Между тем миссис Бетани продолжала:
— Однако в определенном смысле я ваша должница. В конце
концов именно вы сделали это возможным.
— Я? Что вы имеете в виду?
— Не все вампиры не разбираются в современных технологиях,
несмотря на результаты занятий мистера Йи. — Она тащила меня по камням,
устилавшим туннель.— Когда вы прислали своим родителям письмо на электронный
адрес в «Вечной ночи», проследить ваш IP оказалось совсем просто. Мы только
недавно выяснили, где именно в Нью-Йорке располагается штаб-квартира Черного
Креста, так что вы, можно сказать, начертили нам карту.
О нет! Значит, в этом нападении виновата я? Лукас объяснял,
что Черный Крест ограничивает использование Интернета, но я всегда считала это
очередным дурацким правилом. Слишком поздно я поняла, что ошибалась.
— Они говорили, что вы сюда не явитесь, — в оцепенении
произнесла я. — Что вампиры не осмелятся напасть на их штаб-квартиру, что это
случилось только однажды и тогда они убили вожака...
— До недавних пор так оно и было. — Неровные камни
раскатились, я подвернула ногу и вскрикнула. К моему удивлению, миссис Бетани
остановилась. — Но после нападения на «Вечную ночь» многие из нас гораздо
больше, чем прежде, хотят собраться вместе и предпринять какие-то действия. Мы
снова объединились. Ваш неосмотрительный роман, по крайней мере, послужил
определенной цели. Моей. А вашей — ну что ж поделаешь.
— Вы ничего не знаете про Лукаса! — Тут я подумала: а вдруг
знает? И на какую-то долю секунды меня охватил ужас: вдруг сейчас она скажет,
что он мертв?
Однако миссис Бетани произнесла:
— В качестве благодарности за доброе дело, которое вы
совершили, пусть не ведая и не желая того, предлагаю вам, хоть вы и не
заслуживаете этого, вернуться домой.
— Ч-что?
— Вижу, вы, как всегда, весьма сообразительны. Мисс Оливьер,
вы можете вернуться в «Вечную ночь». Хотя главное здание сейчас непригодно для
жилья, на период ремонта, который займет от силы два-три месяца, мы
организовали временные пристанища. Ваши родители сейчас там, руководят
ремонтными работами. Разумеется, сегодня они хотели присоединиться к нам, но
вели себя чересчур эмоционально. Их безрассудство могло бы помешать
осуществлению наших планов. Как они будут рады, если вы вернетесь домой!
Она играла нечестно. Мысль о родителях, ждущих меня там, в
«Вечной ночи», с надеждой, что я войду в дверь, так терзала сердце, что я чуть
не зарыдала.
— Нет. Я не могу.
Красивое лицо миссис Бетани в темноте казалось вырезанным из
стали.
— Любовь, знаете ли, того не стоит.
— Дело не только в Лукасе. — И это чистая правда, хотя я
никогда не оставила бы его. Мои родители слишком много врали мне. Я могла бы
простить их за это, но мне нужно было узнать правду о том, существует ли у меня
выбор, а родители не хотели мне в этом помочь. — Отпустите меня.
Я была уверена, что она меня ударит, а сопротивляться ей в
таком состоянии я бы не смогла. Но глаза миссис Бетани загорелись, словно она
обрадовалась тому, что я сказала. Почему-то обрадовать ее мне показалось еще
опаснее, чем разозлить.
— Мы с вами еще встретимся, мисс Оливьер, — пообещала она.—
Думаю, к тому времени у вас могут появиться совершенно другие приоритеты. И у
меня тоже.
И что это должно означать? Но возможности спросить у меня не
было. В мгновение ока миссис Бетани исчезла в темноте, и я опять осталась одна.
О боже, а теперь что? Голова гудела, и мне было трудно
сосредоточиться. Я поморгала. Клубы пыли постепенно начали оседать, и где-то
вдалеке я заметила узкую полоску света, совсем небольшую, но ее хватило, чтобы
понять: это аварийная лампочка над одним из запасных выходов. По крайней мере этот
оказался не завален.
Во время тренировок нам говорили, что, если что-то пойдет не
так, мы все должны будем встретиться у сарая с инструментами в дальнем конце
парка над рекой Гудзон.
Но что, если Лукас ранен или того хуже... нет, об этом я
даже думать не могла. Все равно мысль о том, что он, быть может, лежит
где-нибудь здесь в пыли, ужасала, и какая-то часть меня хотела остаться тут и
перевернуть каждый камень, если это потребуется.
Однако после нескольких недель тренировок я стала лучше
понимать Лукаса и знала, что бы он сказал, причем знала настолько хорошо, будто
слышала его: «Ты слишком измучена, чтобы принести какую-нибудь пользу. Тебе
нужна помощь и нужен план. Это единственный способ решить проблему».
Спотыкаясь, я направилась к свету, твердо решив следовать
инструкциям. Может быть, я тоже становилась солдатом.
Этот парк был вовсе не таким роскошным и зеленым, как
Центральный, и по краю острова тянулась каменная гряда, более крутая, чем холмы
вокруг «Вечной ночи». Я с трудом перелезала через камни, и меня трясло от
изнеможения и переизбытка адреналина. На улице было темно — самая темная ночь
из всех моих ночей в Нью-Йорке. Впервые я оказалась вдали от вездесущих
электрических огней. Мне казалось, что я давным-давно не смотрела на звездное
небо.
Я подошла к сараю. Несколько охотников стояли снаружи. Они
напряглись, но тут же узнали меня, и один крикнул:
— Лукас! Она здесь!
Я думала, что он тотчас же бросится ко мне, но прошло
несколько секунд, прежде чем он появился. Лукас шел мне навстречу медленно, словно
каждый шаг давался ему с трудом.
— Ты цел? — спросила я.
— Я... меня не ранили. — У него было странное лицо.
Я схватила его за руки:
— Ты чего-то недоговариваешь.
— Вампиры убили семерых, — ответил он. Он словно хотел
сказать что-то еще и не мог, но
я поняла, отчего ему так больно. Я прошептала:
— Эдуардо. Я знаю. — Взгляд Лукаса встретился с моим. Я
думала, сейчас он спросит, откуда я это знаю. Мне не хотелось говорить, что я
видела убийство Эдуардо. — А твоя мама... как она?
— Тяжело переживает. — Он уставился вдаль.
Я словно оцепенела и не могла полностью прочувствовать свою
вину. Мне было жаль, что Эдуардо убили, но это все, что я испытывала. Лукас не
любил Эдуардо даже сильнее меня, но эта утрата словно придавила его к земле. Он
страдал не из-за Эдуардо, он страдал из-за Кейт. Его мать потеряла мужчину,
которого любила, и в сравнении с этим наши чувства к Эдуардо не имели значения.
Я крепко обняла Лукаса и прошептала:
— Возвращайся к маме, ты ей нужен.
Лукас взял мою голову в ладони и поцеловал меня в волосы.
— Слава богу, с тобой все хорошо. Я думал, что они пришли за
тобой.
Их нападение — моя вина. Рано или поздно мне придется ему в
этом признаться, но сейчас не время.
