Не успев овдоветь, он стал менять женщин как перчатки. О как безжалостен он был в своих отношениях с ними! Эшли ужасно страдала из-за поведения отца, пока не уехала учиться…
Она заставила себя снова любоваться склонами гор. Длинные лучи заката освещали пастбище, усеянное ковром желтых и голубых цветов. Слева угадывались очертания старых ветвистых яблонь. В них ощущалась какая-то неистребимая воля к жизни, словно они навечно вцепились в горный склон своими корнями. Она невольно вздохнула и отвернулась.
Вновь послышались звонкие детские голоса. Эшли закрутила и заколола волосы на затылке заколкой и отправилась знакомиться. Многое зависит от первой встречи с родителями. Само место замечательное, и мальчики, похоже, здоровые и послушные. Родители — вот кто определит ее планы на лето.
Ей попадались такие, что стояли у нее за спиной и не доверяли ни одному мазку; некоторые беспрестанно заставляли бедного ребенка сидеть прямо, улыбаться и не смотреть букой. Один старый кретин все зудел нервному тринадцатилетнему мальчику, чтобы он ни на дюйм не поворачивал головы, иначе выйдет нос картошкой. Таким он у него и был, и мальчик прекрасно об этом знал, поэтому в глазах Эшли поведение отца было непростительным.
Эшли вошла в большую комнату, обшитую деревянными панелями. Ни хозяин, ни хозяйка еще не появились. Она пожала плечами и осмотрелась с живым интересом; ей очень понравился огромный камин в виде скалы и мебель причудливо смешанных стилей. Здесь было все, от замши до китайского шелка, от продолговатых пластиковых столов до бюро времен королевы Анны. И все вместе, как ни странно, составляло изящный ансамбль.
На мгновение Эшли смутилась, что пришла без приглашения, не познакомившись с хозяевами, но тут же гордо вздернула подбородок: это им не хватает светских манер. Все-таки она гостья, пусть даже на деловых условиях.
Она обернулась на шум за спиной, приготовив непринужденную улыбку, но улыбка застыла у нее на губах при виде человека, вошедшего в комнату, а рот изумленно открылся.
— Что вы здесь… Кто вы, в конце концов?!
Но она уже знала ответ. Вспыхнув от негодования, Эшли поджала губы.
— Я Лоренс О'Мэлли, мисс Мортимер. Надеюсь, вам все пришлось по вкусу? Извините, что заставил вас ждать, но, как вы помните, прежде чем присоединиться к трапезе, мне нужно было разгрузить пикап с сеном. Я ведь вам предлагал поехать вместе, — напомнил он и сардонически повел темной бровью, оглядывая ее юбку и тонкие щиколотки, охваченные золотистыми ремешками босоножек.
Глаза ее гневно сузились. Ей плевать на его насмешки, за ней тоже не заржавеет. Но одно дело бросить ему пару уничижительных фраз — он их заслужил, — и совсем другое — сознавать, что он одержал верх.
От гнева щеки ее залились краской, и в глазах заплясало изумрудное пламя. Она лихорадочно подыскивала подходящие слова.
— Добрый день, мистер О'Мэлли. Спасибо, меня все вполне устраивает. — Ледяной тон, надменный вид. Если он захочет найти другого портретиста, чтобы запечатлеть своих буйных отпрысков для грядущих поколений, она переживет такую потерю. Хотя пока нет смысла осложнять положение, сложностей и так хоть отбавляй, взять хотя бы Робби.
— Позвольте предложить вам… коктейль? Херес? — Он с мужественной грацией подошел к массивному буфету.
Эшли ответила холодно и строго.
— Пожалуйста, херес. Сухой, если есть.
— Конечно. Простите, я тогда не догадался предложить вам крем для загара.
Она сделала вид, что не заметила ответного выпада, спровоцированного ее тоном. Чего еще мог он ожидать после своих приставаний у ручья, угроз и гнусных предложений? Она не девочка, чтобы вспыхнуть и смутиться, когда на нее обращает внимание эффектный мужчина. Эшли с детских лет видела вызывающее распутство отца, который не мог оценить натурщицу, не переспав с ней. И у нее не было ни малейшего желания следовать примеру таких натурщиц; ей хватит ума не осложнять себе жизнь связью с женатым мужчиной. Во всяком случае, до последнего времени хватало. Не обращая внимания на лукавые искорки в глазах своего заказчика, Эшли отвернулась и принялась рассматривать одну из картин на стене. Господи, ну почему все так запутывается?!
Эшли неторопливо потягивала херес, наслаждаясь замечательным вкусовым букетом. Украдкой она наблюдала, как Лоренс О'Мэлли выбрал диск с полочки в шкафу и вставил его в проигрыватель. Комнату наполнили изысканные звуки оперы Пуччини «Чио-чио-сан».
Хоть бы поскорее пришла миссис О'Мэлли, в отчаянии подумала Эшли. И где дети? Трое шумных мальчуганов разрядили бы напряженную атмосферу. Она быстро сделала последний глоток и едва не поперхнулась.
А может, у нее чересчур разыгралось воображение? Порой его просто не уймешь, это из-за ее профессии, что ли? Она снова покосилась на О'Мэлли, постаралась подольше задержать на нем взгляд. Профессиональным глазом отметила, как живописно темная рубашка оттеняет золотистый загар кожи. Красиво зачесанные волосы имели чуть заметный синеватый, холодный отлив. Только сейчас она заметила в них легкую седину. При первой встрече он если и был причесан, то разве что вилами, да и ей и некогда было обращать внимание на такие пустяки — унести бы ноги живой и невредимой.
Терпение ее наконец лопнуло. Она решительно поставила пустой бокал на журнальный столик и пошла в атаку:
— Зачем вы притворялись наемным работником?
— Дорогая мисс Мортимер, так вот что вас смутило!
От его неслыханного нахальства она еще больше вскипела. Чтобы не вспылить, подошла к окну… и засмотрелась на живописный закат.
— Все-то вы прекрасно понимаете, — ответила она, немного успокаиваясь. — Вы заставили меня поверить, что направляетесь… э-э… на скотный двор.
— Так оно и было.
Наглец! Он, видимо, находит извращенное удовольствие в том, что поставил ее в такое неловкое положение. Развалился в своем огромном замшевом кресле и самодовольно ухмыляется, потягивая виски. Она готова была его придушить. Проклятье, почему она позволяет ему так играть собой?! Обычно ее трудно вывести из равновесия.
— К слову об обманах, мисс Мортимер. Не могли бы вы объяснить, почему на месте заказанного нами портретиста оказались вы?
Эшли потеряла дар речи и, потрясенная, уставилась на него. Но не успела она произнести и слова в ответ, как в комнату ворвались трое мальчиков — все чистенькие, наспех одетые и удивительно похожие друг на друга.
— Мисс Мортимер, позвольте познакомить вас с моими племянниками — Питер, Патрик и Денни. Вон тот, с синяком, Денни, а из близнецов тот, у кого неправильно застегнута рубашка, Патрик.
За полчаса Эшли узнала, что родители уехали на все лето в Канаду, а мальчики остались на каникулы с любимым дядей. И явно одичали за это время. Манеры у них отличные, но ясно, что они не привыкли находиться в обществе старших. Беседа захлебывалась в водовороте тем — от любимой кобылы и связанных с нею планов по улучшению породы до влияния луны на их местность, а еще о том, разрешат ли им этим летом взобраться на Бутыль-гору.
