Щеки мои заполыхали. Я почувствовала себя такой дурой! Ну
как же можно было не понять, в каком мы положении? Должно быть, гордость Лукаса
страдала каждый день — он до сих пор твердо верил в добро и работал там только
потому, что это было необходимо. Для нас.
Я ласково накрыла его руку своей.
— Я понимаю.
— Хотел бы и я понять. — Лукас убрал руку. — Слушай, я знаю,
что хозяин машины имеет право получить ее обратно. Но держу пари на миллион
баксов, что она нужна ему не для того, чтобы купить лекарство любимому
человеку. Если бы он знал... если бы знал, как сильно оно тебе нужно... как ты
думаешь, может, он не рассердился бы?
Я кивнула, быстро моргая. Я стала обузой, и мы с Лукасом
превратились в преступников. Это причиняло боль, но мне придется посмотреть
правде в лицо.
Оказалось, что в одной из местных больниц есть бесплатная
поликлиника, так что Лукас взял выходной и повел меня туда. Едва мы в нее
вошли, стало понятно, почему она бесплатная. Все до единого стулья в комнате
ожидания были заняты. Там сидели старики, одинокие и потерянные на вид; сидели
целые семьи. В каждом углу кашляли. Желтоватые постеры на стенах напоминали о
различных факторах риска, делая упор на ЗППП.
Я вписала свое имя в конце длинного списка, прикрепленного к
поцарапанной старой планшетке. В комнате сильно воняло лизолем.
— Тебе лучше сесть, — сказал Лукас.
Мне хотелось попросить его перестать вести себя как наседка,
но сесть действительно было нужно. Я чувствовала сильную слабость, меня бросало
то в жар, то в холод. Я то мечтала об одеяле, а то даже летнее платье казалось
слишком теплым.
Лукас сел рядом, и мы с ним начали листать журналы, лежавшие
на столах. В основном в них рассказывали о том, как заботиться о маленьких
детях. С обложек улыбались счастливые, здоровые, сияющие детишки, ничуть не
похожие на ожидающих приема малышей вокруг нас. Все журналы были выцветшими, с
загнутыми страницами. Первый же, который я взяла, оказался двухлетней давности.
— Жутковатое местечко, — прошептала я Лукасу.
— Вроде не такое уж и плохое, — пожал он плечами, и я
поняла, что его вряд ли когда-нибудь водили к другим врачам; платить много
Черный Крест не мог, и они никогда не задерживались надолго в одном месте,
чтобы обзавестись семейным доктором.
Я вспомнила своего педиатра в Эрроувуде, доктора Даймонда,
добродушного человека в очках, всегда позволявшего мне перед прививкой выбрать
лейкопластырь с моими любимыми мультяшными персонажами. Мама говорила, что они
водили меня к нему с младенчества, а к тому времени, как мы перебрались в
«Вечную ночь», я была уже слишком взрослой, чтобы оставаться его пациенткой. И
все это время, проверяя мои рефлексы и делая мне прививки, он не замечал во мне
ничего необычного, хотя однажды сказал, что моя мама, похоже, совсем не
стареет.
В общем, знакомство с доктором Даймондом убедило меня, что,
если я подхватила обычный человеческий вирус, врач мне поможет. Ну а если это
что-то вампирическое — что ж, мне не повезло, но доктору об этом знать не
обязательно.
Кажется, прошла целая вечность, прежде чем меня вызвали, но
в конце концов я услышала свое имя. Лукас помахал мне, и я скрылась за дверью.
Грузная медсестра с бейджем, на котором было написано
«Сельма», вошла в кабинет вслед за мной.
— На что жалуемся?
— У меня часто кружится голова. — Бумага на кушетке смялась,
когда я села. — И аппетит совершенно пропал.
Сельма глянула на меня:
— Ты случайно не беременна?
— Нет! — Щеки мои запылали. Я знала, что доктора задают
такие вопросы, но все равно была к этому не готова. — В смысле... я... ну, если
можно так выразиться, веду половую жизнь, но мы предохраняемся. И я точно знаю,
что не беременна. Честно.
— Ну что ж, посмотрим, в чем дело. — Сельма сунула мне в рот
градусник. Я послушно прижала его языком, глядя, как она берет тонометр. — Как
ты себя чувствуешь?
Я покрутила рукой: так себе. Сельма кивнула, стала надевать
манжетку мне на руку — и вдруг замерла. Я скосила глаза и увидела, что она
уставилась на дисплей термометра, на котором высветилось — «91 градус».
[9]
У меня всегда была немного пониженная температура. Доктор
Даймонд вечно шутил насчет моих 97 градусов, но в этом не было ничего такого уж
особенного. Однако 91 градус — это действительно необычно.
— Дай-ка мне его. — Сельма вытащила градусник у меня изо
рта, стерла показания, снова сунула его мне в рот, закрепила на руке манжетку и
начала накачивать в нее воздух. Манжетка плотно сжала мое предплечье. Я не
отводила глаз от дисплея термометра. «Ну давай, — думала я. — Поднимайся. Хотя
бы до девяноста семи градусов! Она не сочтет это слишком странным».
Цифры на дисплее сменились, упав до 90 градусов.
[10]
Сельма вытаращила глаза. Сначала я подумала, что она увидела
показания градусника, но тут же поняла, что с давлением тоже что-то не так.
Сельма сорвала манжетку с моей руки и скомандовала:
— Ложись! Я сейчас же приведу доктора.
— Да нет никакой спешки, — неуверенно возразила я. — Ну
честно, у меня просто голова кружится.
— Ложись, пока не упала! — Сельма прижала мои плечи к
кушетке. Несмотря на силу, в ее манере было что-то очень мягкое: должно быть,
она хорошая медсестра. Сельма выскочила из кабинета, а я осталась лежать,
скрестив руки на животе и пытаясь убедить себя, что ничего страшного не
происходит.
К несчастью, я знала, что это не так.
Будь это пневмония, или грипп, или любой другой вирус,
температура не была бы такой низкой. Когда люди заболевают, температура у них
повышается. Думаю, и с давлением тоже что-то в этом роде.
Иными словами, то, что со мной происходило, не имело
никакого отношения к человеческим болезням.
Я слышала, как в коридоре медсестра взволнованно
разговаривает с кем-то, вероятно с одним из докторов. Неужели они решат, что
это неотложный случай? И положат меня в больницу? А если так, смогу ли я из нее
выйти?
Я быстро встала — чересчур быстро. От резкого рывка голова
закружилась, и на какой-то миг я испугалась, что упаду, но ухватилась за
кушетку и сделала несколько глубоких вдохов. Еще чуть-чуть — и я уже могла идти.
Я выглянула в коридор. Сельма стояла неподалеку, полностью
поглощенная разговором с доктором, и я хорошо слышала, как она говорила:
— Я уверена, что термометр исправен. Это случилось всего
десять минут назад. Говорю вам...
Нужно торопиться. Я на цыпочках прошла половину коридора и
пустилась бежать к комнате ожидания. В коридоре появилась еще одна медсестра и
вздрогнула, когда я промчалась мимо нее.
