«А ничего, — вдруг произнёс внутри его чей-то очень спокойный и рассудительный голос. — Помни, маленькие камни срывают с гор всесокрушающие лавины. Случайная встреча Перегрина и Мериадока с энтами, их безыскусный рассказ — и энты, поднявшись, громят Исенгард, спасают бьющихся в Хельмском Ущелье, приходят на помощь в решающий час битвы на Пелленорских Полях! А ты всё талдычишь — что я могу сделать? Очень многое!»
Фолко помотал головой. Он готов был поклясться, что слышал эти слова, вдохнувшие в него новые силы и веру в себя. Но его товарищи ехали спокойно и молча, хоббит понял, что это были его собственные мысли, мысли нового Фолко Брендибэка, которому претила осторожность старого — осторожность, так часто смахивающая на трусость.
До самого вечера они ехали по Тракту на северо-запад. Фолко перестал даже глядеть по сторонам — местность не менялась, вокруг лежали обжитые, ухоженные земли, не таящие в себе, казалось, ничего необычного. Дождь перестал, небо начало медленно расчищаться. Вечерняя заря застала их на гребне очередной цепи холмов, довольно высокой, с которой было видно далеко окрест. Последние клочья изорванных свежим западным ветром облаков исчезли в затянувшей восточное небо предвечерней мгле, а на западе огромный багровый диск неторопливо опускался в незамутнённые, прозрачные воздушные бездны. Алая полоса вдоль горизонта без единого облачного пятна казалась атласной лентой, которую обронила какая-нибудь красавица. Путники невольно остановили коней, чтобы полюбоваться на это великолепие.
Землю постепенно затягивали белёсые вечерние туманы. Сквозь их невесомую завесу ещё виднелись леса и поля, тёмные, извилистые ленты рек. Всё вокруг казалось прочным, мирным и устоявшимся.
Дорога пошла вниз, в долину, и вскоре сероватые громады холмов закрыли от них закат. Навстречу двигалась залитая вечерней мглою долина, очень широкая, пролёгшая между двумя далеко отстоящими друг от друга грядами.
В середине её текла небольшая речка, виднелись дома недалёкой деревни.
— Это Сильменвиль, а следующая, перед вторым гребнем, — Хэмсал, — объяснил хоббиту Рогволд. — Там и заночуем.
Последние мили дались Фолко с трудом. Ныла натруженная спина, вновь отдавался в боках каждый шаг его пони; туман оказался донельзя мерзким — едва они погрузились в него, как Фолко почувствовал, что его начинает трясти от холода и сырости. Устали и лошадки, — они понуро шагали по не просохшей от недавнего дождя дороге, уныло кивая головами.
В Сильменвиле их окликнула стража:
— Кто такие? Куда держите путь?
Рогволд ответил: мол, из Пригорья.
— Из Пригорья? Как там дела, не слышали? Говорят, капитан своих повёл куда-то.
— Повёл, — ответил гном. — Только чем дело кончилось — мы не знаем. Мы уехали в тот самый вечер, когда они выступили.
— А… проезжайте, — последовал разочарованный ответ.
Они миновали деревню и стали мало-помалу приближаться ко второй гряде. Фолко уже начал клевать носом, гном вслух предвкушал сытный ужин и доброе пиво, когда позади них из тумана донёсся перестук копыт. Всадник мчался галопом, и вскоре они увидели вынырнувшую из мглы фигуру. Рогволд посторонился, давая дорогу.
Всадник стремительно нагонял их. Он шёл с запасным конём в поводу, за плечами вился знакомый бело-голубой плащ, — это был дружинник.
— А вдруг из Пригорья? — вслух подумал ловчий. — Гонец, это точно. Но как гонит, как летит! Не иначе, что-то спешное.
Конник поравнялся с ними, и Рогволд крикнул ему:
— Откуда, друг?
Наездник сперва не ответил, но, взглянув в лицо Рогволду, резко осадил коня.
— Рогволд, старина! Откуда ты здесь? — Он направил горячившегося жеребца к остановившимся друзьям.
Воин был немолод, его длинное, скуластое лицо было изуродовано несколькими белыми шрамами.
— Привет, Франмар! Давненько не виделись! С чем летишь в Город?
— Дурные вести, старина. Это ведь вы принесли сведения об вышедшем из Могильников отряде?
— Мы, — кивнул Рогволд.
Фолко похолодел, чуя недоброе.
— Мы настигли их на следующий день, в сорока милях за Пущей. — Франмар говорил тихо и быстро, глотая окончания слов. — Капитан Эрстер рассчитал всё правильно, но в Пуще они соединились ещё с одним отрядом, и их оказалось почти пять сотен против наших двух. Наш клин пробил было их строй, но они тут же рассыпались. Среди них было очень много арбалетчиков. Они отступали и не жалели стрел. Мы отвечали как могли, но дело могло бы кончиться худо, не атакуй этих бродяг с тыла обошедшие их четыре десятка Нарина. Они смешались на короткое время, нам вновь удалось рассечь их, но они снова вывернулись. Их гнали ещё долго, но навязать им правильный бой нам так и не удалось. Во время преследования несколько молодых и горячих вырвались вперёд, и их похватали арканами. — Франмар перевёл дух и обтёр ладонью потное лицо. — Среди них был младший брат капитана, Хальфдан. Мы нашли их через несколько часов. Они приняли мученическую смерть, и у каждого была вырезана нижняя челюсть!
Все трое слушателей невольно вздрогнули.
— Я везу сообщение об этом в Город, — продолжал Франмар. — Мы потеряли двадцать семь человек, а они — сорок три. Кого там только не было! И люди — из Ангмара, судя по подковам и сбруе, орки — похоже, северные, и какие-то мне незнакомые — маленький, низкорослый народец вот вроде гномов, но другие. Руки у них что твоя лодыжка! Так что они ушли. Рассеялись и ушли. Ищи теперь ветра в поле! — Он горько усмехнулся. — Ну, прощайте. Прощай, старина, будешь в Городе — заходи, мой дом ты знаешь. Скоро нас сменят, так что буду дома.
— Непременно, старина Франмар, — заверил гонца Рогволд. — Лёгкой тебе дороги!
— А-а! — неопределённо махнул рукой тот и дал шпоры коню.
Запасная лошадь, норовисто выгнув шею, припустила за ними, стараясь не поранить рот из-за короткого повода. Друзья некоторое время молча смотрели им вслед. Фигура Франмара быстро уменьшалась, растворяясь в белёсой мгле, вскоре замер и стук копыт. На Тракте вновь воцарилась тишина.
— Нда-а, дела, — протянул Торин. — Надо ж так! Нижнюю челюсть…
— Вот то-то, что нижнюю челюсть, — мрачно произнёс Рогволд. — Откуда такой обычай! Ну ладно, харадримы сдирают кожу с трупов наиболее мужественных врагов, набивают её соломой и выставляют на всеобщее обозрение, но чтобы так… Слышал я, впрочем, что есть такой народ, далеко на востоке, за Рунным Морем, в месяце пути от Дэйла. Но откуда они взялись здесь?! Ничего не понимаю!
В Хэмсале постоялый двор оказался не в пример просторнее асторского, и народу в нём было меньше. Без всяких препон путешественники взяли комнату, и Фолко с наслаждением повалился на широкую кровать. Всё закружилось перед глазами смертельно уставшего хоббита, и одежду с него стаскивать пришлось уже Торину. Фолко крепко заснул, не дождавшись даже ужина.
