– Чему ты удивляешься? Почему лорда Десмонда туда могло
занести, а меня нет? Вот и занесло. Только мы были по разные стороны баррикады.
Что ж, такая судьба! – пожал плечами Линкс, и острие, направленное на Флору,
задрожало в дюйме от ее горла.
Молодая женщина отпрянула, закрыла глаза, и Хьюго, одной рукой
продолжая держать ее, другой схватил за грудь.
– Ну-ну, стой спокойно! И не прижимайся ко мне так, не то мы
с Линксом подеремся тут из-за тебя.
– Ты хочешь? – вскинул брови Линкс. – На здоровье, Хьюго! Я
не скажу миледи. – Он так ухмыльнулся, что не было сомнений: еще как скажет.
– Делай свое дело, Линкс, – с досадой сказал Хьюго, убирая
руку. – И не смей стращать меня. Джессика станет миледи, только если я захочу.
Понял?
– А, вот ты о чем… – протянул Линкс. – Хм, у мисс, похоже,
большой выбор. Надо полагать, из двух лордов Макколов она предпочтет
достойнейшего, а значит… Но не о том речь. Я бы хотел закончить свой рассказ.
Многие аристократы пытались убежать из Парижа. Переодевались в лохмотья, мазали
свои ручки и личики сажей… Кое-кому удавалось ускользнуть, но не тогда, когда в
карауле у Северных ворот стоял я. Особенно мне нравилось видеть возы с соломой.
Но ведь не возят из города в деревню солому… Если только не прячут в ней
что-нибудь. И вот когда появлялся воз, например, такой, как этот, – Линкс
похлопал ладонью по краю телеги и хищно улыбнулся Флоре, – мои люди хватали
возчика и держали его, как держит тебя Хьюго, а я начинал ворошить солому.
Совершенно так, как делаю сейчас…
И он ткнул в солому саблею, а когда вырвал ее, все увидели,
что лезвие обагрено кровью.
Флора испустила страшный крик, а Линкс торжествующе
захохотал. Но смех его тут же оборвался, потому что Марина взметнулась из-за
куста и обрушила ему на голову дубинку. Линкс рухнул, не пикнув, весь осыпанный
древесной трухой: столкновение с его головой не прошло бесследно – она
разлетелась вдребезги… Однако Марина добилась, чего хотела: Линкс лежал
неподвижно, а Хьюго впал в столбняк на то краткое мгновение, которое
понадобилось ей, чтобы выхватить из-за пояса Линкса пистолет и приставить его к
виску Хьюго.
– Отпусти ее, – приказала Марина, и руки Хьюго упали.
Флора повалилась на четвереньки, но тут же вскочила,
бросилась к телеге. И замерла от окрика Марины:
– Стой! Свяжи чем-нибудь руки мерзавцу.
Флора взглянула на нее полубезумными глазами, но
послушалась.
Хьюго стоял недвижимо, закрыв глаза. Марина не боялась, что
тот рванется, набросится на Флору. Уж она-то знала, как действует на человека
леденящее прикосновение дула, знала, что ужас сковывает тогда покрепче любых
кандалов. А потому не стеснялась, все сильнее прижимая пистолет к покрытому
испариной виску Хьюго.
– Покрепче затягивай! – велела она, увидев, как трясутся у
Флоры руки. – Мне кажется, наш молодец большой умелец убегать из-под замка,
поэтому не стоит давать ему новых возможностей. Так, хорошо. Ложись на живот! –
скомандовала Марина конюху, и Хьюго послушно рухнул плашмя. – А теперь, Флора,
свяжи ему ноги. Ну, все?
Женщина обратила к ней молящий взор. Марина с досадой
взглянула на пистолет – Флора явно считала себя тоже пленницей! – и сунула его
за пояс так ловко, словно проделывала это каждый день. Впрочем, оружие изрядно
мешало, а потому она положила его на землю под телегу, а сама зарылась руками в
ворох соломы, почти тут же нащупав что-то теплое, мягкое, недвижимое. Это была
детская ручка…
У Марины подкосились ноги. Алан… Линкс достал его… Убил!
Не веря себе, она рванула ребенка из телеги – и едва
удержала, когда он вдруг испустил истошный крик и забился в ее руках.
Флора, доселе замершая олицетворением ужаса, вышла из
столбняка и подхватила малыша. Он мгновенно перестал орать. Сталкиваясь руками,
Марина и Флора торопливо ощупали его, расстегнув одежки, но не обнаружили ни
царапины.
– Кого же тогда… – пробормотала Марина, но не договорила,
потому что Флора, ахнув, вдруг сунула ей Алана в руки и принялась расшвыривать
солому.
Алан было завопил, но Марина с такой силой прижала его к
себе, что он пискнул, поперхнулся и умолк, верно, от удивления. Марина наскоро
чмокнула его в тугую щечку, неотрывно глядя на Флору, не в силах понять, почему
теперь, когда ясно, что Алан цел и невредим, та продолжает плакать и почему на
ее лице такое отчаяние.
– Боже мой! – хрипло выдохнула Флора и, став на колесо,
проворно вскочила в телегу. – О нет!
Марина перегнулась через край, ближе, глянула – и едва не
выронила Алана. На дне телеги, среди окровавленной соломы, лежал Джаспер.
Флора закричала так, что у Марины зазвенело в ушах, а
перепуганный Алан уткнулся ей в шею и даже, кажется, дышать перестал. Она
расцеловала мальчика, отчего тот малость приободрился, усадила на край телеги.
Затем оттолкнула Флору от Джаспера, пучком соломы отерла его грудь и плечо,
рванула окровавленный рукав – и с облегчением перевела дух: лезвие прошло
сквозь мышцу левой руки у плеча. Рана явно была не опасна. Несколько дюймов
правее, и Линкс убил бы Джаспера, но сейчас он, вероятно, лишился чувств от
боли. Марина ощупала его лицо и удивилась: несмотря на изжелта-мертвенную
бледность, кожа Джаспера казалась раскаленной. У него был страшный жар! Неужели
от раны? Однако она ведь только что нанесена… Впрочем, думать над этой
странностью не было времени: из раны сочилась кровь, и ее следовало как можно
скорее остановить.
Марина сорвала с Флоры чистенький батистовый передничек и
разорвала его на полосы. Из пояса с завязками получился отличный жгут, рану
прикрыл чистый носовой платок, который оказался в кармане Джаспера, ну а сверху
Марина навертела ленты из фартука. Подождала мгновение – кровь не проступала.
Улыбнулась Алану – он тем временем совершенно успокоился, – Флоре, которая
пришла в себя и, молитвенно сложив руки, наблюдала за Мариной, а потом и
Джасперу, открывшему глаза.
Сначала взор его был затуманен, но вот мысль сверкнула в нем
– и в то же мгновение, прежде чем Марина успела слово молвить, Джаспер резко
приподнялся и кинулся на нее, угрожающе выставив правую руку. Впрочем, прыти
его хватило ненадолго: он тут же неловко завалился на бок, испустив короткий,
болезненный стон. Женщины помогли ему лечь на спину, и Джаспер бессильно
прикрыл глаза.
– У него жар, – сказала Марина, отодвигаясь на всякий случай
подальше.
– Малярия, – со слезами в голосе пояснила Флора, прикладывая
прохладные ладони ко лбу раненого. – Джаспер едва смог приехать, чтобы
предупредить меня о том… – она замялась, – о гибели леди Урсулы. И тотчас ему
стало плохо. Я так боялась и за него, и за Алана…
