— Однако же непременно доберутся, — неожиданно вступил в разговор спутник Исайи. — Доберутся, если ты, Твердислав, и твои товарищи не поможете нам.
— Мы… поможем, — вырвалось у юноши. Слова Всеотца он помнил твёрдо. — Вот только как?..
— Думаю, примерно теми же средствами, какими и на Острове, — вполголоса заметил собеседник.
— Погоди, — Исайя недовольно поморщился. — Слишком уж ты спешишь, Андрей Юрьевич. Дай человеку осмотреться, а потом уж спрашивай…
“Стоп, — подумал Твердислав. — Так вот что им надо! Нет, я точно не в себе… Это ж проще простого! Сила! Сила Великого Духа! Они погрязли в грехе, они нарушили заветы Всеотца и больше не могут управлять Его мощью. И тут понадобились мы. Верные. Наставленные Им самим. Ну что, теперь ясно… Конечно, после того, что Джей творила на Острове…”
Бессознательно он потянулся к родной, привычной, точно солнечный свет, Силе. Хотелось ощутить её прямо здесь, немедленно, сейчас же!..
Однако в голову вдруг очень некстати полезли совсем иные мысли — все про того же Учителя, что “копался в его голове”, вкладывая непонятное знание, вдруг пробудившееся в нужный момент… Как же Он мог разрешить такое? А что, если бы наставник сделал бы что-то не то, не в согласии с Его замыслом? “Я не хочу, чтобы со мной так поступали! Эвон Чёрный Иван, светлая ему память, — как страдал, когда узнал, что ничего не помнит! А что, если и я всё забуду? Если это сочтут ненужным? Я ведь не знаю, почему вдруг ко мне пришли эти слова, что их разбудило; а если мне вот так же точно прикажут — и прощайте клан, Джей, ребята — и живые, и мертвые?..”
Его словно обдало ледяной водой. Словно посреди зимы он вдруг оказался под ветёльским льдом. Стало страшно — гораздо сильнее, чем когда они дрались с Ведунами или прорывались на Остров Магов. Потому что здесь открывались вещи настолько отвратительные и непонятные, что… что и сказать нельзя. Ему не хватало слов. Кулаки сжались сами.
— Нет-нет, — успокаивающе положил руку ему на плечо Исайя. — Я понимаю, о чём ты сейчас подумал. Ах, твари, подумал ты, копаться у меня в голове, да я б за такое…
Твердислав невольно покраснел. Спутник Исайи деликатно кашлянул, скрывая смешок.
— Пойми, вождь Твердислав, здесь тебе предстоит совершенно иная жизнь. Здесь повсюду — машины, предметы, которые могут показаться тебе опасными и непонятными. И, чтобы ты не чувствовал себя так же неуютно, как на борту Звёздного Дома, у нас — с соизволения Всеотца, конечно же, — и было решено помогать вам таким способом. Не самым приятным, конечно же, — но ничего лучшего нам придумать не удалось. А Он — он ведь не делится с нами Своей мудростью. Мы должны справляться с бедами сами.
Сзади донёсся странный звук — точно кто-то изо всех сил сдерживался, чтобы не расхохотаться. Исайя и бровью не повёл.
…Нить трассы петляла меж взносящимися в поднебесье тёмными громадами зданий — и Твердислав вдруг заметил, что громады эти мало-помалу перестали быть такими уж тёмными. Вокруг, словно дивный сад, расцвело многоцветье огней; гладкие отвесные стены опоясали ярусы широких балконов, к которым тянулись бесчисленные трассы монора. Огни пульсировали, переливались, на балконах появились человеческие фигурки…
— Эту часть города контролируем мы, — заметив взгляд юноши, пояснил Исайя. — Тут многое выглядит так же, как и до войны. Если, конечно, не помнишь, как же это было в действительности…
Под нарядными балконами, внизу, ближе к основаниям колоссов, таилась тьма. Ни огонька, ни движения. Ни одна трасса не опускалась туда. Лишь отдельные окрашенные в тёмный цвет летающие машины, крупные, с самый большой дом в клане, угрожающе-угловатые, издающие то самое неприятное гудение, время от времени ныряли туда, словно пловцы в омут.
— Патрульные танки, — объяснил Исайя. — Мы держимся большей частью наверху и в подвалах. А вот земля, пространство между зданиями и часть самых глубоких коммуникаций принадлежат Умникам. И они медленно, но верно теснят нас…
Вираж. Вираж. И ещё вираж. Трасса вывела к балкону одной из башен, и тут машина замерла.
— Приехали. — Прозрачный колпак сдвинулся вверх и назад. — Приглашаю тебя в гости, вождь Твердислав. — Исайя легко, по-молодому выскользнул наружу. Его спутник, кряхтя, выбирался гораздо дольше.
Твердислав очутился на широченной террасе. Под ногами расстилалось нечто светло-серое, приятно упругое. Вдоль ограды цвёл настоящий сад. Таких дивных цветов в родном мире вождя никто никогда не видел — крупные, яркие, необычайно чистых красок, самого невероятного их смешения… Между тёмно-зелёных куп по камням журчали ручейки.
— Идём, идём, вождь Твердислав. Это не чудо, отнюдь нет. Это лишь малая, ничтожная часть тех красот, коими славился город до момента, когда пришли Умники. Завтра Андрей покажет тебе зону боёв. Думаю, она произведёт впечатление.
Терраса имела в ширину шагов, наверное, двести. Стена здания прямо-таки полыхала сиянием бесчисленных огней — они сливались во вспыхивающие, гаснущие, извивающиеся прямо в воздухе буквы.
— Магазины. Рестораны. Бары. Места… гм… иных развлечений, — несколько смущённо пояснил Исайя, видя, как Твердислав с недоумением уставился на прихотливый пламенный танец вывесок. — Сколько лет прошло, а это как было, так и осталось. Человеку надо где-то делать покупки и где-то расслабляться после работы. Точно так же, как в древнем Вавилоне, Риме или Афинах.
Вавилон. Рим. Афины. Да, Твердислав вспоминал эти слова. Старые-престарые города, тысячи и тысячи солнечных кругов тому назад. Посреди вакханалии огней темнела невысокая арка, затканная темнотой. Исайя уверенно направился прямо к ней. Следуя за ним, Твердислав ощутил вдруг болезненный толчок в грудь, словно чья-то невидимая ладонь упёрлась, не давая ему прохода. Машинально, не думая, он бросил заклятие пропуска — бывает, что дом, или пещера, или ещё какое-то место заговорены, как, например, частенько случалось на границе с Середичами. Обычно вождю удавалось преодолеть чужую защиту, даже если ставила её опытная Ворожея.
Однако на сей раз ничего похожего не произошло. Но не это оказалось самым странным — в конце концов, здесь, в ином мире под иным небом, законы заклятий и магии могут отличаться. Вся сила, которую Твердислав вложил в собственное волшебство, ушла, точно вода в песок, без всякого результата. Ничто даже не попыталось преодолеть чужой барьер перед входом. Чары не удалось не только наложить, но и даже создать!
От Исайи же скользнула какая-то быстрая пламенная искра, искра из невидимого огня. Твердислав ощутил её слабо, очень слабо, совсем не так, как привык чувствовать чужое волшебство.
Нельзя сказать, что это хоть сколько-нибудь его успокоило. Не может быть! Как же ему исполнить волю Великого Духа, если главнейшее его оружие тут бессильно? Не рубить же неуловимых Умников мечом, что, по правде говоря, вдруг начало казаться смешным и нелепым в этом мире, совершенно непохожем на родной мир кланов, где сталь была символом доблести, мужества и отличия?..
