Оливия нахмурилась.
— Скажу, что это шантаж.
— Называй это как хочешь, но я не шучу, я так и поступлю. Не хочу, чтобы на моей совести было твое банкротство. Не у одной тебя, знаешь ли, имеются принципы.
— Лучше соглашайся, мам, — встряла Синди.
— Ну хорошо, — в конце концов согласилась Оливия и улыбнулась. — Ваша взяла. Где уж мне устоять против таких объединенных сил?
— Ура! Победа! — запрыгала Синди. — Мам, можно я схожу к Лейси? Ей купили две новых компьютерных игры. Она пригласила меня поиграть.
— А ты сделала все уроки?
— Все, кроме географии. Вечером почитаю. Ну можно, мам?
— Ладно, иди, только ненадолго, — предупредила ее Оливия.
— Хорошо. — Синди вприпрыжку выбежала из кухни. Через секунду хлопнула входная дверь.
Оливия и Дерек остались вдвоем. Отчего-то это смутило ее. Она отошла от Дерека и стала убирать со стола посуду.
— Давай помогу, — предложил он.
— Спасибо, я сама, а ты посиди, если хочешь. — Когда он стоял, то кухня, казалось, в несколько раз уменьшалась в размерах и Оливии становилось трудно дышать.
Он не стал спорить и сел на табурет у стойки.
— Спасибо за твое великодушное предложение возместить мои убытки. Будем считать, что ты даешь мне в долг. Постараюсь вернуть как можно быстрее.
— Мы же обо всем договорились, Оливия, пожалуйста, не начинай все сначала. Ничего мне не нужно возвращать. Это такой пустяк по сравнению с тем, что ты делаешь для меня.
— Я делаю это не ради денег, ты же знаешь.
— Знаю. Но я предлагаю тебе деньги вовсе не за это. Я очень богат, Оливия, и многое могу себе позволить, но мне прекрасно известно, что существуют в мире вещи, которые не купишь ни за какие деньги. Это дружба, любовь, преданность… По сравнению с ними слава и деньги ничего не стоят, а бурное восхищение толпы сиюминутно и преходяще. Пока ты на вершине успеха, тебя носят на руках, но стоит немного оступиться и упасть, как тебя со злорадным удовольствием тут же втопчут в грязь. Не возвышайся. А если уж возвысился, так будь добр держаться хоть зубами и не падать. Я оступился, даже не сам, а с посторонней помощью, и смотри, чем это закончилось. Мною, как Синей Бородой из сказки, пугают юных девиц, а почтенные матроны считают ниже своего достоинства находиться со мной под одной крышей.
Его голос был печальным, а на лице читалась неуверенность, как у того пятнадцатилетнего мальчишки, который подошел к ней на перемене в школьном коридоре и предложил помочь донести глобус в класс. Ее сразу заинтересовал черноволосый мальчик с серьезным взглядом и длинными, артистичными пальцами. Он разительно отличался от своих сверстников — не ходил на школьные вечеринки, не участвовал в бейсбольных матчах, не играл в футбол.
Позже она узнала, что Дерек подрабатывал после школы, чтобы помочь семье. У него просто-напросто не было времени на развлечения. А когда удавалось выкроить несколько свободных часов, он использовал их для занятий музыкой в школьном ансамбле. У него не было возможности брать дорогие уроки музыки, но каким-то непостижимым образом Дерек тем не менее мог сыграть на любом музыкальном инструменте, который попадал к нему в руки. Это поражало и восхищало Оливию.
А потом однажды он впервые поцеловал ее…
Ее мысли принимали нежелательное направление, поэтому она поспешила прервать их.
— Меня, конечно, ужасно раздражает и возмущает эта их лицемерная обывательская мораль, но, знаешь, людей можно понять. Ты роскошествуешь, соришь деньгами, снимаешь дорогие виллы, разъезжаешь в шикарных автомобилях — выставляешь свое богатство напоказ, а это многим не нравится, вызывает раздражение и зависть.
— Но ведь это богатство не свалилось на меня с неба, я не получил его в качестве наследства от внезапно умершего родственника — я нажил его собственным трудом. Ведь чтобы добиться успеха и признания в шоу-бизнесе, одного таланта мало. Нужно очень много трудиться. Все эти годы я пахал как ломовая лошадь. Уж тебе ли не знать, что я не имел ничего — ни денег, ни музыкального образования. Просто мне повезло, что я сразу попал к Луизе Фейн.
При упоминании имени этой женщины Оливия внезапно почувствовала тошноту, как тогда, тринадцать лет назад, когда она впервые услышала о ней — известной певице и красавице, которая взяла Дерека к себе в группу гитаристом и помогла найти свой собственный путь и обрести успех. Так во всяком случае писали газеты. А еще они писали о любовной связи между Дереком и Луизой, хотя ей в ту пору было тридцать пять, а ему девятнадцать.
В то время Оливия была беременна, у нее был сильный токсикоз и она не знала, чем вызвано ее ужасное самочувствие: беременностью или навязчивыми мыслями о Дереке и этой женщине? Каждое утро она вставала с тяжелым сердцем, больная, разбитая и несчастная. А потом бежала в ванную, где ее безудержно рвало, после чего лежала, обессиленная, и по ее лицу текли слезы. Тогда Оливия сомневалась, сможет ли еще когда-нибудь быть счастлива. И лишь когда родилась Синди, она решила, что все будет хорошо. Дочь стала ее светом, ее спасением, ее радостью и не оставила места для сомнений.
С тех пор прошло много лет, и Оливия думала, что все давно прошло, но сейчас вдруг ощутила ту же тошноту и сердечную боль, словно все это было вчера.
— Луиза — сильный, волевой человек с довольно тяжелым характером, очень требовательная к себе и окружающим. Она заставляла нас репетировать по двенадцать часов в сутки. Многие музыканты не выдерживали, уходили от нее. Но я готов был работать хоть все двадцать четыре часа, лишь бы добиться поставленной цели.
— Ты был соло-гитаристом в ее группе? — поинтересовалась Оливия нейтральным тоном, чтобы он не заметил ее напряжения.
— Да, заменил парня, который умер от передозировки, оставив жену и маленького ребенка. Это была ужасная история. Думаю, именно она повлияла на мое отношение к наркотикам и породила твердую, непоколебимую решимость никогда не связываться с ними.
— В общем, — продолжал он, — я стал писать для Луизы песни, которые она выдавала за свои и за которые, кстати сказать, платила мне сущие гроши. Но я не возмущался и не роптал. Я был счастлив и благодарен судьбе в лице Луизы за прекрасную возможность заниматься любимым делом.
— Ты любил ее? — не удержалась Оливия, потому что этот вопрос долгие годы терзал ее, не давая покоя. Связь Дерека с Луизой, естественно, недолго оставалась тайной для пронырливых журналистов, и желтая пресса в течение нескольких месяцев смаковала подробности их романа. Никто не знает, чего это стоило беременной Оливии, и просто чудо, что Синди родилась вполне здоровым ребенком.
— Любил? Ты шутишь? После того как ты меня бросила, я не мог смотреть ни на одну женщину и разуверился в любви. Но Луиза красивая, соблазнительная женщина, она все время была рядом, я ей нравился, ну и… все произошло как-то само собой. Но ни о какой любви между нами и речи не было. Это был чистый секс. Мы просто использовали друг друга — каждый в своих целях.
