— Их там не меньше сотни, — вполголоса сказал он столпившимся вокруг него друзьям. — И это какие-то другие орки, не те, что мы положили на Шестом Ярусе. Эти — повыше, плечистее, и лица у них правильнее, мне так показалось… Там было полно факелов, я разглядел таран.
— Что же делать? — затравленно огляделся Вьярд.
— Открыть двери — и вперёд! — Жестокая усмешка искривила губы Дори.
— Чтобы тебя превратили в подушечку для игл, только вместо игл будут ихние стрелы? — взвизгнул Вьярд.
— Погодите, погодите! — поднял руку Глоин. — Дверь им сломать вряд ли удастся — она не из тех, что можно пробить или сорвать с петель. Давайте спокойно отступим через восточную дверь — ту, что под окном.
— И куда же дальше? — проворчал Бран, косясь на содрогающуюся под размеренными ударами дверь.
— Вниз, — пожал плечами Глоин. — В конце концов мы пришли сюда разбираться не с орками. Лестница идёт до Первого Глубинного, оттуда мы легко проникнем в Замковый Зал и ниже.
— Никуда мы уже не проникнем, — вдруг мрачно усмехнулся Торин, незаметно отошедший к восточной двери. — Мы окружены, это ловушка…
Не сговариваясь, гномы гурьбой кинулись к противоположной стене. Из-за восточной двери доносились те же топот и рычание. Сама дверь, как и первая, запиралась заклинанием, и опасаться того, что враг силой прорвётся сюда, не приходилось; но что же делать дальше?
Липкий холодный страх расползался по сердцу хоббита; положение казалось безвыходным. Он видел, как отяжелели гномьи лица, как сдвинулись брови… Разговоры пресеклись; все подавленно молчали.
— Будем прорываться, — хрипло проговорил Хорнбори. — Если только они не выкурят нас отсюда, точно крыс из норы.
Никто не возразил ему, и тогда Торин сказал, вдруг принявшись разворачивать своё одеяло:
— Тогда нам нужно как следует отдохнуть… Двери им не сломать, так что можно спокойно поспать несколько часов, а там…
— Погодите! Может, мы сумеем с ними договориться? — с робкой надеждой подал голос Вьярд. — Может, откупимся чем?
— Разве что тобой, — сверкнул глазами Дори, и об этом больше не вспоминали.
Гномы достали одеяла, свободно разлеглись и закурили.
Грохот за дверью не умолкал. Не было слышно ни криков, ни визга — орки долбили дверь молча, и от этого становилось ещё страшнее. Фолко не находил себе места и ворочался с боку на бок. Рядом посапывал невозмутимый Малыш, задремавший так же, как если бы находился в какой-нибудь аннуминасской корчме. Взгляд хоббита, бесцельно метавшийся по стенам и потолку, вдруг упал на окно, и в ту же секунду его словно подбросило.
— Торин, Торин, а что, если так? — Он ткнул пальцем в направлении небольшой квадратной отдушины в стене, откуда проникал свет. — Что там, внизу?
Торин несколько мгновений молчал, соображая, а потом вскочил и ринулся к окну, на ходу поднимая остальных.
Спустя минуту все гномы ожесточённо потрошили свои мешки, добывая из их глубин длинные верёвки с железными кошками на концах, — добраться до окна было непросто, нужно было проползти несколько саженей по наклонно уходящей вверх световой шахте. И неизвестно еще, как потом спускаться вниз…
Всё это происходило в молчании. Кучка гномов, собранных и необычайно сосредоточенных, столпилась у восточной стены. Глоин метнул якорь, стальные крючья зацепились за край оконного проема. Гномы переглянулись, и тогда вперёд выступил Малыш. Ловко, точно всю жизнь только и занимался, что лазал по канатам, он пополз вверх, упираясь ногами в стены шахты. Вскоре он добрался до окна и высунулся наружу. Он смотрел долго, бесконечно долго, у Дори побелели костяшки на судорожно стиснутых кулаках; наконец Малыш оторвался от созерцания окрестностей и повернулся к нетерпеливо ожидающим товарищам.
— Нужно сползти саженей на тридцать — там есть окно! — громким шёпотом сообщил Малыш. — Но скала что твоё зеркало…
— Веревки крепи, — тоже шёпотом распорядился Торин.
Прицелившись, Малыш столкнул вниз два толстых серых комка, потом перегнулся, вгляделся и радостно хлопнул себя по бокам.
Всё это заняло у них немало времени. Сначала ушли Торин и Хорнбори. За ними остальные — налегке, в кольчугах и с одними топорами. Оставшиеся в Летописном Чертоге переправили вслед за ними мешки и затем ушли сами. Последними покинули Зал Дори и Фолко. Уже ныряя в черноту нижнего окна, Фолко пожалел, что, во-первых, во время спуска не смог оторвать взгляда от скалы и, во-вторых, что не захватил с собой ни единой гномьей летописи.
И вновь темень переходов Шестого Яруса, вновь они торопливо уходят куда-то во тьму, вновь в свете факелов появляются и исчезают лестницы, арки, перекрёстки, высокие залы с колоннами и без них… Их путь продолжался несколько часов. Они вновь одолели долгий плавный подъём и очутились, как шёпотом объявил Двалин, вновь на Седьмом Ярусе.
— Без живого орка я отсюда не уйду, — упрямо гнул шею Торин в ответ на увещевания товарищей.
После долгих и осторожных поисков они отыскали вход в Тайную Галерею и там, за несокрушимой каменной дверью, устроили очередной временный лагерь. Дав себе ещё раз краткий отдых, гномы и Фолко вновь отправились на охоту.
Конечно, если бы не искусство Глоина и Двалина, им бы никогда не удалось подобраться к оркам незамеченными. Число врагов, казалось, не превышало тридцати; все они действительно заметно отличались от первых встреченных ими орков. Они казались крупнее, выше и прямее, с не столь длинными руками и более правильными лицами, хоть и косоглазыми; вместо излюбленных орками ятаганов у них были короткие и толстые обоюдоострые мечи.
Зал, где они подстерегали орочий отряд, был тупиковым, из него имелся лишь один выход — именно его и перекрыла шеренга закованных в сталь товарищей Фолко. До их слуха доносились далёкие, глухие удары тарана в несокрушимую дверь Летописного Чертога. Торин бесшумно выхватил из-за пояса топор — и гномы молча, единым железным кулаком, ударили по ничего не подозревающему противнику.
Затаивший дыхание Фолко, на сей раз оставленный позади со своим луком, ожидал, что его друзья пройдут через толпу врагов, как и в прошлый раз — легко, стремительно, неудержимо: однако вместо воплей ужаса гномов встретил лишь яростный рык многих десятков глоток — и из зала, скупо освещённого несколькими факелами на стенах, на тангаров двинулись покрытые глухой бронёй орки-панцирники: в воздухе свистнули стрелы, справа и слева на атакующих нацелились кучки мечников; сталь звонко ударила в сталь; пробитый было строй орков быстро затягивал брешь; врагов становилось всё больше, никак не меньше шести десятков, и дрались они не в пример предыдущим — отчаянно и умело. Фолко рванул из колчана первую стрелу.
Окружённые с трех сторон, гномы, однако, не потеряли ни стойкости, ни самообладания; огрызаясь короткими неотразимыми взблесками топоров, они медленно стали отходить к выходу из зала; приглядевшись, Фолко увидел, что в середине строя его товарищи тащат нечто судорожно дёргающееся, извивающееся.
