– Я не хотела тебе говорить, поэтому и заставила уехать
сегодня так рано. Ночью Сименс рассыпал в твоей комнате мак и караулил в
коридоре. Но как ни стерег, на маке оказался отпечатан след туфли. Замок еще
крепко спал, и Сименс ринулся по комнатам служанок, осматривая их туфли. И одна
пришлась как раз по следу. Хозяйку ее Сименс и два лакея, его подручные, сразу
связали и увели.
Марина издала хриплый смешок:
– Да ведь я ему сама рассказала про мак!
– Ты? – удивилась Джессика. – Зачем?
– Хотела, чтобы он помешал Агнесс ходить по ночам по замку.
Я как-то раз увидела ее и до смерти перепугалась: думала, привидение, ну и…
Вроде отовралась убедительно, однако глаза Джессики стали
как лед:
– А что ты сама делала ночью в коридоре? Возвращалась от
Десмонда, но столкнулась с Агнесс, которая спешила в ту же постель? То есть вы
не поделили любовника, и ты отдала бедную девушку на расправу?
– Я просто хотела, чтобы Сименс ее остановил, – шепнула она,
смахивая слезы стыда. – Откуда мне было знать, что он поверит в мои сказки?
– А он, наверное, и не поверил, – кивнула Джессика. И вдруг
выкрикнула: – О господи, я была вчера слепа! Ты же ничуть не испугалась, а
значит, сама все и подстроила!
Марина помотала головой. Ее словно паутиной опутало!
– Ты о чем? – спросила недоуменно. – Что я, по-твоему,
подстроила?
Джессика только усмехнулась.
– Ничего не понимаю…
– Не ври! Вчера мне кое-что показалось странным, а теперь
все ясно. Ведь ты сама сделала куклу и спрятала! И я подыграла тебе, когда ее
нашла!
– Нет! – отчаянно закричала Марина. – Я не делала этого!
– Молчи! – прошипела Джессика. – Не то нас заметят, схватят
и убьют – после того, как разделаются с Агнесс!
Марина проследила за ее взглядом и содрогнулась. Пока они
спорили, страшное действо на берегу неостановимо развивалось. Мужчины в белых
балахонах спешились и сняли с черного коня Агнесс, которая пыталась вырваться
из рук, тянущих ее к воде.
– Мы должны спасти ее! – воскликнула Марина. – Я скажу, что
сама во всем виновата, они отпустят ее…
– И утопят тебя, – закончила Джессика. – Ты и одета
подходяще для ведьмы: в черном платье, на темном коне. Нет, и Агнесс не
спасешь, и себя погубишь.
Бьющуюся Агнесс доволокли почти до самой воды. Страх
оледенил сердце Марины. Но было нечто превыше страха – гордость? злость? – и
они заставили ее быстро шепнуть Джессике:
– Скачи за подмогой. Приведи Десмонда, Джаспера, кого
угодно! Я задержу их. Они не посмеют убить меня!
Джессика смотрела непонимающе, и Марина, сорвав перчатку,
свистнула в два пальца – оба коня взвились на дыбы, словно поняв ее приказ. Они
запрядали ушами, заржали и ринулись в разные стороны, как стрелы, выпущенные из
лука. Рыжая лошадка Джессики поскакала по тропе, ведущей к замку, а гнедой
Марины понесся к реке.
Веткой с нее сорвало шляпу, туго закрученная коса больно
стукнула по спине, но Марина и не заметила. Конь во весь опор промчался с
обрыва и стал, весь дрожа от напряжения, между рекой и мужчинами в белом,
которые подтащили черное тело к воде, и его уже лизали волны.
Марина соскочила наземь и, путаясь в дурацком хвосте
амазонки, кинулась к Агнесс, лежащей лицом вниз. Сорвав другую перчатку, вмиг
развязала узел на ее затылке и, рывком приподняв, посадила, чтобы та могла
вздохнуть.
Лицо Агнесс было сплошь залеплено песком, и Марина, смахнув
желто-серую массу, едва не зарыдала, увидев, как безобразно исцарапано и избито
хорошенькое смуглое личико, которое она вроде бы люто ненавидела, но сейчас не
могла вспомнить – за что.
Агнесс была в обмороке и даже не вздрогнула, когда Марина
закричала что было силы:
– Остановитесь! Не троньте ее!
После мгновенного замешательства вперед шагнул высокий
мужчина. Лицо его было закрыто, но по властному голосу Марина сразу узнала
Сименса:
– Прошу вас удалиться, миледи. Мы все сделаем сами.
– Нет! – яростно выдохнула Марина. – Развяжите ее и
отпустите!
– Она ведьма, миледи, – качнул капюшоном Сименс. – Вы сами
знаете.
– Ничего я не знаю! Я наговорила вам, что в голову взбрело –
и про мак, и про жабу. А куклу я сделала сама! – выкрикнула Марина, обвинив
себя в том, что недавно, высказанное Джессикой, показалось ей чудовищно
оскорбительным.
Белые балахоны, окружавшие Сименса, взволнованно
заколыхались, подались было к Марине, однако предводитель остановил их
мановением руки.
– Вы лжете, миледи, – сказал он терпеливо и даже печально. –
Жаба, кукла – это одно, подозрения, но как быть с доказательством?
Он выхватил из-под плаща кожаную туфельку.
«Она слишком изящна для горничной, – подумала Марина как о
чем-то важном. – Откуда у Агнесс такие туфли? Наверное, Десмонд подарил!»
Последняя мысль вызвала в сердце лишь слабый отзвук прежней ревности.
– Если у вас нет жалости, побойтесь хотя бы сэра Десмонда!
Он не простит вам, если вы убьете Агнесс! – воскликнула Марина.
– Когда бог наделяет нас своим божественным прозрением,
никто не смеет становиться на нашем пути, лорд он или простой крестьянин, –
высокомерно усмехнулся Сименс. – Отойдите, миледи!
– Ты называешь ее миледи, брат? – вдруг подал голос один из
его свиты. – Она примчалась на черном коне, одетая в черное, чтобы спасти свою
пособницу! Сдается мне, сегодня нам предстоит испытать не одну женщину, а
двоих!
– Вы тут все с ума сошли! – закричала Марина, но в голосе ее
звучал страх. – Говорю вам, ни я, ни Агнесс – не ведьмы!
– Это мы узнаем очень скоро! – пролаял обвинитель.
В то же мгновение один из мужчин схватил Марину за локти и
свел их за спиной с такой силой, что она взвыла от боли. Но тотчас тяжелая
потная ладонь запечатала ей рот.
Второй мужчина выхватил нож и разрезал веревки, опутывавшие
Агнесс. Две пощечины привели девушку в чувство. Она застонала, пошевелилась,
пытаясь встать. Человек в балахоне вздернул ее на ноги и держал так некоторое
время, пока Агнесс не глянула вокруг осмысленным взором.
