— А соседи есть? — спросил Сергей, жалея, что не захватил из дома конфет.
Особенно больно ему было смотреть на детей, почти не видящих дневного света, солнца, синей глади реки.
— Как же, тут рядом — из Молдавии. А если пройти через коллектор, налево, там две семьи из Чечни. С той войны еще живут, еле ноги унесли. Старожилы… — охотно рассказывал мужчина. — А за ними, ближе к каналу, хохлы поселились. В гости ходят. Славные ребята.
— Короче, со всего бывшего Союза, — произнес Сергей.
— И москвичей много, — добавил мужчина. — Тех, которые квартиры потеряли, кого выгнали. Кто просто бродяга.
— А зимой как будете?
— Да здесь тепло, не замерзнем. Спасибо, что хоть отсюда не гонят. Не травят газами. А ведь могут.
— Могут, — подтвердил Сергей.
— Так вам к метро надо?
— Нет. Где тут посольство Саудовской Аравии, часом, не знаете?
— Знаем, — усмехнулся другой мужчина. — Мы как раз под ним находимся. Лампочки-то я к ихней электросети подвел.
— Молодец! — похвалил Сергей. — Подключитесь еще к телефонной связи и водоснабжению — и полный комфорт. А еще лучше — прямо к кухонной плите, чтобы арабская пища поступала.
— Да мы и так… — начал мужчина, но осекся. Сергей перехватил взгляд второго, догадался, о чем тот предупреждал своего товарища.
— Можно отсюда проникнуть в подвалы посольства? — спросил он. — Давайте честно, я в принципе такой же бомж, как и вы. Может быть, в ближайшее время соседями станем.
— Ну, вообще-то нетрудно, — сознался мужчина. — Есть ходы-выходы.
— Значит, и в другие особняки, рядом с ним, тоже? — задумчиво произнес Сергей.
— Туда еще проще.
— Чудесно. Я с вами дружу. В следующий раз мы с Геной принесем корзину фруктов и живого питона.
Сергей и Черепков пробыли здесь еще минут двадцать, после чего один из мужчин, назвавшийся просто Васей, проводил их кратчайшей дорогой наверх.
Глава четвертая
СВОЙ СРЕДИ ЧУЖИХ
— Мальчик мой, — доброжелательно сказал Василий Федорович, усаживая Сергея в кресло. — Я уже обо всем договорился. С завтрашнего дня ты работаешь в Агропромбанке.
Улыбающийся тесть был похож на крокодила, только что вынырнувшего из воды и разевающего пасть. «Что-то он слишком любезен, — подумал Сергей. — Неспроста».
— Паспорт, трудовая книжка с собой?
— Зашиты в подкладке пиджака.
— Тогда мотай на Тверскую, спросишь Хрунова, он у них начальник секретной службы. А дальше не твоя забота. Оформят в два счета.
— Я и не знал, что так просто попасть в охрану супермощного банка. А если я террорист? И потом, в паспорте у меня есть одна маленькая отметочка: был женат на гражданке Екатерине Веденеевой. А им должно быть известно, кто такой ее отец и где он сейчас работает.
Василий Федорович засмеялся, показывая здоровые белые зубы. Он был отличным шахматистом, и все люди представлялись ему фигурами на доске, которые он любил передвигать туда-сюда. Причем играл он, как правило, и за белых, и за черных. Это было очень удобно: если чей-то цвет терпел поражение, то сам Василий Федорович все равно оставался в выигрыше. Только вчера, воскресным днем, когда Днищев с Черепковым ползали по подземным коридорам на Воробьевых горах, он встречался со своим бывшим коллегой Хруновым в благоухающем Ботаническом саду. Между ними состоялся следующий диалог.
— Вопрос согласован на самом высоком уровне, и время, как говорится, пошло. Твоему королю, Иннокентий, объявляется шах и мат.
— Ну, значит, так тому и быть.
— На днях я пришлю к тебе своего человека. Зовут его Сергей Днищев.
— Твой бывший зять?
— Вот именно — бывший. Постарайся сделать ему «зеленую улицу», чтобы он пер к эсминцу, как торпедный катер.
— Рискованно, Василий Федорович.
— Ничуть. О нем после позаботятся. А ты в среду отправляйся в командировку. В Лондон. Там как раз начнется какой-то семинар европейских спецслужб. И потом, прокуратура никогда не даст хода этому делу.
— Как и всем подобным другим, — добавил Хрунов. — Эти идиоты, с которыми ты встречался, не понимают, что также стоят в очереди?
— У них свои игры. Впрочем, может быть, и понимают, да уже отказаться не могут: слишком веселое время пошло, затягивает. Ладно, у тебя конечно же есть дубликаты ключей?
— Те, которые тебя интересуют, я передам во вторник.
— Но не Сергею, а мне. С ним свои контакты ограничь.
— Естественно.
— Тогда будь здоров.
Пожав друг другу руки, Хрунов и Веденеев пошли по разным дорожкам вдоль утыканных розами клумб. Оба они также состояли в Органе и были задействованы в одном банковском проекте, но понятия не имели, чем в параллельной структуре занимается Кротов и как к его работе неожиданно подключился человек, о котором они только что вели речь: Сергей Днищев.
— Ты все понял, Сережа? — спросил Василий Федорович, закончив свой инструктаж. — Собственно говоря, тебе и делать-то пока ничего особенного не надо. Ходи, слушай, изучай ситуацию, распорядок, привычки и характер банковских служащих, накапливай информацию о руководстве. Короче, вживайся в роль исполнительного и слегка тупоумного охранника.
— Василий Федорович, зачем вы лукавите? — усмехнулся Сергей. — Если вы способны так легко внедрить меня в службу безопасности, без какого-либо элементарного испытательного срока и обучения, то вы можете получить там любую информацию и без моей помощи. Тот же Хрунов наверняка ваш старый приятель. Для какой цели нужен вам я?
— Не торопись с выводами, — сухо ответил Василий Федорович. — Всему свое время. Тебе ведь нужен кредит в нашем банке?
— Нужен.
— Считай, что вопрос решен. А пока следуй моим указаниям, и никакой отсебятины. Кстати, ты не думаешь, что Катюше пора выкинуть из головы блажь и турнуть из квартиры этого Федю? Кажется, он дурно влияет на Танечку. А Кате надо вернуться к тебе. Ты-то не против или уже все перегорело?
— Василий Федорович, вы ко мне всегда хорошо относились, — осторожно начал Сергей.
— И продолжаю так же.
— Зачем же вы желаете мне помучиться перед смертью?
— Неужели Катька такая стерва?
— Хуже. Женщина в расцвете лет. Вот годиков через двадцать, когда мы все перебесимся, я подумаю над вашим предложением.
— К тому времени меня уже не будет в живых, — проворчал бывший тесть.
— Вы бессмертны, как любая разведка, — ответил Сергей. — Даже на небесах вам поручат секретные наблюдения за некоторыми неблагонадежными ангелами. Не сомневаюсь, что и сейчас у вас имеются на них пухлые досье. Как и на самого Господа Бога.
