— Да, — ответила Черити, удивив меня, и улыбнулась чересчур
сладко. — После того как ты скажешь мне, где мой брат. А ты мне скажешь.
Шеперд прыгнул ко мне с потрясающей скоростью. Я смогла
увернуться, но с трудом, и при этом стукнулась о стену. Он снова направился ко
мне, но тут я вспомнила тренировки с Лукасом в Черном Кресте и безупречно
воспроизвела движения: уклониться влево, схватить его за руку, крутануть и
толкнуть. Шеперд с такой силой ударился о дверь, что она затрещала.
Я почувствовала себя по-настоящему крутой — правда, только
на секунду, пока Черити не схватила меня сзади.
— Отпусти меня! — закричала я. — Сейчас здесь будут
остальные!
— Они не успеют тебя спасти. — Черити так сильно дернула
меня назад, что я не устояла на ногах и упала на ковер.
Меня охватила паника, угрожающая лишить способности
соображать и двигаться, и тут раздался звон — это разбилось окно. Во все
стороны полетели осколки, я вскрикнула и услышала, как от боли завопил Шеперд.
Он упал лицом вниз, повалившись на меня. Я в отчаянии попыталась столкнуть его
и увидела торчавший из спины кол.
Арбалет! Кто-то выстрелил прямо через окно!
Черити выругалась, метнулась вперед и выдернула кол. Я изо
всех сил дергалась, пытаясь выползти из-под Шеперда, но, кажется, сейчас Черети
волновала не я.
— Мы к этому еще вернемся, — пообещала она, поднимая на ноги
дрожавшего, что-то бормочущего Шеперда. — Шевелись!
Они выбежали из квартиры, и ненадолго я осталась одна, тяжело
дыша и плохо соображая. И тут снаружи раздался крик Даны:
— Где, черт возьми, Бьянка?
— Дана! — Я с трудом выпрямилась. Ноги не слушались. — Дана,
я здесь!
Из коридора уже доносились звуки битвы — глухие удары и
крики боли.
Я подошла к двери и выглянула. Черити исчезла. В дальнем
конце коридора, у выхода на лестницу, сцепились Дана и Шеперд. Я не могла
разглядеть, чья берет, но заметила лицо Шеперда и увидела, что он уже выпустил
клыки и готов укусить.
— Берегись! — закричала я.
Дана извернулась, сильно ударила Шеперда левой рукой и
толкнула его. Он вышиб дверь, перевалился через поручни и полетел вниз с
лестницы, с грохотом ударяясь о металлические перила.
— Идем! — крикнула Дана. — На лифт времени нет! Я побежала
следом так быстро, как позволяли мои трясущиеся ноги, но к тому времени, когда
мы спустились, Шеперд уже исчез. Швейцар без сознания лежал возле своей будки —
или его вырубила Дана, или Черити и Шеперд.
Мы вышли под дождь. Мне было плевать, что я промокну, —
главное, больше никогда сюда не возвращаться. Когда мы появились, Ракель
просияла:
— Слава богу, что вы обе целы!
— Ты его видела? — спросила Дана. — Этого растамана?
— Нет, отсюда никто не выходил. Может быть, Милош видел. —
Ракель показала на крышу дома через дорогу, и я разглядела там человека с
арбалетом. Только благодаря Милошу, одному из самых жестоких охотников на
вампиров, сегодня я осталась жива.
— Похоже, тебе нелегко пришлось. — Дана положила руки мне на
плечи. — Ты в порядке, Бьянка?
Я помотала головой. Дана крепко обняла меня, а сзади обняла
Ракель. Я ощущала их облегчение, такое же сильное, как и мое собственное.
Они были моими самыми лучшими подругами. И охотниками на
вампиров. Они меня любили. Они стояли рядом, когда пытали Балтазара. Я так на
них злилась, что мне хотелось визжать, и любила их так сильно, что сердцу было
больно в груди. Я знала, что, убивая вампиров, они поступают неправильно, но
вампир, которого я пыталась спасти, предал меня. Это невозможно распутать, мне
просто придется с этим жить.
Не произнеся ни слова, я тоже обняла обеих и сказала себе,
что эта минута и есть главное, а все остальное не имеет значения.
На следующий день меня освободили от патрулирования, что
было прекрасно само по себе, но Элиза пошла еще дальше и дала выходной Лукасу.
Ну, в данном случае «выходной» означал раскапывание вещей из-под камней и пыли
в нашей прежней штаб-квартире вместо охоты на вампиров. Остальные, возможно,
присоединятся к нам позже, сказала Элиза, по пока задание дано только нам с
Лукасом. И поскольку мы были вместе, меня это устраивало.
— Ты уверена, что нормально себя чувствуешь? — спросил он в
десятый раз.
Мы стояли около одного из старых жилых вагонов среди
обломков камней, грязные, как в день нападения.
— Клянусь, все хорошо. Черити меня просто испугала.
— Она хочет превратить тебя в вампира, — сказал Лукас. — И
похоже, намерена во что бы то ни стало выследить и поймать.
— Пока мой телохранитель рядом, мне ничто не угрожает, —
засмеялась я, ткнув пальцем в его твердые бицепсы.
В туннеле стояла ужасная жара, и Лукас был без рубашки.
Раньше здесь работали вентиляторы, делая это место пригодным для жизни, но
сейчас температура сильно поднялась и было настолько влажно, что казалось,
будто мы не ходим, а плаваем.
Лукас поцеловал меня так страстно, что мы оба наверняка
потеряли бы голову, не будь окружение таким мрачным. Когда наши губы
разъединились, он сказал:
— Нам в самом деле совершенно необходимо найти возможность
проводить хоть какое-то время наедине.
— Скоро мы постоянно будем наедине. — Я положила ладони на
его голую грудь и застенчиво добавила: — Просто дождаться не могу.
Его взгляд, вопросительный и напряженный, встретился с моим.
Низким, восхитительно-хриплым голосом Лукас произнес:
— Если ты будешь готова... когда ты будешь готова... ты
знаешь, я не стану тебя торопить...
Я его поцеловала, и у меня закружилась голова. Я выдохнула:
— Я хочу быть с тобой. Полностью.
Лукас склонился надо мной, но голова кружилась все сильнее —
дело было не только в поцелуе. Смеясь от смущения, я выставила вперед руку,
Лукас поддержал меня и усадил.
— Я же сказал, что ты очень бледная. Бьянка, ты уверена, что
чувствуешь себя хорошо?
— Здесь и вправду ужасно жарко, — призналась я. — К тому же
я голодна.
— Мы можем бросить в любую минуту. Здесь придется
раскапывать много месяцев, так что вряд ли имеет особое значение, сколько мы
успеем за один день.
— Есть кое-что, что я очень хочу найти. — Я откинула со лба
мокрые от пота волосы и посмотрела на Лукаса, думая о том, как пульсирует кровь
у него под кожей. — Слушай, мне нужно поесть.
— Ты имеешь в виду кровь?
Я быстро оглянулась, скорее по привычке — мы были в туннеле
одни и могли разговаривать открыто.
— Да.
— Я добуду тебе кровь.
