— Да ты не волнуйся, — промолвил Герман, явно наслаждаясь ситуацией. — А то рожать не сможешь.
— Знаешь, что мне хочется сказать? Пшел вон, братская чувырла. Но не скажу, подожду еще немного.
— Мальчики, вы что-то не о том заговорили, — вмешалась Натали.
Герман одобрительно похлопал ее по голой круглой коленке. Сергей вспомнил прошлую ночь, бессвязно стонущую Натали, ее разметавшиеся по подушке волосы, и ему стало жарко, какая-то сладкая истома прошла по телу.
— Сергей, я ведь не фраер ушастый, — услышал он голос Германа. — Суди хотя бы по тому, как я в закрытые квартиры вхожу.
— Ну и что? Да влезай ты хоть в консервные банки — мне-то какое дело?
— А дело такое… Нет, ты мне определенно нравишься. Чувствую, я в тебе не ошибся.
— А я тебе что говорила? — вновь вставила Натали. — Парень наш, на все сто.
Она лукаво поглядела на Сергея. Но он проигнорировал ее взгляд, отгоняя от себя сигаретный дым.
— Короче, будем работать вместе, — произнес Герман.
— Ты уже все решил за меня?
— А ты еще позавчера согласился.
— Ну-ка напомни… А то от твоей водки у меня память заело. Может, я передумаю.
— У нас из игры не выходят, Серый.
— Серые — волки, а я в крапинку. И что у тебя за игра, пока не знаю.
— Хорошая игра, громкая. Твой — миллион долларов. Работаем несколько дней, потом разбегаемся. И если когда-нибудь где-нибудь встретимся, то только на Гавайях. Устраивает?
— А что делаем? Берем национальный банк?
— Нет, людишек не хватит. Но из этого банка нам сами принесут беспроцентную ссуду.
— Это каким же образом?
— Много вопросов задаешь, — слегка нахмурился Герман. Глаза его прищурились, стали похожи на щели амбразуры. — Я ведь еще не знаю, готов ты или нет.
— Надо подумать, — отозвался Сергей. Что он замыслил, этот германофил, — укокошить какую-нибудь пиковую даму? Нет, с таким плевым делом он бы справился и один, без помощников. Тут что-то иное. И квартиры бомбить он может без Сергея, с его-то способностями. Днищев колебался: не хотелось упускать возможность заработать миллион долларов, но и подставлять голову неизвестно под что также не хотелось. В иные времена он послал бы Германа куда подальше или спустил бы с лестницы, но в те благодатно-спокойные времена никто бы и не обратился к нему со столь сомнительным предложением. Сейчас же на его душу и лицо уже лег отпечаток новой эпохи, где без обмана не выживет ни один человек. Неужели эта дьявольская печать так заметна, что Герман не смог пройти мимо? И неужели этот знак негодяйства уже не соскрести никогда?
Сергей раздумывал, а Герман не торопил его, прихлебывая мартини. Может быть, стоит попробовать поиграть с ним в его игру? Все равно он так просто не отвяжется. А вдруг дело стоящее? В любом случае он, Сергей, всегда сумеет вовремя ускользнуть, если станет слишком горячо. И заняться своим планом, своим «делом», для которого уже почти все готово. Завтрашняя встреча с тестем многое прояснит, а пока… пока можно взять в руки карты Германа.
— И в чем будет заключаться моя роль? — небрежно спросил Сергей.
— Пустяк. Будешь изображать клоуна в цирке-шапито. Или акробата на проволоке. Или фокусника. Выбирай.
— Я и не предполагал, что разговариваю с сумасшедшим, — вздохнул Сергей. Он обратился к Натали: — Давно это у него? После падения с лошади?
Но и Герман и Натали смотрели на него вполне серьезно, не улыбаясь. Сергей поставил свою рюмку на стол. При чем здесь цирк-шапито? Все выглядело как-то нереально, словно гости должны были вот-вот расползтись на молекулы и атомы, раствориться в вечернем сумраке, оставив после себя сигаретный дым с запахом серы.
— Объясни, — потребовал он. — Мы создаем цирковую труппу?
— Вот именно, — подтвердил Герман. — Видишь, ничего страшного. А ты боялся.
— Я боюсь, что мы так и не поймем друг друга.
— Не беспокойся. Главное, чтобы нас поняли другие. И пришли на представление.
— А от их количества зависит сумма сбора?
— Примерно так. — Герман потянулся, закинув руки за голову.
— А где будем выступать, в Нью-Йорке или Париже?
— В Нефтевартовске. Пока достаточно. Мы и так заболтались, а у меня еще встреча с дрессировщиком медведей. — Странный гость с фиолетовыми глазами поднялся, бросил на стол пачку банкнот. — Это на мелкие расходы. До встречи, Серый.
— Когда?
— Думаю, дней через пять-шесть. Постарайся никуда не уезжать — это теперь не в твоих интересах.
— Ты мне угрожать, что ли, вздумал? — проворчал Сергей.
— Зачем? Разве ты денешься куда-нибудь от миллиона долларов?
Натали тоже поднялась, но как-то нерешительно остановилась возле двери.
— Сержик, мне остаться с тобой? — спросила она.
И снова вспомнилась прошедшая ночь, податливое, необузданное в желаниях тело.
— Нет уж, иди, — сказал он, не глядя на нее. — Хорошего понемножку.
— Жаль, — вздохнула она. — Мне было с тобой хорошо. Правда.
Герман сдавленно засмеялся.
— Она у нас очень влюбчивая, — произнес он. — Как кошка. Ничего, скоро вы оба увидите небо в алмазах.
— Под куполом цирка? Тебе бы, Герман, не шапито устраивать, а проповедником работать. Дурить умеешь.
Когда незваные гости ушли, Сергей вышел на балкон. Из соседней квартиры вкусно тянуло дымком от жареного мяса. Люся готовила ужин. «Заглянуть, что ли, к ней? — подумал Сергей. — Все-таки странная личность этот Герман. Какую бредовую идею он вынашивает? При чем здесь цирк-шапито и как на нем можно заработать такую кучу долларов? Что за представление нужно создать, чтобы затея оправдалась? Или он великий хитрец, или все-таки обыкновенный безумец. Ладно, поживем — увидим».
Зазвонил телефон, и Сергей вернулся в комнату, снял трубку. Женский голос, который он услышал, был мягким, вкрадчивым, почти шепчущим:
— Сергей? Добрый вечер, это я, ваша вчерашняя визави, Полина. Вы не ожидали моего звонка?
— По правде говоря, нет, — сознался Сергей.
Он как-то позабыл об изящной брюнетке в «Игларе», но сейчас ее лицо и фигура вновь возникли перед глазами. Как и облик ее шаровидного мужа. Наступила неловкая пауза, и Сергей быстро поправился:
— Но я страшно рад. Можно сказать, для меня это самые приятные минуты за весь день. Когда мы увидимся?
— Ого, какой вы скорый… Нам непременно надо встретиться?
— Конечно. Я не спал всю ночь, думая о вас.
— Звучит довольно банально, поэтому не верю.
— Готов доказать хоть сейчас.
