Оливия позвонила поздно вечером. И сразу поняла, что у Линды что-то стряслось. Как ни хотела последняя скрыть свою печаль, кинозвезду было не провести.
– Мы расстались с Джастином, – призналась молодая женщина. – И он женится на Нэнси.
– Как? – удивленно спросила миссис Брук. – Он клялся мне, что между ними все кончено!
– Мне тоже клялся, – с грустью произнесла Линда.
Спустя десять минут Оливия была в курсе происшедшего. Она внимательно выслушала рассказ приятельницы и очень расстроилась, услышав о беременности Нэнси.
– Это так нелепо, – с глубоким вздохом произнесла она. – Какими же мужчины порой бывают глупцами. Совершенно не думают о последствиях.
Она не знала, как успокоить Линду. Сказать, что все наладится? Но что могло наладиться в этой ситуации… Пообещать, что со временем она забудет Джастина? Но как такое можно сказать человеку, который сейчас в буквальном смысле слова дышит любовью!
– Тебе так необходима поддержка, – посетовала Оливия. – Я в Лос-Анджелесе… Знаешь что, через одну-две недели у меня будет перерыв в съемках, и тогда я прилечу к тебе. А пока – держись. И попробуй с головой уйти в работу, иногда это помогает.
В дверь позвонили, и Линда, попрощавшись с миссис Брук, пошла открывать.
Кто бы это мог быть, подумала она. Я никого не звала в гости. Может, ошиблись дверью?
На пороге стоял Патрик. Как всегда, хорошо одетый, пахнущий дорогими духами и улыбающийся.
– Можно? – показал он глазами в глубь квартиры.
– Да… – растерялась от неожиданности молодая женщина. – Но почему без звонка?
– Во-первых, я хотел сделать сюрприз, – сказал Патрик, проходя в гостиную. – А во вторых, я не был уверен, что ты разрешишь мне прийти. Мне почему-то казалось, что ты не хочешь меня видеть.
– Да нет, это не так… Конкретно к тебе у меня нет никаких претензий. Просто я сейчас вообще мало кого хочу видеть, – призналась Линда.
Патрика, впрочем, это признание нисколько не смутило, и он удобно расположился в кресле. А молодая женщина пошла на кухню, чтобы поставить чайник. Нужно же соблюдать законы гостеприимства. Кроме того, она предложила гостю перекусить пиццей, но тот отказался.
– Чашечка чая будет в самый раз, – продемонстрировал он свои белоснежные зубы.
Зачем он пришел? – размышляла Линда, включая электрическую плиту. В моем состоянии посетители противопоказаны. Боюсь, даже о погоде со мной поговорить не получится. Я могу расплакаться уже оттого, что на улице пасмурно.
Действительно, в последние дни ее глаза постоянно были на мокром месте. И ничего поделать с этим она не могла.
– Если хочешь плакать – плачь, – сказала ей вчера Сюзанна, – вместе со слезами уходит и горе.
Впрочем, Линда сомневалась, что это действительно так. Слезы текли по щекам, но ее боль не уходила. Может, этот метод на нее не действует?
Вскоре чайник закипел, и она, поставив на поднос две чашки, джем и сахар, понесла его в гостиную.
– Извини, что так долго, – сказала она Патрику. – Я задумалась, стоя на кухне. В последнее время стала такая рассеянная.
– Да ничего страшного, – ответил он. – Я пока изучил фотографии на стенах. Скажи, вот на этом фото тебе сколько лет?
– Шестнадцать.
– Я так и думал. Хороший снимок. А вон там, где ты держишь на руках котенка?
– Кажется, лет пять… Точно не помню.
– Удивительно. Ты была такая красивая в детстве. И такая красивая сейчас… Что в вечернем платье, что в домашней одежде. Уникальная способность всегда выглядеть отлично.
Линда взглянула на себя в зеркало – старые спортивные брюки, футболка, волосы собраны в хвост. Ничего особенного. Лицо так вообще заплаканное. Где он увидел красавицу?
А в следующее мгновение молодая женщина поняла, к чему ведет Патрик, и пристально взглянула на него. Он что, снова взялся за свое? Будет ухаживать? Как бы сказать ему помягче, что это бесполезно. Вряд ли она в ближайшие пару-тройку лет сможет смотреть на мужчин.
Тот, кажется, уловил ее мысли.
– Пойми меня правильно, – объяснил он. – Я не имею в виду ничего такого… Просто дружеский комплимент.
Молодая женщина кивнула и взяла чашку с чаем. Если так – то ладно. Лишь бы Патрик не стал переходить эту дружескую черту.
– Я слышал, что произошло у вас с Джастином, – вдруг затронул он больную для Линды тему.
Она помрачнела.
– Некрасиво, конечно, все получилось, – продолжал мужчина. – Но пойми, ведь Джастин изначально не относился к тебе серьезно.
– Что ты хочешь этим сказать? – Линда поставила чашку на стол.
– Не знаю, стоит ли тебе знать об этом…
– Ну уж нет. Продолжай.
Мало мне ударов судьбы, пронеслось в ее голове. Сейчас выяснится еще что-нибудь малоприятное.
Патрик вздохнул, всем своим видом показывая, что сожалеет о том, что начал говорить. Но отступать было некуда.
– Дело в том, что, когда тебя выбрали Королевой на благотворительном рауте, мы с Джастином поспорили.
– Да? И что же было предметом спора?
– Ты.
Линда непонимающе посмотрела на него.
– Суть заключалась в том, что один из нас должен был добиться твоей благосклонности, – объяснил Патрик. – Проигравший должен был купить ящик шампанского.
Он говорил это, внимательно наблюдая за реакцией молодой женщины. И по выражению ее лица понял, что его слова достигли цели.
– Когда я заметил, что все заходит слишком далеко, то попросил его остановиться. Но Джастин был словно одержим. Он говорил, что пари есть пари и нужно идти до полной победы. Нет, может быть, ты действительно ему нравилась…
– И что, ты уже купил ящик шампанского? – медленно и четко спросила Линда.
Ее мозг отказывался верить в услышанное. Разве можно спорить вот так, на чувства? Как же это гадко.
– Нет. Я решил, что это глупый спор и незачем его продолжать, – ответил Патрик.
Он видел, что его собеседница близка к истерике. Еще чуть-чуть, и из ее глаз брызнут слезы. Но разве не этого он добивался?
– Я сама куплю ему это шампанское, – изо всех сил сдерживая эмоции, проговорила она. – Пусть считает это свадебным подарком от меня. В конце концов, он победитель. Так пусть же получит свой приз.
Одна слезинка пробежала по щеке, следом вторая…
– Ну что ты, не плачь, он не стоит этого, – попытался успокоить ее Патрик.
Бесполезно. Через минуту она безутешно рыдала над своей потерянной любовью.
Патрик пересел с кресла к ней на диван, осторожно приобнял, и она с готовностью уткнулась к нему в плечо. Он гладил ее по голове, как маленькую девочку, которая упала и разбила коленку. Приговаривал, что все пройдет, все образуется, все будет хорошо.
