Меня нагрузили работой — я заостряла колья. Ко мне подсела
Ракель. Некоторое время мы молча строгали деревяшки, истекая потом на жарком
солнце, но в конце концов она произнесла:
— Это было жестоко.
— Да.
— Я знаю, одно время он тебе нравился. — Ракель быстро
орудовала ножом, и от ее деревяшки во все стороны летела стружка. — Наверное,
трудно вспоминать все то вранье, которое он тебе наговорил, тогда-когда
происходит что-нибудь в этом роде.
— Пытка. — Я решила, что лучше называть вещи своими именами.
Ракель замерла, ее нож завис над колом. Потом она кивнула:
— Да. Это была пытка.
Может быть, она наконец начала делать собственные выводы,
вместо того чтобы слепо доверять Черному Кресту? Я хотела бы в этом убедиться,
но сейчас было неподходящее время. Мы с Лукасом должны справиться сами, и для
Ракель будет лучше, если мы не станем втягивать ее во все это.
Ближе к вечеру Милош крикнул:
— Он приходит в себя!
Мы с Лукасом переглянулись, дожидаясь, когда все зайдут
внутрь. Нам требовалось войти эффектно.
— Не такая уж я хорошая актриса, — пробормотала я, — но
изобразить, что я расстроена, будет несложно.
— Злюсь, злюсь, злюсь, — убеждал сам себя Лукас. — Ладно, за
дело. Ты готова?
— Да. Пойдем.
Мы вместе побежали к вокзалу и вошли внутрь. Милош
обернулся, увидел нас и нахмурился:
— Твоя девушка опять собирается выскочить отсюда в слезах?
Лукас рявкнул:
— У нас с Бьянкой есть к нему одно дельце! Милош удивился,
но отошел.
Лукас протиснулся сквозь толпу, я тащилась за ним следом.
Моя роль в его сценарии была не главной. Честно говоря, я служила скорее
реквизитом и должна была выглядеть убитой горем и плакать. Хотя мне было
противно притворяться беспомощной, я утешалась мыслью о том, что план-то на
самом деле мой.
Но тут я увидела Балтазара, и от утешения не осталось и
следа. Струи святой воды исполосовали все его тело, вместо кожи там было живое
мясо. Оба его глаза почернели и распухли, челюсть от бесконечных ударов — тоже.
Потрескавшиеся губы не закрывались и кровоточили, так же как запястья. Он
выглядел совершенно ужасно. Безразличный взгляд Балтазара встретился с моим.
Казалось, ему уже все равно, придет ли помощь.
— Отойди, мама! — скомандовал Лукас, отодвигая ее в сторону.
— Сейчас моя очередь.
— Черта с два! — Гнев словно осветил ее изнутри. — Эта тварь
убила Эдуардо. Я добьюсь нужных мне ответов, а потом сдеру с него шкуру!
— Он не только убил Эдуардо. — Лукас качнулся к Балтазару,
но тот не отреагировал. — Он ухлестывал за Бьянкой. Это ты знаешь. Зато не
знаешь другого — и я до сегодняшнего вечера не знал, — как далеко он зашел!
Чего он едва не сделал, чтобы добиться своего!
В моих всхлипываниях не осталось ни капли притворства. Я
попятилась, дрожа всем телом, будто боялась окровавленного, сломленного
вампира, прикованного к поручням. Охотники расступились, с почтением относясь к
моим страданиям.
Лукас схватил Балтазара за волосы. Я вздрогнула, но другого
способа перейти к следующей части не было. Лукас прорычал:
— Ты пытался трахнуть мою девушку!
— Холодная ночь
— Ну, ты же понимаешь. — Балтазар почти искренне ухмыльнулся
изуродованными губами. — Я решил, что кто-то должен показать ей, как это бывает
на самом деле.
Лукас ударил его тыльной стороной руки, сильно. Кое-кто из
охотников одобрительно забормотал «да» или «так ему!». Я их так ненавидела, что
мне хотелось визжать.
— А теперь слушай меня. — Лукас тяжело дышал, его зеленые
глаза пылали, и выглядел он по-настоящему взбешенным. Когда он впадал в такое
состояние, давал полную волю своему пылкому темпераменту, то иногда пугал даже
меня. — Ты знаешь, как я тебя ненавижу. Знаешь, что я не устану тебя пытать.
Так что лучше расскажи мне то, что мы хотим услышать, и сделай это прямо
сейчас, иначе тебя отдадут в мои руки до конца твоего жалкого существования.
Клянусь, тебе стоит поторопиться. Ну, отвечай, Балтазар!
Едва слышно, так тихо, что никто, кроме вампира, не смог бы
уловить моих слов, я прошептала:
— Придумай что-нибудь. А мы позаботимся об остальном.
Балтазар в растерянности колебался. Лукас пнул его по ноге.
«Ну же, Балтазар, ты можешь что-нибудь придумать! Что
угодно! Просто доверься нам!» Лукас заорал:
— Выкладывай! Чего хотела миссис Бетани?
— Тебя! — неожиданно ответил Балтазар. — Она пришла за
тобой.
— За Лукасом? — встревоженно шагнула вперед Кейт. — Зачем им
мой сын?
— Миссис Бетани винит его, — сказал Балтазар. Догадываются
ли остальные, что он придумывает на ходу? Похоже, нет. — И я думаю, она... она
считает, что Лукас просматривал ее документы. Она боится, что он слишком много
знает. Миссис Бетани не забыла, что вы внедрили в ее школу шпиона. Это сводит
ее с ума. Думаю, пожар в «Вечной ночи» был последней каплей.
Кейт вздернула подбородок:
— Значит, ты говоришь, что она напугана. В отчаянии. Решила
наброситься на моего сына, потому что не знает, что ей теперь делать.
— Она точно знает, что делать, — отозвался Балтазар. — Пока
Лукас Росс жив, она будет за ним гоняться. И за любым, кто с ним рядом. Так что
подумай дважды, стоит ли оставаться с ним. Впредь каждый, кто связан с Лукасом,
может заранее считать себя мертвецом.
Кейт холодно глянула на своего сына:
— Ты ему веришь?
— Да, — ответил Лукас, вытащил из-за пояса кол и вонзил его
Балтазару в грудь.
Я услышала, как Ракель с трудом подавила крик. Балтазар
охнул от боли и мгновенно обмяк, повиснув на цепях. Он был парализован.
Лукас произнес:
— Я собираюсь сам сжечь этот мусор. Бьянка, если хочет,
может поехать со мной. Думаю, если она примет в этом участие, то сможет
справиться с тем, что он ей сделал.
Элиза кивнула. Кейт положила руки мне на плечи, пока я
вытирала глаза.
— Просто помни, — сказала она, — теперь ты свободна.
Охотники помогли погрузить Балтазара в фургон. Он выглядел
по-настоящему мертвым, с этим торчащим из груди колом, и мне было не по себе.
Милош посоветовал Лукасу несколько мест, подходящих для сжигания вампирских
трупов, и я подумала, что он уже неоднократно делал это раньше. Меня
заколотило.
Я захлопнула дверцу фургона. Лукас включил зажигание и
выехал на дорогу. Через несколько кварталов я переползла на заднее сиденье, где
лежал Балтазар, и спросила:
— Сейчас?
