— Могла бы и не язвить.
— Ну да, могла бы. Это я так, для смеха. Макси была тем
самым призраком, что пытался убить меня в школе. Теперь я поняла, что это,
вероятно, было кульминацией наших отношений. Немного подумав, я спросила:
— Погоди. Я же видела тебе в академии «Вечная ночь».
Несколько раз. Если ты должна жить в этом доме, то как оказалась там?
Макси ответила так, словно это было самой очевидной вещью на
свете:
— Вик, конечно. Я с ним связана, а он уехал в «Вечную ночь».
А там я уже смогла вступить в контакт с тобой.
— Значит, ты привидение Вика. — Я вспомнила, как ему
нравилась Макси. Видимо, он не очень много с ней общался. — А почему ты не появляешься
перед ним?
— Трудно появиться перед живыми. Эти два парня внизу...
— Лукас и Балтазар.
— Лукаса я знаю, а вот вампира — нет. Кстати, они оба
крутые. И ты держишь обоих на коротком поводке? Молодец.
Я сделала вид, что не услышала.
— Ты разговариваешь не как человек, умерший девяносто лет
назад.
— Последние семнадцать лет я провела рядом с Виком.
— Да, это все объясняет, — пробормотала я.
— В общем, эти парни внизу... — продолжала она, — ты можешь
перед ними появиться, потому что, похоже, здорово эмоционально связана с
обоими. Обычно это помогает. Но даже в этом случае гарантий нет. С Виком... —
Макси замялась, и я поняла, что тема была для нее слишком деликатной, но она
старалась мне этого не показывать. — Я познакомилась с ним через много-много лет
после своей смерти. Он вырос в этом доме.
— И он читал тебе книжки, когда был маленьким, — вставила я.
— Он рассказывал тебе об этом? — Она не знала, как
продолжать разговор после этого откровения. Если бы привидения могли краснеть,
Макси ярко порозовела бы. — Ну... да. Поэтому я, наверное, смогла бы перед ним
материализоваться, но боюсь, что Вика это испугает. — Чуть тише она добавила: —
А я не хочу, чтобы он меня боялся.
— Меня испугать ты не боялась! — сердито воскликнула я. —
Появлялась передо мной в «Вечной ночи» — и не только ты — и всякий раз пугала
до полусмерти. Да ты меня дважды чуть не убила, причем во второй раз — вполне
сознательно. Так что извини, но мне не верится, что ты такая добрая.
— Но ты наша! — разозлилась она. — Ты с самого начала была
наша!
— Прекрати это повторять! — Мне хотелось ударить ее, но,
скорее всего, моя рука просто пройдет сквозь ее бесплотное туловище, а это не
доставит мне никакого удовлетворения, да еще и жутковато будет.
— Но это правда! — Ее голубые глаза засверкали. Видимо,
Макси не из тех, с кем легко поладить. — Ты родилась, чтобы стать призраком! И
не простым призраком, а чистокровным. Ясно? Тебе вообще повезло. Ты сильная, и
твоя сила может помочь другим. Ты нужна призракам, а твои родители хотели
отказаться от своего слова и украсть тебя у нас!
— Во-первых, дать человеку возможность выбора — не значит
украсть.
Макси склонила голову набок:
— Но ведь твои родители не давали тебе права выбора?
— И ты тоже, так что хватит уже передо мной выделываться. —
От всех этих новых фактов у меня голова шла кругом. Нужно как-то все это
переварить. -Ты сказала — из чистокровных? В смысле, рожденная от вампиров, но
созданная призраками, так?
— Ну наконец-то догадалась.
Похоже, Макси может многое мне рассказать. У нее есть
ответы, которые я искала всю жизнь, но вряд ли она собирается со мной дружить.
Кажется, я для нее — средство достижения цели. Но какой цели?
— Другие привидения нуждаются в привидениях вроде меня, —
предположила я. Макси кивнула. — Чтобы помочь им в чем?
— Ты делаешь нас сильнее. Помогаешь нам материализоваться,
чтобы мы снова могли общаться с миром. — Макси поплыла по чердаку. Ее ноги не
касались пола, и это меня немного напугало, хотя я не могла объяснить почему. —
Так что хватит себя жалеть, лучше представь, каково это — месяцы, годы,
столетия жить только в голубом тумане. А некоторым из нас так и приходится. И
вот такие потерянные готовы сделать все — все, что угодно, лишь бы снова
обрести форму. Иногда им это удается, перехватив человеческий страх и усилив
его. Но большинство призраков хотят найти другую возможность. Другой путь. И ты
можешь им его указать.
Я вспомнила привидение, мучившее Ракель чуть ли не всю ее
жизнь. Неужели для него это был единственный способ вырваться из плена тумана?
Был ли он одним из призраков, сделавших неверный выбор?
Макси добавила:
— Когда мы соберемся вокруг тебя — много нас, — мы сможем
делать то, чего никогда не смогли бы в одиночку. Как, к примеру, мы все могли
появляться перед тобой в «Вечной ночи», хотя и приходилось прорываться сквозь
преграды. Ты еще не была настоящим призраком, а эта сила уже копилась внутри.
— То есть, по сути, я родилась и умерла для того, чтобы вы,
ребята, получили дополнительные батарейки? — И что, предполагается, что после
этого я почувствую себя лучше? — Я не обязана никому из вас помогать. И вообще,
я возвращаюсь к Лукасу.
— Может, подождешь? Ну пожалуйста.
Макси поблекла, став почти прозрачной, и в тех нескольких
тенях, которые я еще могла различить на месте лица, появились обида и боль.
Проведя почти столетие на чердаке у Вика, она, должно быть, чувствовала себя
очень одинокой. И наверное, умерла так давно, что уже не помнит, как это
ужасно. Впрочем, жалость во мне не пересилила осторожность.
— Если тебе нужен друг, — медленно произнесла я, — то и веди
себя соответствующе.
Чердак и Макси исчезли. На этот раз туман едва успел
сомкнуться вокруг меня, как я оказалась там, куда и хотела попасть. Рядом с
Лукасом.
В мгновение ока я перенеслась в винный погреб, где за
маленьким столом сидели Лукас и Балтазар. Они показались мне еще более
измученными, чем раньше. Лукас откинулся на зеленую стену; на его подбородке
виднелась щетина, а круги под глазами были такими темными, будто его избили.
Балтазар положил руки на стол и опустил голову.
Похоже, они меня не видели, но я так обрадовалась им, что не
обратила на это внимания.
— ...может быть, телефонный звонок или простое письмо, —
говорил Балтазар. — Это намного разумнее.
Лукас покачал головой:
— Ячейки слишком часто переезжают с места на место, письмо
может просто не дойти. А мобильник она потеряла во время нападения миссис
Бетани. Тебе четыреста лет, а ты так и не удосужился узнать хоть что-нибудь о
тех, кто на тебя охотится?
Он подкалывал Балтазара, как делал это всегда, но из его
слов исчезла злоба. Прежнее соперничество превратилось в условный рефлекс, не
более того.
