Простая душа Буяна металась, точно в ловушке, меж двух огней. Или увиденное им — неправда, обманный морок, и тогда все словеса наставника — гнилой ветер, либо это правда, и тогда…
“А что “тогда”?! — вдруг зло подумал он. — Не знаешь Неистовую?! Чтобы она вот так подняла бы лапки при первой же угрозе? Она не выносит, когда ей угрожают… Меня не собирались резать при ней на куски… да и я хотел бы посмотреть, как у них это получится… Что ж, может, и правда! Только что из того? Когда клан выручать надо, и не такое сделаешь…”
— Что скажешь?! — напирал Учитель. — Каково, а?!
— А что “каково”? — угрюмо буркнул Буян. — Это всё слова. Вот если бы меня и в самом деле на куски резали…
Учитель осёкся, с удивлением воззрился на человекозверя, задумчиво пожевал губами.
— М-м-м… Интересно. Твоя подруга готова на всё, ей безразличны твои жизнь и смерть…
— Я могу и не жить. Жить должен клан, — с мрачной гордостью проворчал Буян.
— Ишь ты! — на миг во взгляде наставника скользнула искра неприязни. Скользнула и исчезла, однако Буян её разглядеть успел. — Гордый, значит… Смотри, Буян, не огорчай меня. Не разочаровывай. Я так хочу помочь тебе выпутаться! — Старик поднялся. — Я ухожу, а за тобой сейчас придут. Ты не упрямься, делай, что тебе говорят. Никакого худа, — он внезапно поперхнулся, — тебе не будет. А я удалюсь. Мне необходимо обдумать сказанное тобой.
…Безликие фигуры в тёмных масках и длинных балахонах не внушали никакого доверия; однако, помня слово Учителя, Буян покорно дал повести себя куда-то по бесконечным коридорам…
* * *
Джейану вели со всей возможной осторожностью. Руки ей велели завести за спину, и запястья охватило мягкое, но очень прочное кольцо. В затылок упёрлось жёсткое рыло шестиствольного чудовища; девушка слышала хриплое, сбивчивое дыхание человека, державшего её на прицеле.
Шли довольно долго. Коридоры были битком набиты действующей техникой, однако найти Силу Ворожее никак не удавалось. Магия была мертва… мертва, потому что не билось великое Сердце там, в подземельях. И всё. Не спастись, не ударить разящей молнией, не накинуть невидимую удавку, не обратить в ничто пол под ногами — ничего не сделать! Ворожее оставалось только идти вперёд.
Она надменно молчала, всем видом своим выказывая полнейшее равнодушие к собственной участи. Что могут сделать с ней эти, неведомо кто, неведомо каким образом овладевшие Сердцем? Она не забыла подземелья Острова Магов, не забыла запроса на прохождение заклятия, не забыла, что их волшебство — есть волшебство разрешённое. Разрешённое, как она всё больше и больше убеждалась, неведомым врагом. Невольно на память приходили слова Чёрного Ивана… многое, очень многое заставляло думать, что она — в руках тех, кто стоит за Учителями… что пресловутые Чёрные Колдуны на самом деле — те же наставники, только по-иному переодетые, перелицованные на другой лад…
Кому, кроме Учителей, подчинялись заклятия? Кто разрешал родовичам новые?
Кому, кроме Учителей, могло подчиняться Сердце Силы? Кто мог наложить на него печать молчания? Кто мог втиснуть грубые железные стержни прямо в его трепещущую плоть? Всеотец? Ему нет нужды в подобном. Он всемогущ и всеведущ. Нет. Железо — это от людей… таких, как Учителя.
Шаги отзывались беспощадной ясностью. Шаг — мысль. Мысль — шаг. Серые коридоры, казалось, вели Джей к последнему и окончательному ответу, ответу, который она знала уже давным-давно, к которому её пытался осторожно подвести Чёрный Иван, да будут легки его шаги к Престолу Всеотца.
Сила подчинялась не Великому Духу. Она подчинялась Учителям. Потому что Всеотец не имеет нужды в слугах, запирающих его Дар железными засовами. Они, Учителя, пытались остановить нарушивших их волю. Они посылали на них воинов и чудовищ…
Стоп. А как же тогда Ведуны? Испытание, ниспосланное кланам самим Всеотцом? Если Сила в руках Учителей, и им ничего не стоит обратить могущественных Ведунов в скопище едва-едва шевелящихся обрубков плоти, лишив даже великого Дромока всего, ему покорного, то почему же…
Или Всеотец и в самом деле действует здесь руками наставников?
Но эти руки не чисты. Они лживы и покрыты кровью.
Джейана шагала, уже ничего не видя вокруг. Шаг — мысль. Шаг — мысль, крепкая и неотвязная.
…Да, руки Учителей покрыты кровью. Клан Хорса, о котором столько шептались. Да что там клан Хорса! Каждый Ведуний набег, после которого на клановом кладбище прибавлялось могил, — это ведь тоже их рук дело. Испытание! Испытание от Великого Духа — это одно, а если Сила в руках Учителей…
“Но ведь они Его избранные слуги!” — возразил чей-то слабый голос глубоко внутри. Голос, идущий ещё из детства, когда крепка была вера и Слово Учителя действительно было законом и истиной. “Они могут распоряжаться от Его имени… и откуда ты знаешь, что Его воля не может передаваться через них?”
“За” говорила только вера. “Против” — главным образом злость… потому что все добытые сведения подтверждали только одно — власть над Силой и, следовательно, магией — в руках Учителей. От Дима Джейана знала о том, что объявлена Учителями преступницей, что якобы из-за неё Всеотец лишил кланы магии… Но если Он лишил всех магии, почему же тогда отдельные искры её проскальзывали у самой Джейаны?
Она даже замедлила шаг, не обращая внимания на уткнувшееся в затылок дуло. Как она могла забыть об этом! Пройти мимо самого очевидного! Если, по Слову Всеотца, она — преступница и кланы лишены магии в качестве наказания за её преступления, то уж у неё самой никакого волшебства не должно оставаться и в помине! А оно действовало. Да что там действовало! Она, Джейана, беглая преступница, сумела на время оживить Сердце Силы! Против всемогущего Слова Великого Духа! Да разве ж могло быть так, если бы Он и в самом деле наложил бы Свой запрет?
Ответ один — никогда.
А что отсюда следует?
Всю жизнь им лгали. Учителя лгали на каждом шагу, прикрываясь словом Всеотца.
Голова кружилась всё сильнее, словно Джей стояла на самом краю страшной бездны; наклонись чуть дальше, и всё — соскользнёт нога, свистящая пустота примет падающее тело, и захохочут ожидающие добычу камни на дне…
Ещё немного — и она вообразит себе самое страшное, до чего только может додуматься выросший в кланах.
Если Учителя лгут, прикрываясь Его именем, и Он не карает их, то не значит ли это, что Его и вовсе нет?!
Остро заболело сердце. Подкосились ноги. Нет, нет, нет! Это слишком страшно. Ой, мама… мамочка… да что ж это со мной?! Твердь! Твердь, помоги…
Тело с сухим треском ударилось затылком о пластик пола.
* * *
— Ох, не к добру это, не к добру! — стонал Джиг. И чем глубже уходил вниз по шахте маленький отряд, тем громче становились его стоны и причитания. Парень не на шутку перетрусил. Горячий, несдержанный на язык, он не боялся ничего — или почти ничего — из
