Нет. Это все неправильно, и я не собираюсь так мать. Не
знаю, что сейчас происходит, но все это ошибка, просто чудовищная ошибка, мы
все исправить, когда придумаем как.
Я же докричалась до него только что, так? Когда я позвала
Лукаса, он меня услышал, хотя и не понял этого. Просто нужно позвать снова.
«Лукас, я здесь! Прямо здесь! Тебе только нужно посмотреть на меня».
Он не шелохнулся.
Может быть, нужно подобраться поближе? Но как это сделать? Я
не могла понять, как (или почему) все еще двигаюсь, если мы с телом
разделились.
Потом я посмотрела на Лукаса и увидела на его лице такую
муку... Он выглядел таким отчаянно одиноким и потерянным. Мне очень хотелось
обнять его, хоть как-то утешить...
И это желание, словно буксиром, сдернуло меня с потолка
прямо к нему. Я вдруг ощутила, как меня, будто одеялом, окутывает тепло его
тела, и почувствовала, что я прорвалась.
— Лукас!
Он дернулся, глаза его расширились, он отскочил от кровати и
попятился в угол.
Почему он испугался? «Лукас, я здесь!»
Но я уже поняла, что он меня не слышит и, кажется, не видит.
Лукас пару раз моргнул и сполз вниз по стене. Очевидно, решил, что ему
почудилось.
И тут я тоже перестала его видеть. Голубовато-серый туман
снова сомкнулся, и я опять почувствовала, что свободно парю в воздухе. Вверх
или вниз? Двигаюсь ли я вообще? Невозможно определить.
«Нужно отыскать свое тело, — сказала я себе. — Если я найду
его, то просто заберусь в него». Я воображала, что это как со спальным мешком —
нужно залезть внутрь и застегнуть молнию. Вроде бы довольно просто. Но почему я
не могу найти свое тело?
«Оно больше не твое».
Вздрогнув, я попыталась оглядеться, понять, кто это сказал,
но не увидела ничего, кроме тумана. И голос этот я не слышала, хотя и
восприняла сказанное.
«Нужно вернуться в винный погреб, — решила я. — Я хочу быть
с Лукасом и окажусь рядом с ним — немедленно».
И я снова оказалась рядом с ним, но не в винном погребе. Он
стоял на подъездной дорожке у дома Вудсонов. Я находилась у него за спиной,
будто подглядывала из-за плеча. Кажется, вот-вот наступит рассвет: небо уже
стало серым. На дорожку только что вырулила машина. Из нее вышел кто-то
высокий.
Балтазар с напряженным лицом шел навстречу Лукасу. Его
синяки еще не прошли, и шагал он медленнее, чем обычно, но похоже, он был уже
почти здоров.
— Как она? — спросил он. Внимательно вгляделся в лицо Лукаса
и резко остановился. — О нет!
— Она...— Лукас не мог произнести ни слова. Я видела, как
дергается его челюсть, словно он разучился говорить. — Ее больше нет.
— Нет! — Балтазар затряс головой. На его лице отразилась
паника. — Ты ошибся!
— Бьянка умерла, — сказал Лукас.
Теперь все стало реальным. Я хотела закричать, но не могла.
Хотела убежать, но и это было невозможно. Я не могла прятаться от случившегося.
— Я хочу на нее посмотреть, — произнес Балтазар.
Вместо ответа Лукас отошел в сторону. Промчавшись мимо него,
Балтазар пробежал сквозь меня — о, какое странное, но при этом ошеломительное
ощущение, потому что на секунду вся сила, отчаяние и любовь Балтазара эхом
отозвались во мне. Это не отличалось от ощущений живого человека, но было
реальным — куда более реальным, чем я сама.
Балтазар вбежал в винный погреб и как будто увлек меня за
собой. Может быть, потому, что до этого он прошел сквозь меня, не знаю. Знаю
только, что пролетела по длинному коридору из винных бутылок — вслед за
Балтазаром, мимо него — и оказалась в комнате. Я смотрела на него, в то время
как он смотрел на мое тело.
Оно лежало на том же месте, где я видела его в последний
раз, когда Лукас закрывал мне глаза. Балтазар долго стоял и смотрел, словно не
мог поверить в случившееся. Потом прислонился к стене и... упал. Соскользнул на
пол и вцепился в собственные волосы.
Я покружилась над своим телом — оно казалось мне вполне
нормальным. Может, немного нездоровым, но, в сущности, оно не сильно отличалось
от спящего. Единственная разница была в том, что я больше не дышала. Но ведь
это можно исправить, правда? Нужно только запрыгнуть в него.
Ну, звучит-то это просто, но на деле все оказалось не так. Я
смотрела на себя, пытаясь ощутить то же магнетическое притяжение, как с Лукасом
и Балтазаром. Если получится уловить эту энергию, рассудила я, меня просто
втянет обратно в тело и я оживу.
Но никакого притяжения не возникало.
Прошло немного времени — думаю, несколько минут, но точно не
знаю, — и Балтазар поднялся на ноги. Позади я слышала шаги Лукаса. Оба они
встали у изножья кровати, глядя на меня.
— Что случилось? — хрипло спросил Балтазар.
— Я написал тебе в письме. — Голос Лукаса звучал так устало,
что я призадумалась: сколько же он не спал? — Она все слабела и слабела. Мы
понимали, что врач тут не поможет, поэтому я был вынужден просто смотреть...
Лукас с трудом сглотнул. Балтазар нерешительно взглянул на
него, и мне показалось, что сейчас он потреплет Лукаса по плечу, но он не
шевельнулся.
— Я попытался уговорить ее завершить переход, — продолжал
Лукас— Предложил воспользоваться мной, чтобы превратиться в вампира. Но она не
захотела, если я не превращусь вместе с ней. Я сказал — нет. — Он ударил
кулаком по стене.— Проклятие, почему я просто не согласился?
Балтазар покачал головой:
— Бьянка решила все правильно. Не только для тебя, но и для
себя тоже. Есть вещи более страшные, чем смерть.
— Прости, но сейчас я с тобой не соглашусь.
— Понимаю.
Они стояли рядом и смотрели на меня, как двое часовых. Мне
все еще хотелось прокричать им, что все это ошибка, что мы еще можем все
исправить, но это уже и мне самой начинало казаться неправдой.
Я умерла. Покинула тело, как пишут в книжках, и в любую
секунду увижу яркий свет, на который мне придется идти.
Мне хотелось заплакать, но для слез нужно тело. Даже этого
утешения я лишена и не могу дать выход печали и страху, скопившимся внутри.
Наконец Лукас сказал:
— Я не могу вызвать полицию или скорую помощь. Слишком много
такого, чего я не смогу объяснить.
— Не можешь, — согласился Балтазар. — Придется похоронить ее
здесь, причем еще до рассвета, чтобы никто не увидел. Я помогу.
Лукас глубоко, прерывисто вздохнул:
— Спасибо.
Они впервые смотрели друг на друга без вражды, ревность
исчезла.
Балтазар обошел кровать и убрал с моего лица волосы.
Наклонился, поцеловал меня в лоб и задрожал, я поняла, что он с трудом
сдерживает слезы. Но мгновение спустя он снова стал собранным и серьезным.
Балтазар откинул лоскутное одеяло, плотно завернул меня в простыню и поднял на
руки.
