– Заходи.
А вот мне поверить было нелегко, но все совпадало. Это был не Лос-Анджелес, а Кармел, штат Калифорния. Октябрь 1972 года, номер на 4 этаже гостиницы “Холидей Инн”. Еще до того, как щелкнул замок, я знал, что по всей комнате будут разбросаны радиоуправляемые модели чаек, сделанные для фильма, который мы снимали на побережье. Одни из них вытворяли в воздухе просто чудеса, а другие камнем падали вниз и разбивались. Я приносил обломки в комнату и склеивал их заново.
– Я приведу Лесли, а ты постарайся немножко прибрать, ладно?
– Лесли?
– Она… Впрочем, здесь две Лесли. Одна из них только что поднималась с тобой в лифте, жалея о том, что ты не догадываешься с ней даже поздороваться. А та красавица – это она же, только шестнадцать лет спустя, моя жена.
Не может быть!
– Слушай, лучше займись уборкой, – сказал я, – мы сейчас придем.
Я нашел Лесли в коридоре неподалеку. Она стояла ко мне спиной и разговаривала с Лесли из прошлого. До них оставалось несколько шагов, когда из номера напротив горничная выкатила тяжелую тележку со сменой белья и направилась к лифту.
– Осторожно! – Закричал я.
Слишком поздно. На мой крик Лесли успела обернуться, но в ту же секунду тележка врезалась ей в бок, прокатилась сквозь ее тело, словно она была соткана из воздуха, а за тележкой сквозь Лесли прошлепала и горничная, улыбнувшись по дороге молодой постоялице.
– Эй! – Воскликнула встревоженная юная Лесли.
– Да, – ответила горничная. – Денек выдался что надо.
Я подбежал к моей Лесли.
– С тобой все в порядке?
– Все отлично, – сказала она. – Мне кажется, она не… – Похоже, на секунду она тоже испугалась, но потом снова повернулась к молодой женщине. – Ричард, познакомься, пожалуйста, с Лесли Парриш. Лесли, это мой муж, Ричард Бах.
Знакомство было настолько официальным, что я рассмеялся.
– Привет! – Сказал я. – Вы меня хорошо видите?
– Она засмеялась в ответ, и в ее глазах засверкали озорные искорки.
– А вы что, должны таять на глазах? – Ни удивления, ни подозрительности.
Должно быть, молодая Лесли решила, что ей все это снится, и хотела вволю насладиться своим сном.
– Нет, я просто проверяю, – ответил я. – После того, что случилось с тележкой, я не уверен, что мы из этого мира. Могу поспорить, что…
Я потянулся к стене, подозревая, что моя рука может пройти сквозь нее. Так и есть, зашла в обои по локоть. Молодая Лесли рассмеялась от удовольствия.
Вот почему, подумал я, приземляясь, мы пробили стену, но остались целы и невредимы.
Как быстро мы привыкаем к невероятному! Мы с головой окунулись в наше прошлое, но когда первое удивление прошло, мы в этом удивительном месте уже стараемся изо всех сил. А старались мы подружить эту парочку, не дать им упустить годы, которые мы сами потратили на то, чтобы понять, что мы друг без друга жить не можем.
– Может быть, вместо того, чтобы стоять здесь… – Я махнул рукой в сторону комнат. – Ричард пригласил нас к себе. Мы сможем там немного поговорить, разобраться во всем спокойно, без снующих сквозь нас тележек.
Юная Лесли взглянула в зеркало, висящее в холле. “Я не думала идти в гости”, – сказала она. “Я ужасно выгляжу”. Она пригладила белокурый локон, выбившийся из-под кепки.
Я взглянул на свою жену, и мы расхохотались.
– Отлично! – Сказал я. – Вы выдержали наш последний экзамен. Если Лесли Парриш хоть раз посмотрится в зеркало и скажет, что выглядит хорошо, то это не настоящая Лесли Парриш.
Я подвел их к двери Ричарда и, не задумываясь, постучал. Рука провалилась в дерево, разумеется, не издав ни звука.
– Мне кажется, лучше постучать вам, – предложил я молодой Лесли.
Она постучала, да так озорно и ритмично, словно настукивала песенку. Дверь тут же распахнулась и на пороге появился Ричард с огромной чайкой в руках.
– Привет, – сказал я. – Ричард, познакомься, это Лесли Парриш, твоя будущая жена. Лесли, а это Ричард Бах, твой будущий муж.
Он прислонил чайку к стене и весьма официально потряс руку молодой женщины. При этом на его лице странно смешались боязнь и желание понравиться.
Во время рукопожатия она, насколько могла, старалась быть серьезной, но в ее глазах поблескивала искра смущения. “Я очень рада с вами познакомиться” – сказала она.
– А это, Ричард, моя жена, Лесли Парриш-Бах.
– Очень приятно, – он кивнул.
Затем он надолго замер, поглядывая то на меня, то на женщин, словно к нему в гости пожаловала веселая компания, решившая его хорошенько разыграть.
– Заходите, – сказал он наконец. – У меня такой беспорядок…
Он не шутил. Если он и пытался прибрать, то заметить это было просто невозможно. По всей комнате валялись деревянные чайки, блоки радиоуправления, батарейки, куски бальзы, подоконники завалены какими-то железками, и все это насквозь пропахло нитрокраской.
На кофейном столике он расположил четыре стаканчика воды, три маленьких пакетика хрустящих кукурузных хлопьев и банку жареного арахиса.
Если даже в дверь толком постучать не удалось, подумал я, то и хлопьями, наверное, мне не похрустеть.
– Чтобы вы не беспокоились, мисс Парриш, – начал он, – я хочу сказать, что уже один раз был женат и больше жениться не собираюсь. Я не совсем понимаю, кто эти люди, но я уверяю вас, что у меня нет ни малейшего намерения каким-либо образом навязывать вам это знакомство…
– О, боже, – пробормотала моя жена, глядя в потолок, – знакомые холостяцкие разговоры.
– Вуки, пожалуйста, не надо, – прошептал я. – Он хороший парень, просто он испуган. Давай не будем…
– Вуки? – Переспросила молодая Лесли.
– Простите, – сказал я. – Это прозвище одного из героев фильма, который мы смотрели давным… Давно. – Тут я начал понимать, что разговор нам предстоит нелегкий.
Мы рассказали им, что сами не знаем, как очутились с ними вместе, что они просто созданы друг для друга, но об этом пока не догадываются и поэтому каждый из них про себя думает, что ему суждено всю жизнь прожить в одиночестве. Лесли сказала, что мы так же, как и они, шестнадцать лет назад случайно встретились в лифте и разошлись потому, что у нас не хватило смелости познакомиться еще тогда, в первый раз, и мы хотим, чтобы они не совершали этой ошибки и напрасно не теряли шестнадцать лет на поиски друг друга, а немедленно пали друг другу в объятия и начали счастливую совместную жизнь.
Но они лишь на секунду встречались взглядами и тут же отворачивались. По репликам Ричарда чувствовалось, что он внутренне защищается. Почему они не хотели воспользоваться тем единственным шансом, о котором мечтает каждый, и избежать ошибок, которых можно не делать?
