— Благородные господа, я бы не хотела говорить об этом, — почти прошептала Алиедора, скромно опуская глаза. — Путы, сдерживающие меня, очень сильны. Не надо рассуждать о преданности. Я честно ответила вам, господа рыцари, что привело меня в Феан. Мастера Смерти разрешили мне поступиться сохранением тайны ради достижения цели. Иначе, клянусь честью моих действительно благородных предков, вы не услыхали бы от меня ни слова. Я умерла бы на костре, не проронив ни звука. Как и все прочие Гончие до меня.
— Да слышала бы ты, как они кри… — гневно начал было великан, однако второй рыцарь положил руку тому на плечо.
— Не оскверняй своих уст ложью, брат Бартем. Ты знаешь, что она права. Мы захватывали Гончих, но всё, что узнали, — как скоро действуют эликсиры Некрополиса, убивая его адепток до того, как боль успевала сломить их волю. И ты знаешь, что наша собеседница говорила правду о том дхуссе. Мы, наш орден, весьма желали бы заполучить его тоже.
— Спасибо за сказанное, — поклонилась Алиедора. — Стало быть, ваш орден тоже имеет интерес к означенному дхуссу?
— О да, имеет, и даже более чем, — процедил сквозь зубы третий рыцарь. — Дхусс недавно побывал тут, в Феане. И перешёл нам дорогу.
— Это как? — наивно распахнув глаза, вопросила Алиедора.
Однако на сей раз рыцари только переглянулись.
— Не стоит толковать об этом здесь, — протянул великан.
Дальнейшего Алиедора ожидать не стала.
…Нет, не напрасно она травила себя эликсирами и снадобьями, перед тем как направиться в город. Не напрасно валялась на траве, слабая, словно новорождённый, едва преодолевая тошноту и головокружение. Сейчас отрава Некрополиса уже разошлась, впиталась, растворилась в крови, позволяя Гончей творить настоящие чудеса.
И это было сладко.
Рук и ног не стало, не было и оружия — сама мысль Гончей стала смертью. Мысль оборачивалась сталью, вонзившейся в темноту смотровой щели, кровью, хлынувшей из перерезанных жил, тяжело грохнувшимся оземь телом, которому не помогли тяжёлые доспехи.
Доньята ударила всего трижды и два раза уклонилась от просвистевшего совсем рядом клинка. Бок и левую руку на миг словно стянуло липкой, жгучей паутиной, но Алиедора не обратила на боль никакого внимания. Даже напротив, звала её, радовалась ей, потому что боль давала ярость, а ярость, в свою очередь, помогала рвать набрасываемые на неё незримые путы.
Неведомая сила вывернула эфес из её кисти, однако Алиедора успела выхватить короткий нож из-за голенища, ударив точно в шею оказавшемуся самым расторопным слуге.
И тут всё кончилось. Трое рыцарей валялись на земле безжизненными стальными колодами, с ними — тот самый слуга. Остальные пятеро сквайров поспешно улепётывали. Гнаться за ними Алиедора, конечно же, не стала.
Она и так узнала довольно, не заходя слишком далеко. Левые рука и бок быстро немели, каждое движение локтя сопровождалось болью — какое-то заклятье на неё всё-таки успели набросить. Наверное, хотели взять в плен, хотя единственно верным было бы попытаться её убить.
Что ж, благородные рыцари ордена Чаши, впредь ваши собратья станут осторожнее вступать в разговоры с Гончими.
Зеваки давно разбежались, улица опустела, окна и двери поспешно захлопнулись. Алиедора позволила себе улыбнуться. Она всей кожей ощущала скопившийся там, за плотно затворёнными ставнями, жуткий, давящий страх. Людишки тряслись от ужаса при одной мысли о ней, великой, кошмарной, непобедимой Гончей! Право слово, желай она захватить сейчас весь этот несчастный городишко, ей всего-то и надо было бы явиться к магистрату.
Никто не преградил ей дорогу, стража бежала от ворот, и Алиедора, забрав скакуна, беспрепятственно покинула Феан. Дхусс был где-то поблизости; возможно, стоило сохранить жизнь кому-то одному из рыцарей и как следует допросить, однако доньята не хотела рисковать. Самый страшный враг Гончих — самоуверенность; рыцаря-мага ордена Чаши она могла свалить в стремительной, внезапной атаке, но вступать в длительный магический поединок поостереглась. Для этого она недостаточно знала об их заклинаниях — Мастера Некрополиса не успели за считанные седмицы учения впихнуть в доньяту все необходимые познания.
Итак, дхусс кружит по окрестностям Феана. В лесах Гиалмара он со спутниками устроил настоящий шабаш в бывшем храме Феникса, так что рухнули своды подземелий; и после этого сломя голову бросился на запад.
Успел ли он сделать всё, что хотел, там, на востоке? Или нет? Если нет, то логичным представлялось, что дхусс ищет способ закончить начатое. Коли так, то ему нужен ещё один храм. Ну а если успел, если сюда, на взморье, его привело совсем иное? Тут оставалось только гадать.
Тем не менее, решила Алиедора, пришла пора известить Гильдию. Мастер Латариус наверняка заждался новостей.
Снестись с Некрополисом отсюда, с дальнего закатного края мира, требовало известных приготовлений.
…Красногрудая пичужка билась и пищала в прочном волосяном силке. Глупая, она соблазнилась рассыпанными на земле ягодами и оказалась в западне. Алиедора морщилась от боли в руке и собирала сушняк для костра. Вскоре вокруг накрепко привязанной птахи заплясало пламя; несчастное существо несколько раз дёрнулось, отчаянно, совсем по-человечески, вскрикнуло и камнем упало в огонь.
Дождавшись, когда прогорели угли и от бедной пленницы остались лишь почерневшие косточки, Алиедора тщательно окропила их сразу несколькими снадобьями, шёпотом отсчитывая капли.
Обугленный скелет дёрнулся раз, другой, между крыльевыми костями быстро натягивалось подобие серой призрачной кожи. Магия использованных тут эликсиров — неимоверно сложных и дорогих — даст крылатому посланцу доньяты силы долететь до Некрополиса в считанные дни. Но, увы, использовать подобное средство для каждодневной переписки не станешь.
Крошечная скляница с написанной бисерным почерком запиской на невесомой, словно из паучьего шёлка, ткани прикрепляется к надетому на лапку-кость кольцу — и жутковатое создание взлетает, трепеща новосотворёнными крыльями на манер летучего мыша.
Дело сделано.
Теперь осталась совсем малая малость, сущая ерунда — найти наконец дхусса.
Думай, доньята, если хочешь с честью вернуться в Некрополис. Думай, потому что это — твой первый шаг к полной и окончательной победе.
Гниль, вдруг пришла в голову мысль. Там, где дхусс, — там была и Гниль. Фактория на реке, прорыв во вратах Этара, это ведь неспроста.
Доньята с досадой хлопнула себя по лбу, только сейчас она вдруг осознала, что уже несколько дней в ноздри лез слабый, однако стойкий и неотвязный запах Гнили.
Он шёл от земли, был разлит в воздухе, ощущался в воде. Алиедора, конечно, её не пила, но касалась языком, лишний раз убеждаясь — то, чем она, хоть и недолго, повелевала, оставило тут свой след.
Теперь, оглядываясь назад, доньята понимала, что этот след был всё время. Он начался у фактории на Делэре, он явственно ощущался возле Этара, на перевале и потом, возле Феана.
