— Не говори глупостей. Порез не такой уж глубокий.
— Дело не в порезе.
— Бьянка, ты...
Все потемнело, как мне показалось, на какую-то секунду. Но,
открыв глаза, я поняла, что лежу на полу, на резиновом коврике. Спина болела.
Видимо, я сильно ушиблась, когда падала.
— Ты в порядке? — спросила официантка.
Она прижимала к моей порезанной руке посудное полотенце.
Вокруг собрались еще несколько официантов и поваров, забыв про столики, — ну
как же, такая драма!
— Не знаю.
— Но ведь ты не собираешься тут блевать? — возмущенно
воскликнул Реджи. Я покачала головой, и он спросил: — Заявишь о травме на рабочем
месте и заставишь нас заполнять бумаги?
Я вздохнула:
— Мне просто нужно уйти домой.
Реджи плотно сжал губы, но думаю, он испугался, что я подам
иск в суд. Он меня отпустил.
Головокружение не проходило, пока я стояла на автобусной
остановке и пока ехала домой. Несколько жалких однодолларовых бумажек,
полученных в качестве чаевых, смялись в кармане. Не чувствуй я себя настолько
ужасно, мысль о завтрашнем возвращении в «Гамбургер-Родео» показалась бы мне
невыносимой.
Но пока я пыталась крепиться и ни о чем не думать.
Я старалась не вспоминать о том, что чувствовала себя точно
так же, когда мы с Лукасом расчищали обвалившийся туннель Черного Креста, да и
после несколько раз. И о том, что в последнее время жажда крови, становившаяся
все острее и острее с того дня, как я впервые укусила Лукаса, внезапно почти
пропала.
«Не выдумывай, — убеждала я себя. — Ты не беременна». Мы
предохранялись, и потом, все это началось еще до того, как мы с Лукасом в
первый раз занялись любовью. Нет, я боялась вовсе не беременности.
И все же я знала, что со мной что-то происходит. Изменения
начались.
Глава пятнадцатая
— Это не смешно, — повторила я в четвертый раз, но и сама не
сумела удержаться от улыбки.
— Знаю, что не смешно. Нам нужны деньги. — Лукас как-то
умудрялся сохранять серьезное выражение лица, произнося это.— А
«Гамбургер-Родео» — это место, где мало кто в состоянии продержаться дольше
четырех дней.
— Заткнись! — Я сильно хлопнула его по плечу, и мы
расхохотались.
Конечно, довольно позорно уронить поднос, заставленный
стаканами с водой, на виду всего ресторана, зато Реджи был мокрый с головы до
пят. А я потеряла работу, продержавшись всего два дня после истории с
обмороком. Я ужасно расстроилась бы, не будь это так уморительно.
Лукас сдирал целлофан с двух пицц, чтобы разогреть их в
микроволновке. В основном пиццами мы и питались. Хотя сейчас мы могли покупать
любую еду, а не придерживаться скудного рациона, как в Черном Кресте, денег у
нас было не так уж и много, да и готовить мы не умели. Впрочем, меня это мало
волновало. Я почти потеряла аппетит.
— Как прошел твой день? — спросила я.
Лукас мало рассказывал про свою работу в гараже, зато
приходил домой, насквозь провоняв бензином. Впрочем, меня это не напрягало.
Первым делом он всегда принимал душ и возвращался из ванной разгоряченный и
влажный, а пахло от него просто классно.
— Как всегда, — коротко ответил он. — Слушай, не переживай
ты больше из-за этой своей закусочной, ладно? Найдешь что-нибудь поприличнее.
Зайди в книжные магазины, попытай счастья там. Ты же всегда любила читать.
— Отличная идея. — Что я предпочла бы продавать: Джейн Остин
или бекон по-ковбойски? По-моему, ответ очевиден.
Я с радостью обдумывала эту перспективу, продолжая накрывать
на стол, наклонилась, чтобы вынуть из корзинки стаканы, и тут у меня снова
закружилась голова.
Все вокруг стало серым, перед глазами заплясали мушки, меня
зазнобило. Я схватилась за стенку, пытаясь прийти в себя.
— Что с тобой? — Лукас встревоженно обернулся ко мне.
Я слабо улыбнулась:
— Все в порядке, просто слишком резко наклонилась.
Кажется, он не очень-то мне поверил, но тут звякнула
микроволновка, и он отвернулся, чтобы вытащить наш обед.
Уже не в первый раз я подумала, что, наверное, нужно
рассказать Лукасу о приступах слабости, то и дело меня охватывающих. Я не говорила
ему даже и том, что упала в обморок на работе. Но сказать Лукасу — значит
признать, что происходит что-то нехорошее, по-настоящему нехорошее, а к этому я
пока была не готова.
Мы сели обедать, разделив между собой газету, которую Лукас
принес из гаража. От нее немножко пахло машинным маслом, так же как от Лукаса,
когда он возвращался домой. Как ни странно, теперь этот лапах казался мне
сексуальным. Я взяла страницы с объявлениями (вдруг есть какие-то вакансии в
книжных магазинах?), первую страницу и раздел развлечений. Лукас забрал
спортивные страницы, но начинал он всегда не с них, а с местных новостей,
причем прочитывал их очень тщательно, обращая пристальное внимание на каждую
заметку. Я думала, он хочет узнать как можно больше о новом городе, но ошибалась.
Лукас неожиданно выпрямился и подвинул страницу ко мне.
— Посмотри-ка на это.
Я посмотрела. В районе Дампстер найдена мертвая женщина.
— Печально.
— Читай дальше.
Непонятно. Что, дальше станет менее печально? И тут глаза
мои широко распахнулись.
Источник утверждал, что горло женщины было перерезано. Но
отсутствие крови на месте преступления заставило полицию заключить, что ее
убили не здесь, а просто выбросили труп в этом переулке. Тех, кто видел
подозрительного человека или транспортное средство
в том районе в период с десяти вечера до шести утра, просят
сообщить в полицию.
— Вампир, — прошептала я пересохшими губами.
— Вампир, который дал нам понять, где он охотится, — мрачно
произнес Лукас. — То есть вампир, совершивший большую ошибку.
— Ты же не собираешься выслеживать этого вампира?
— Он убивает людей.
— Но что ты думаешь делать? Просто убить его первым?
Лукас сидел неподвижно.
— Я делал это и раньше. И ты об этом знаешь.
Он убил вампира, чтобы спасти Ракель, когда учился в
академии «Вечная ночь». И хотя я понимала, что у него в самом деле не было
выбора и что Ракель могла погибнуть, от мысли, что мы будем выслеживать вампира
и хладнокровно его убьем, меня затошнило.
— Наверняка есть другой способ.
— Нет. — Лукас отодвинулся от стола, воодушевленный
предстоящей охотой. — Сомневаюсь, что существуют тюрьмы для вампиров или
что-нибудь в этом роде. — Он помолчал. — Или существуют?
