Дядя Майкл по-прежнему отрицал свое участие в спасении Габи, но Марк объяснил ей, что дядя делает это потому, что не хочет угодить в тюрьму. Тем не менее Габи предложила ему быть крестным отцом их с Марком детей, и он принял это предложение с видимым удовольствием. Габи только надеялась, что он не займется всерьез воспитанием своих будущих крестников. Она точно не хотела, чтобы ее дети обучались таким предметам, как рэкет.
Она уже почти закончила мыть внутреннюю белую обивку «шевроле», который они снова покрасили в ярко-красный цвет. Таким он был когда-то. Марк не знал, чем Габи занимается; он велел ей укрываться от солнца. Погода стояла жаркая, и Габи быстро уставала, но уход за этой машиной доставлял ей особое удовольствие. В этом «шевроле» они с Марком ездили в Хамптон на свой медовый месяц. Габи обожала эту древнюю машину.
— Где ты, малышка? — позвал из дома Марк.
Габи подняла голову и закусила губу. «О-о!» — пробормотала она себе под нос. Она отвела от глаз потную прядь волос и поднялась, положив ладонь на ноющую спину. Достанется ей, если он обнаружит, чем она занималась!
Она расправила яркую цветастую блузу, прикрывающую округлившийся живот, и, виновато улыбаясь, спустилась с подножки.
Их дом был всего в нескольких минутах езды от города — очаровательный старый каменный дом в не менее очаровательном месте на Лонг-Айленд-Саунд. Габи влюбилась в него с первого взгляда, и Марк немедленно вручил задаток агенту по продаже. Для молодой семьи дом подходил идеально; при нем был большой гараж.
— Могу я тебя спросить, чем ты занимаешься? — взорвался Марк, когда увидел Габи. Взмокшие от пота волосы, грязные руки, запачканная блуза, мокрые пятна на слаксах. Он всплеснул руками. — Ну что мне с тобой делать!
Габи тыльной стороной ладони утерла нос, отчего прибавилось еще одно пятно, и с ведерком для воды в руке направилась к Марку.
— Понимаешь, белые стенки совсем запачкались, — промямлила она.
— Ясно-ясно. А ты тут как тут! — Уперев руки в узкие бедра, в слаксах цвета хаки, в белой майке, он грозно высился над ней. От него глаз было не отвести. Большой, смуглый, мускулистый. Она любила поглаживать его большое тело, ощущать, как оно мягко вздрагивает под ее руками. Их страсть нисколько не уменьшилась, а дух товарищества все больше укреплялся. Габи и не представляла, что можно быть такой счастливой. А теперь, когда родится ребенок, счастье будет еще более полным. Габи была на вершине блаженства.
— Не нервничай, дорогой. Ты огорчишь малышку, — сказала Габи и потянулась поцеловать его твердый подбородок.
— Огорчу малышку! — передразнил ее Марк, все еще сердито сощурившись. — А как насчет папы малышки, а? Как насчет…
— Ш-ш-ш, — прошептала она, касаясь губами его твердого рта и чувствуя, как испаряется его гнев. Он заботливо обнял ее и поцеловал. Поцелуй все длился и становился все горячее.
— Брось ведро, — прерывисто прошептал он, касаясь губами ее губ. — Пойдем полежим и все обсудим.
— Если мы ляжем, то уже ничего не обсудим, — прошептала Габи ему в ответ. — А ведь с минуты на минуту приедет дядя Майкл. Ты не помнишь, что мы пригласили его на ленч?
Марк отпустил какую-то реплику по поводу приезда дяди Майкла, и Габи снова засмеялась.
— Потом, — шепнула она. — Я обещаю.
Он со вздохом ее отпустил.
— И зачем нам эти гости? — недовольно спросил он.
— Затем, что дядя Майкл только что вернулся из Италии и мы не видели его вот уже два месяца, — ответила Габи. — И затем, что я обязана ему жизнью.
Марк долго на нее смотрел.
— Да, — неуверенно сказал он. — Думаю, что так.
— Ведь это он выстрелил? Ты так сказал.
— На самом деле я сказал, что у него был запасной пистолет, — уклончиво ответил Марк. Он выглядел смущенным. — Все это не важно. Пойдем поедим…
— Одну минутку, — сказала Габи, коснувшись его мускулистой руки. — Объясни, пожалуйста…
— Габи…
— Может, скажешь ей правду, мальчик мой? — раздался прямо над их головой басистый насмешливый голос.
На балкончике первого этажа, скрестив руки на груди и зажав в пальцах сигару, стоял дядя Майкл.
— Привет! — крикнула Габи. — Добро пожаловать!
— Спасибо. Очень приятно было повидать семью, но вернуться домой еще приятнее. Марк, тебе шлют свою любовь бабушка и твой дядя. Приглашают тебя с Габи навестить их, после того как родится малышка.
— Мы обязательно навестим, — пообещал Марк. И посмотрел на Габи с обожанием и тревогой. — После того как родится…
Габи поднялась по ступенькам и опустилась в шезлонг, на минуту закрыв глаза и вдыхая прохладный солоноватый ветерок, взъерошивший ей волосы. Совсем неподалеку шумел прибой, перекликались чайки.
— Люблю тут сидеть. Садитесь и вы, дядя Майкл, и расскажите нам про Италию.
— Сейчас расскажу, — пообещал дядя Майкл. Он выпрямился и посмотрел на Марка. — Скажи ей, Марк. Пришло время Габи узнать правду.
Марк пожал плечами.
— Это Марк застрелил убийцу, — уверенно заявил дядя Майкл.
— Что сделал Марк? — Габи выпрямилась в шезлонге и уставилась на Марка. — Так это ты стрелял?
Марк метнул взгляд на дядю и поглубже засунул руки в карманы.
— Понимаешь ли, я боялся, что полицейские не выследят его, — проговорил он. — Мы с дядей спрятались за домом. Мы видели, как он полез по пожарной лестнице, но дядя не успел бы взобраться. А я успел. И с пистолетом я управляюсь неплохо. — Марк поежился. — Еще минута, и я бы опоздал.
— Но почему мне-то вы не сказали правду? Почему вы предпочли, чтобы я думала, что выстрелил дядя Майкл?
— Пистолет не был зарегистрирован, — сказал Марк. — Если бы полицейские установили, что он принадлежит ему, у него бы начались неприятности. Я покончил с убийцей, молниеносно спустился вниз по лестнице и поднялся на лифте сразу же следом за полицейскими. А дядя Майкл появился в окне и сказал истинную правду: он не стрелял из пистолета, который был при нем.
— Но рассказать полиции, как все произошло на самом деле, я не мог. — Дядя Майкл развел руками. — Я думал, что потом Марк скажет тебе правду. Конечно, я спустил бы курок и прикончил негодяя, — добавил дядя Майкл, — но не могу же я ставить себе в заслугу то, что сделал другой. Тебя, Габи, спас Марк, а я был просто рядом. — Дядя Майкл вдруг усмехнулся. — Бонаро, однако, что-то заподозрил. Недели через две он навестил меня, и мы с ним, так сказать, обсудили некоторые версии. Он неплохой мужик, этот коп. Потом мы с ним сыграли партию в шахматы. Тогда я и решил удалиться от дел.
— Это решение пошло тебе на пользу, — сказал Марк. — Ты выглядишь отдохнувшим.
— Только подыхаю от скуки. Но увы, я уже слишком стар, чтобы сидеть в каталажке, так что, я считаю, все к лучшему. Теперь я, можно сказать, законопослушный гражданин. И к тому же смогу растолковать вашим детям, что они ни в коем случае не должны делать.
