– Да вы что, не понимаете? – запальчиво вскричала Марина. –
Леди Урсула написала его ночью, еще когда жива была! Она уже чуяла недоброе, и…
Марина осеклась. Лицо старушки такое невинное, розовое…
Лицедейка!
– Спрячьте-ка письмецо, милая мисс, – изрекла она. – Складно
вы все говорите, однако почем я знаю, в самом ли деле письмецо от леди Урсулы?
Может, вы сами все и насочиняли. Когда грамоте разумеешь, дело нехитрое.
– Нелепица какая… – беспомощно пробормотала Марина. – Откуда
ж мне знать про Алана и миссис Беркли?
– Про Алана вы все выглядели да высмотрели, мне Флора
сказывала, как из замка прибежала, – холодно изрекла старуха, вприщур глядя на
Марину, и ни следа прежней розовой невинности не обнаружила та в ее глазах и на
лице. – Я сразу говорила: уезжай, мол, беда близко, а она отговаривалась. Ну а
сегодня, как прошел слух, что вы с леди Урсулой расправились…
– Что? – слабо выдохнула Марина, а старуха горестно покивала
в ответ.
– Да, да, что слышали. Хоть Флора и говорила, будто вы ни в
чем дурном замешаны быть не можете, мол, глаза у вас ясные, а мне другое ясно:
вы, мисс, ничем не лучше мисс Джессики. Она тоже нынче записочку написала: так,
мол, и так, поспеши, Флора, в замок да дитя с собой прихвати… Всем, погляди-ка
ты, наше дитя вдруг понадобилось! – всплеснула руками старушка. – Да только
Флора, по счастью, не так глупа, как вы все думаете. Ее уже давно и след
простыл! И вам, и этой наглой девчонке я сказала: мол, дочка в замок уехала, а
больше знать ничего не знаю и ведать не ведаю!
Марина стояла, будто ее в землю вбили.
– Что? – с трудом разомкнула она непослушные губы. – Какой
наглой девчонке? Вы о ком? Кому вы еще…
– Надо думать, обо мне речь! – перебил ее чей-то обиженный
голос. – Неужто вы так про меня, матушка Смит? Не зря же я вам не поверила…
Глаза старушки наполнились страхом, и Марина резко
обернулась.
– Глэдис?! – вскричали обе разом.
– Она самая. – Бывшая горничная Марины сделала свой книксен
так стремительно, словно у нее подвернулась нога. – Стало быть, вы мне голову
морочили, матушка Смит? Ну, это вы зря. Ежели я скажу про это в замке…
Она укоризненно покачала белым чепцом, и Марина поняла, кто
подглядывал за ней во дворе. Да, Глэдис опять оказалась хитрее! Жаль, что не
удосужилась Марина полюбопытствовать, кто прячется за углом дома, – избавила бы
и себя, и мать Флоры от многих хлопот. Ведь никак нельзя, чтобы Глэдис
оказалась сейчас в замке. Во-первых, доложит своей хозяйке, что мисс Марион
сбежала и ищет Флору, а во-вторых, что Флора тоже подалась в бега. Нет, пока не
следует Джессике знать ни о том, ни о другом. У нее и своих хлопот довольно, с
Десмондом. Вот и пусть хлопочет…
Марина осторожненько переступила, пытаясь переместиться
поближе к Глэдис, но стараясь сохранить на лице маску отупелого недоумения.
Однако Глэдис была настороже – еще прежде, чем Марина предприняла свои военные
действия, вылетела на крыльцо. Марина ринулась за ней, и судьба уже почти
позволила ей схватить Глэдис на ступеньках крыльца, но пришлось отдернуть руки:
трое рослых крестьянских парней и столько же девиц в величайшем недоумении
наблюдали за погоней!
Марина остановилась как вкопанная. Подними Глэдис крик, они
сразу придут ей на помощь. Эх, надо было самой крик поднимать: держите, мол,
вора! Глэдис бы схватили, а пока то да се, Марина уж придумала бы что-нибудь.
Как же, держи карман шире! Вон с какой прытью девчонка
улепетывает. Чудится, так бы и перелетела через изгородь, да подвернула ногу и
едва не вспахала носом землю. Что-то мелькнуло в голове Марины… какая-то мысль…
но тотчас же исчезла, совершенно как однажды уже было.
– Что, под хозяйку свою хромоногую подлаживаешься? – в
бессильной ярости выпустила Марина весьма жалкую парфянскую стрелу. Однако та
вряд ли ушей Глэдис достигла: подхватившись, горничная выбежала со двора и
оказалась в полной безопасности среди людей. А Марине ничего не оставалось
делать, как воротиться в дом.
Mатушка Смит глядела на нее с молчаливым страхом.
– Удрала, подлая! – задыхаясь, сказала Марина. – Там народу
кругом полно, только это ее и спасло. Теперь уж точно доложит своей хозяйке и
про меня, и про Флору.
– Да, леди Джессика многих слуг переманила на свою сторону,
– пробормотала старушка. – Она задаривает их своими обносками, вот некоторые и
лезут из кожи вон.
– Что? – шепотом вскрикнула Марина. Голос у нее сел от
внезапной догадки. Вот оно! Именно эта мысль все время стучалась ей в голову –
и наконец-то Марина впустила ее.
Старушка встревоженно вглядывалась в ее побледневшее лицо.
Марина с трудом возвращалась из дебрей размышлений, обступивших ее.
– Глэдис доберется до замка, и ничто не помешает Джессике
сразу же отрядить за Флорой погоню. Сколько она в бегах? Час, два, три? Можно
себе представить, какая у нее кляча. А в замке быстрые, как ветер, кони. И
теперь, когда Глэдис слышала о письме Урсулы, Джессика тоже узнает о миссис
Беркли. Ведь именно туда направилась Флора, верно?
– Не ваше дело, мисс, – глухо изрекла старушка.
Марина сразу поняла, что угадала. Если бы она знала, где
живет миссис Беркли, то не теряла бы больше ни минуты. Не спрашивать же,
приехав в Брайтон (а ведь это большой город), у каждого встречного-поперечного.
За это время Джессика пять раз обернется с погоней, и тогда… Она с ненавистью
взглянула на матушку Смит. Вот старая коза! Уперлась – не сдвинешь! Однако ж ее
можно понять. С чего бы ей перед ней душу открывать?
– Я не убивала леди Урсулу! – в отчаянии выдохнула Марина. –
Поверьте мне!
– Сие одному богу ведомо, – с прежним невинным выражением,
доводившим Марину до бешенства, изрекла матушка Смит. – Бог вам и судья, мисс,
а я ничего более не знаю и сказать вам не могу.
Марина тяжело вздохнула. И вдруг за ее спиной вновь
скрипнула дверь и раздался озабоченный говорок:
– Зачастили нынче, как я погляжу, к вам гости, матушка Смит!
Или к Флоре? А куда она с возом-то отправилась? Нашла время! Вся деревня в
траур оделась, а она за работу взялась. Я ее окликнула, да где там, даже не
оглянулась. Что ее разобрало, с соломой-то? Какая такая надобность?
– Надо вернуть долг… – залепетала старушка, переводя взор с
дородной соседки, возникшей в дверях, на вспыхнувшее надеждой лицо Марины.
– А зачем, скажите на милость, она лесом поехала? –
громогласно недоумевала соседка. – Там же не дорога, а мученье одно, все колеса
изломает!
