогнул от прикосновения ее губ и, проведя рукой по ее мягким шелковистым волосам, повернул ее лицо к себе. Некоторое время он просто смотрел на нее полным желания взглядом, а потом склонил к ней свое лицо.
Его губы были сначала теплыми и потрясающе нежными, а затем стали жесткими и требовательными, сводя Паулу с ума. Она изогнулась, гладя его обнаженную грудь. Альберт заглянул в озера ее глаз и увидел там отражение своего желания.
– Боже мой, как я тебя хочу!
Его губы впились в рот Паулы, язык, лаская, проникал все глубже и глубже, по всему ее телу побежали огненные волны.
Паула застонала, теснее прижимаясь к нему, и его руки заскользили по ее груди и спине, затем ниже, прижимая ее бедра к своим.
Весь мир опрокинулся, когда он подхватил ее на руки и отнес в глубь беседки на скамейку, которая оказалась довольно широкой и неожиданно мягкой. Его губы не отрывались от нее, в то время как он накрыл ее своим телом. Затем он начал ласкать ее обнаженную грудь, пока соски совсем не затвердели и она не застонала от наслаждения. Он жадно припал к ее губам, а его опытные руки исследовали и ласкали ее тело. Все ощущения Паулы смешались, и из них родилось что-то новое, еще более напряженное и восхитительное, чем в первый раз, наполняя желанием каждую клеточку ее дрожащего тела. Оно поднялось в ней, дикое и неистовое, готовя ее принять любимого.
– Альберт, пожалуйста, пожалуйста… – горячо зашептала она.
Сгорая в огне страсти, Паула подняла свои бедра навстречу ему и привлекла к себе, обвив руками его широкие сильные плечи. Он одним сильным движением полностью погрузился в нее, а затем начал двигаться с мучительной медлительностью.
– Господи боже мой, Паула, любимая… целая вечность… – бессвязно бормотал он, постепенно наращивая темп до тех пор, пока все внутри нее не взорвалось в ослепительном экстазе. Альберт крепко прижался к ней, содрогнулся и полетел в дикое и сладкое забвение.
9
Немного позже, когда они, снова полностью одетые, сидели на скамье, тесно прижавшись друг к другу, Паула задала не дающий ей покоя вопрос:
– Почему ты заказал Кантильо портрет леди Каннингхем да еще поселил его у вас в доме? Ты изменил свое мнение о нем?
– Ничуть не бывало, – ответил Альберт. – Напротив, я все больше утверждаюсь во мнении, что Кантильо совсем не тот, за кого себя выдает.
– Тогда почему…
– Ну это же очень просто, – чуть снисходительно улыбнулся он. – Хочу, чтобы он был под рукой, когда я в конце концов выведу его на чистую воду.
– Но что именно ты имеешь против него? – недоумевала Паула. Ей было невдомек, почему Альберт так взъелся на Винченцо. Даже если тот присвоил себе графский титул и у его семьи нет никакой виллы в Италии, это еще не значит, что он мошенник. Это самый обыкновенный пиар, чтобы сделать себе имя и привлечь потенциальных заказчиков.
– Знаешь, Паула, я все-таки продолжаю считать, хотя пока у меня нет никаких доказательств, а только догадки, что этот Дэвид Райдер не настоящий сын тети Вероники, а ловко играл его роль и помогал ему в этом твой дядя.
Паула выпрямилась.
– Если ты снова собираешься…
– Нет, Паула, пожалуйста, выслушай меня спокойно, хорошо? Я же сказал, что это только мои предположения, и я хочу обсудить их с тобой. Мы ведь с самого начала договорились, что будем вместе заниматься этим расследованием, не забыла?
– Конечно, нет, но…
Ласковый поцелуй заглушил ее возражения. Когда он отстранился и заглянул ей в лицо, в его глазах было столько нежности, что вся всколыхнувшаяся было в Пауле злость растворилась без остатка.
– Хорошо, я обещаю не злиться и выслушать тебя спокойно, – улыбнулась она. – Продолжай, пожалуйста.
– Умница. – Он наградил ее еще одним нежным поцелуем, на этот раз в шею. – Ну так вот. Как я уже сказал, твой дядя и этот Райдер действовали заодно. Они хорошо все обставили и ловко вытягивали из тети Вероники денежки. Однако все предусмотреть невозможно и кое-какие проколы они все же совершили, поэтому…
