Нет, об этом думать нельзя. Нельзя. Тем более когда не можешь сплести и самое немудрёное чародейство. Что же, во имя Всеотца, я делаю не так? Ведь Сила рядом… я чувствую… далеко не так остро, как дома, но всё же чувствую! И — не могу дотянуться.
Он вытер пот. Да ну что же это?! Вот-вот придёт Андрей… которого Исайя назвал “наставником”. Не люблю это слово — с некоторых пор. Нужно идти к передовой — а у него, Твердислава, ничего не получается!..
…Андрей возник рядом совершенно бесшумно. Вот уж что-что, а подкрадываться в этом мире умели. Дверь Твердислав запирать не стал — ему не от кого таиться, а кому надо, пусть заходит невозбранно.
— Ты готов? — На Андрее был тёмный комбинезон, несколько объёмнее обычного. В руке — свёрток. — Возьми вот это. Наденешь.
Твердислав повертел принесённое.
— Зачем?
— Наше боевое обмундирование. Надень. Юноша подчинился.
— Вот это — кнопка управления встроенным оружием… — с увлечением начал было Андрей, однако Твердислав неожиданно покачал головой и принялся стаскивать с себя комбинезон.
— Нет. Не надену. Мешает очень.
— Т-то есть как?.. — опешил Андрей.
Как ему объяснить, что, когда одежда напичкана этой их хвалёной машинерией, совершенно перестаёшь чувствовать что-либо вокруг себя? Тонкие цепочки из искорок Силы сводят с ума кажущейся доступностью — и в то же время полной недосягаемостью. Всё это плюющееся огнём, ядом, или чем там ещё, оружие только мешает. Воин полагается на свои руки, держащие меч.
— Ты не понимаешь, что такое фронт! — зло бросил Андрей. — От тебя там в один миг останется мокрое место! Ты не знаешь Умников!
— С этими штуками я никогда ничего и не узнаю, — упёрся Твердислав.
— Ну да, твоя подружка Джей умеет превратить ладонь в идеальное зеркало с абсолютным теплоотводом, чтобы отбивать лазерные лучи; а у тебя не получится?
Тон нового наставника Твердиславу совсем не понравился.
— С этими штуками я — никто, — возразил он.
И вновь — в другое время, конечно же, он с удовольствием проактивировал бы всё оружие, пострелял бы вдоволь по мишеням… Откуда же сейчас эта твердокаменная уверенность, что чужая техника может только помешать?..
Он отбивался так настойчиво, что в конце концов хозяин не выдержал.
— Ну ладно, — сдался Андрей. — Чёрт с тобой, оружие можешь не включать. Но обычная-то броня не помешает! Но уж если ты и от неё откажешься — пусть с тобой сам господин Исайя Гинзбург разговаривает.
— Поговорю, ну и что? — пожал плечами Твердислав. Только теперь он как-то понял для себя, что никого не боится в этом мире. Над ним — только Всеотец. И никаких посредников. Воля Его выражена самому Твердиславу — а все прочие только помогают наилучшим образом исполнить Его завет.
Правда, комбинезон всё-таки надел. Старательно заглушив всю суетливую машинерию в нём.
До передовой добирались не по стальной ленте монора, а в одном из тех самых танков, про которые говорил Исайя.
Железный зверь не отличался ни красотой, ни удобством. Видно было, что клепалось всё это кое-как, на скорую руку. И здесь смертоубийственных орудий наверчено и накручено было столько, что у Твердислава зашумело в ушах.
“И какой смысл был глушить всё натыканное в одёжку?..”
— Мы держим центр и северо-восточные окраины, дорогу к Звёздному Порту, — говорил меж тем Андрей. — Всё остальное — Умники. И это столица! Лучшие войска, лучшие люди!.. Хотя, — он вдруг осёкся, — какие — такие особые войска? Добровольцы, ополчение… Знаешь, когда мы в последний раз воевали?..
— Так ведь и Умники не воевали, — заметил Твердислав.
— Они много чего не делали, — мрачно обронил его спутник. — А вот поди ж ты, всё умеют.
Обзор из этого самого танка был преотвратный. Экраны, на коих отображалось всё творящееся впереди, позади и с боков, — это совсем не то, чем когда смотришь собственными глазами.
Улицы-ущелья. Внизу — сумрак, хотя день обещал выдаться ясным. В этом мире, похоже, не существовало ни зимы, ни весны, ни лета — какая-то сплошная осень, точнее — предосенье, безрадостная, хоть и изобильная пора. Тепло и дождливо. А деревья, похоже, здесь вечнозелёные…
Город вновь изменился. Исчезли нарядные балконы. Тёмные иглы зданий испятнало рваными дырами — иные едва заметны, в иные свободно мог пройти летающий танк. Одна из трасс монора оборвалась, вздыбившись и изогнувшись чудовищной спиралью, железной, вставшей на хвост змеей. Конец её измочалило так, что превратило в стальной веер.
Андрей нажимал какие-то кнопки, бормоча себе под нос непонятные и неразборчивые слова.
—…Иначе враз собьют, — только и уловил Твердислав. — Ну всё, приехали. Спускаемся, и дальше — пешком.
Прямо перед ними оказалась громадная пробоина в стене дома. Танк влетел внутрь и замер.
Здесь было очень много извергающего смерть. Слишком много, чтобы люди смогли по-настоящему воевать, а не управлять смертоносной техникой, на которую они беспечно переложили грязное дело истребления себе подобных.
Казалось, в дом раз за разом вгрызалось исполинское огненное сверло, рвало, пробивало стены и перекрытия, оставляя длинные оплавленные тоннели, словно червь-древоточец в стволе.
Много людей. Куда больше, чем где бы то ни было в этом мире. Усталые и осунувшиеся старики. Молодящиеся женщины в подогнанных боевых комбинезонах. Кабели, аккумуляторы, генераторы и тому подобное питающее войну мёртвое воинство. Стволы, раструбы, решётчатые антенны — все смотрят через узкие зрачки амбразур. Смотрят на точно такой же дом, тоже весь избитый и испятнанный. Из сумрака внизу поднимается баррикада — серые блоки, местами покрытые гарью, громоздятся один на другой высоченной стеной.
“…Интересно, зачем тут стены, если Умники властвуют в подземельях?..”
— Это передовая, — сказал Андрей, возвращая Твердислава к реальности. — На той стороне — Умники.
Царила тишина, лишь из глубины доносился негромкий гул машин. Пожилые люди возле бойниц лежали безмолвно, не отрываясь от оружия, словно подстерегая редкостного зверя.
Никаких следов того, что здесь когда-то было жильё или что-то иное. Голые серые стены. Торчащие из потолка жгуты проводов. Наспех заделанные пробоины. Жёсткий пол, всё могущее гореть безжалостно изгнано. Люди лежат прямо на плитах перекрытий.
— Но мы сюда добрались как по ровному, — не удержался Твердислав. — А ты говорил — нечто страшное…
— Сам удивляюсь, — буркнул провожатый. — Даже ни разу не обстреляли. Не к добру. Не иначе как готовят штурм.
— А зачем им штурмовать дом, если можно пройти подземельями?
— Не всё так просто. Глубинные уровни — да, у них. Но технику там не протащишь. А головы свои класть — Умники не дураки. Коммуникации — это для диверсий. Да и вообще… сдаётся мне, атаки и штурмы для Умников не самое главное. По-моему, они ждут, пока мы все перемрём… или сойдём с ума от отчаяния и безысходности. А! Чего гадать! Никто никогда так и не сумел понять Умников.
