— Поэтому мы больше никогда не пойдем на патрулирование в
этом городе.
Рядом сверкнула молния, Лукас чуть отвернулся, и я
догадалась, что он считает по себя: раз, два, три... Гроза бушевала совсем
рядом.
Я положила руку на лоб — или он слишком горячий, или рука
слишком холодная. Волосы все еще не высохли.
— Ты что, плохо поела сегодня? — Он начал растирать мои
ладони, пытаясь согреть. Похоже, Лукас
никак не мог успокоиться, пытаясь понять, в чем дело. —
Или... о боже!
Он побледнел как простыня. Я мгновенно поняла, о чем он
подумал, — это было настолько очевидно, что я невольно рассмеялась.
— Я не беременна.
— Ты уверена? — Я кивнула, и он облегченно выдохнул. — Ну,
это хоть что-то.
У меня не хватало решимости признаться даже самой себе, что
это может быть что-то серьезное, а тем более сказать об этом Лукасу.
— Я посплю, и все пройдет. Вот увидишь.
— Может, тебе нужна кровь? — Он сжал мои руки, словно
собирался преподнести сюрприз вроде коробки шоколадных конфет. Давно прошло то
время, когда моя вампирская сущность сводила его с ума.
— Я уже поела. — Сейчас я не могла даже думать о крови. От
мысли о еде меня начинало тошнить.
Лукас замолчал. Я видела, что он по-прежнему встревожен, а
на языке у него вертится множество вопросов, но я не желала, чтобы он их
задавал. Мне хотелось притвориться, что вообще ничего не произошло. Мне это
было совершенно необходимо, хотя бы ненадолго.
Поэтому я почувствовала искреннее облегчение, когда Лукас
сказал:
— Ладно, — и поцеловал меня в щеку.
Закрыв глаза, я могла поверить, что со мной все хорошо, что
винный погреб — это настоящий дом и что мы сможем жить здесь счастливо во веки
веков.
На следующий день Лукас уже не так волновался из-за моего обморока,
но настоял, чтобы я хорошенько отдохнула, прежде чем снова искать работу.
— Ты слишком устала,— сказал он. Судя по голосу, он решил,
что причина именно в этом, и я подумала, что и мне следует попытаться поверить
в это. — После пожара в «Вечной ночи» и пребывания в Черном Кресте у тебя не
было времени, чтобы прийти в себя.
— У тебя тоже, — заметила я, — но ведь ты работаешь в
гараже.
— Твоя жизнь изменилась гораздо сильнее моей, и мы оба это
знаем. — Лукас пожал плечами. — Серьезно, тебе необходимо передышка. Отдохни, а
я пару недель буду заботиться о нас обоих.
Не такие уж большие деньги он приносил из гаража. Он
трудился много, его постоянно вызывали, но работал он нелегально, а значит, ему
платили даже меньше минимальной ставки. Этих денег хватало на еду и на
транспорт, и даже чуть-чуть оставалось, но мы толком даже и не начали
откладывать, чтобы вернуть долг Балтазару и Вику. Я просматривала газетные
объявления в поисках жилья, которое мы могли бы снять, когда семья Вика
вернется из Тосканы, но приходила в ужас, увидев, до чего дорогими были даже
самые крохотные квартирки. Даже если бы Вик позволил забрать с собой вещи с
чердака, нам пришлось бы покупать мебель, одежду, а может быть, и машину. Не
знаю, как бы нам это удалось.
Но Лукас был полон решимости работать и дальше, взять на
себя все заботы, и за это я любила его еще сильнее.
— Только неделю, — сказала я. Этого наверняка должно
хватить, чтобы поправиться.
— Пусть будет полторы. Ты же не захочешь выходить на работу
в следующий понедельник, так?
Мой день рождения. Восемнадцать лет. Поверить не могу — я
забыла, а Лукас помнит все за нас обоих!
Всю следующую неделю я провела в праздности. То есть дел-то
хватало: помыть посуду, собрать грязную одежду, чтобы в выходные отнести ее в
прачечную, и все такое. Но большую часть дня, пока Лукас работал в гараже, я
сидела дома одна и бездельничала. Мне казалось, что наступили летние каникулы.
Я относилась к этому спокойно, как мы с Лукасом и договорились. Иногда выходила
погулять, но чаще смотрела фильмы, читала книги, оставленные Виком, и много
спала. Прошло четыре дня без приступов головокружения, и я решила, что больше
волноваться не о чем.
Но на пятый день, когда я в очередной раз задремала, я снова
увидела сон.
— Эти сны что-нибудь означают? — спросила я. Девушка-призрак
улыбнулась:
— Наконец-то до тебя начало доходить, да?
Мы стояли на крыше академии «Вечная ночь». Утро было ранним,
туманным и холодным, и я знала, что мы тут не одни, хотя видела только призрак.
Небо над головой было молочно-серым, как и туман внизу; единственной
материальной вещью во всем мире казалась школа, мрачно выступающая из тумана.
Вокруг нас скалились горгульи.
— Значит, ты по-настоящему разговариваешь со мной, — сказала
я, — в моих снах.
Она покачала головой:
— Скоро мы снова встретимся. Впрочем, пока я об этом ничего
не знаю.
— То есть как это?
— Я не предсказываю будущее, — ответил призрак. — Это ты его
видишь, а не я.
Я могу предсказывать будущее? Вряд ли, если вспомнить, со
сколькими неприятными сюрпризами мне уже довелось столкнуться.
— Я думаю, это просто сны, и мне незачем обращать на них
внимание.
Она взмыла вверх, и я решила, что она хочет бросить меня, но
я тут же воспарила вслед за ней. Под моими ногами больше не было крыши, но это
не имело никакого значения.
Девушка-призрак посмотрела на меня. Ее лицо было невыразимо
печальным.
— Очень скоро тебе придется признать правду, Бьянка. Ложь
больше не сможет тебя защитить.
Она поднималась вверх быстрее меня. Я попыталась догнать ее,
но тщетно.
— Погоди! — закричала я. — Погоди!
Я проснулась, но в первый раз после сна с призраком не
испытывала никакого страха. Скорее, я чувствовала себя намного спокойнее, чем
раньше.
Видеть будущее... ну, я совершенно точно не телепат и не
экстрасенс. Но некоторые из этих снов уже вроде как сбылись: черные цветы,
оказавшиеся позднее брошью, купленной мне Лукасом, или Черити, которая помогла
поджечь академию «Вечная ночь». Нужно будет хорошенько подумать об этом позже, серьезно
задаться вопросом: что пытаются подсказать мне сны.
Но больше всего меня волновали последние слова призрака:
«Ложь больше не сможет тебя защитить».
— Я чувствую себя такой дурой с этой повязкой на глазах, —
сказала я. — Наверное, все в автобусе смотрят на нас как на сумасшедших?
И попыталась стянуть с глаз шарф, но Лукас игриво поймал мои
руки и не позволил мне этого сделать.
— Не хочу я никаких сюрпризов! — Я возражала только для
того, чтобы он продолжал настаивать. Честно говоря, я была просто в восторге
оттого, что Лукас придумал на мой день рождения что-то особенное.
