— Все время, — не колеблясь ответил он. — Все время. Меня каждый раз в жар бросало, когда я вспоминал, как у нас с тобой было. Малышка, ты оставила неизгладимые воспоминания. Во мне словно свет погас, когда я отпустил тебя.
Странные фразы! Он не отпускал ее, он выкинул ее из своей жизни! Холодок пробежал у Габи по спине, вернулись старые страхи.
Марк почувствовал это, поднял ее лицо к своему.
— Никогда больше я не отпущу тебя, — строго сказал он. — Даже если для этого понадобится держать тебя все время беременной. Ты от меня не освободишься. До конца жизни!
— Марк…
— Ш-ш-ш-ш. Поцелуй меня, — прошептал он и склонился к ее полураскрытым теплым губам.
— Если бы не дядя Майкл, а он вот-вот должен явиться, — жарко шепнул он ей на ухо, — мы снова бы занялись любовью. Не представляю, как я дотерплю до вечера.
— Мы уже дважды ею занимались, — широко раскрыв глаза, невинно заявила Габи.
— Я все время хочу тебя. Я голоден… — прошептал он. — Не могу насытиться. Посмотрю на тебя и… в ту же минуту! Так было всегда, с тех пор как я увидел тебя в первый раз. Страсть не притуплялась, не остывала. Она росла вместе со мной.
Габи была озадачена. Говорят, что страсть постепенно утихает, но у Марка она не утихла и за девять лет. Так же как и у нее. Ее любовь лишь усиливала страсть. Может быть, и у него это не только страсть, но и любовь?
Он заглянул ей в глаза и, то ли всхлипнул, то ли застонал, его руки подняли ее, он прижался губами к ее груди… и как раз в эту минуту громко затрезвонил дверной звонок. Габи подпрыгнула от неожиданности.
— Похоже, я нервничаю, — засмеялась она.
— Еще бы тебе не нервничать, — с пониманием сказал Марк. Он легонько закусил ее нижнюю губу и нежно тянул ее. — Вечером мы с тобой устроим пожар в моей постели.
От такой перспективы Габи слегка вздрогнула.
— Как — пожар? — спросила она, глядя ему в глаза.
— Он будет пылать, — кивнул головой Марк. — И долго-долго. Я тебя научу, как меня удовлетворять. — Он улыбнулся, глядя на ее непонимающее лицо. — Нет, ты еще не делала этого. Не полностью. Я покажу тебе, как надо. А ты подумай — вечер еще далеко.
Марк поднялся и пошел открывать дверь. Дядя Майкл был мрачен, его большая черная сигара дымила, как пароходная труба.
— Ну что вам сказать? Я использовал связи, о которых давно позабыл, — начал он, остановившись только для того, чтобы поприветствовать улыбкой Габи. — И буквально ничего не раскопал. Одна надежда — что кто-нибудь все-таки что-то сообразит. Если же этого не случится… — Майкл оборвал фразу. — В вашем заведении есть что выпить? У меня горло пересохло.
— Как насчет пива? — спросил Марк.
— Давай пиво. Что угодно. — Дядя Майкл опустился в кресло и устремил взгляд на Габи. — Ты ничего? — Он кивнул на ее забинтованное плечо.
Габи потрогала плечо.
— Жить буду, — сказала она с усмешкой. — Приобретаю жизненный опыт.
— В меня стреляли и ранили не один раз, — признался дядя Майкл. — Не говори мне, что не болит.
Габи утвердительно кивнула. Сидя на диване, она внимательно разглядывала грубоватого пожилого человека в синем, в мелкую полоску, костюме.
— Марк сказал вам, что Дэвид Смит арестован?
— Да. — Дядя Майкл вздохнул. — Он мне все рассказал.
Выражение его лица не вызывало сомнений — ему нечем было утешить ее. Вернулся Марк с бутылкой пива в руке. Дядя Майкл сделал большой глоток, затем раскурил сигару и сидел молча, попыхивая ею, пока Марк усаживался рядом с Габи.
— До тебя дошли какие-нибудь слухи? — спросил его Марк.
Майкл отрицательно помотал головой.
— Наверно, я сильно постарел, мальчик мой. Похоже, я уже не могу добывать информацию от людей, как я делал это прежде. Слышал только одно — что этот молодчик импортирован сюда, не местный талант. А это значит, что его куда труднее обнаружить.
— А мы не можем заманить его в ловушку? — спросила Габи.
Она поднялась с дивана и встала перед мужчинами в своей длинной, широкой майке, скрестив на груди руки. Марк и дядя Майкл в удивлении смотрели на нее.
— Нет, я не схожу с ума, я серьезно. Я просто не вижу другого выхода. Что толку сидеть и ждать, когда он явится ко мне? Мы можем устроить западню, можем сами выбрать место, где он еще раз попробует меня застрелить…
— Ты слишком много смотришь телевизор, — шутливо заметил дядя Майкл. — Так и убивают людей.
— Но меня-то и хотят убить, — без каких-либо эмоций констатировала Габи. — Почему бы мне самой не выбрать, как это будет происходить?
— Потому что это глупость! — строго сказал дядя Майкл.
— И потому, что это ненужный риск, — добавил Марк с не меньшей строгостью.
Габи обвела взглядом обоих и бросила с упреком:
— Так кто же из нас празднует труса? И как бы вы поступили, дядя Майкл, если бы он охотился на вас? — с вызовом спросила она.
Майкл беспокойно заерзал в кресле.
— Устроил бы ловушку и заманил бы его туда, — честно ответил он.
— Предатель! — заорал на него Марк.
Майкл всплеснул руками.
— Ты что же — хочешь, чтобы я врал?
— Именно!
Габи невольно рассмеялась. Они были так похожи друг на друга, вспыхивали как порох.
— Очень не хочется это признавать, но Габи права, — сказал дядя Майкл уже более спокойным тоном. — Можешь ты придумать какой-то другой ход, чтобы заставить его открыться?
Марк колебался. Его черные глаза медленно скользили по Габи, челюсти сжались.
— Нет, не могу. Но подвергать ее такому риску!..
— Он уже подобрался ко мне однажды, — напомнила Марку Габи. — Это чудо, что я спаслась. В следующий раз мне не удастся убежать, Марк.
Он побледнел.
— Я…
— Как фамилия того полицейского? — спросил дядя Майкл. — Ну, который разговаривал с вами в больнице?
— Бонаро. Сержант Бонаро.
Майкл поднялся и набрал номер полицейского участка, явно по памяти.
Она вспомнила, как сержант спросил Марка, не приходится ли он родственником дяде Майклу. Как бы ветеран-полицейский не упал сейчас в обморок, когда узнает, кто ему звонит!
Майкла соединили с сержантом Бонаро, и он поспешно передал трубку Марку.
— Попроси его прийти сюда, — шепотом сказал он.
Марк заговорил с Бонаро, а дядя Майкл снова опустился в кресло и подмигнул Габи.
— Не хочу, чтобы у него началось несварение желудка, — шепотом сказал он. — Мы с Бонаро — старые знакомцы.
