Поцелуй был нежным и тягуче сладким, словно мед. Оливия обвила его шею руками и прильнула к нему, когда он ненадолго оторвался от ее губ, чтобы слизнуть соленые слезы с бархатистых персиковых щек.
Они целовались, обнимались, прижимались друг к другу, впитывали тепло друг друга, и каждый получал столько же, сколько отдавал. Оливия наслаждалась его восхитительным, возбуждающим запахом и вкусом его губ. В памяти всплыл их первый поцелуй.
Внезапно им стало этого мало. Их языки переплелись в эротическом танце, руки сделались горячее и настойчивее. Когда стало больше нечем дышать, они оторвались ненадолго и заглянули друг другу в глаза, словно пытаясь удостовериться, что все это происходит наяву, а не во сне.
Дерек встал и поднял ее на руки, а она спрятала лицо у него на груди, впитывая его тепло, вдыхая запах. Окутанная чувственным туманом, она смутно сознавала, что он куда-то се несет. Ей было все равно, лишь бы он не покинул ее. Затем она почувствовала, что он опустил ее на что-то мягкое и прохладное. Покрывало. Постель. Его постель.
Одежда вдруг стала помехой, и они начали медленно раздевать друг друга, целуя каждый обнажающийся кусочек кожи. Он целовал ее пальцы, ладони, бьющуюся жилку на запястье, затем обхватил ее груди руками, и она почувствовала себя в раю.
Когда Дерек наконец взял в рот один розовый сосок с дерзко торчащей вершиной, с ее губ слетел вздох. В животе вспорхнули сотни крошечных бабочек. Его руки тем временем исследовали каждый холмик и каждую впадинку.
Она задрожала, когда его ладонь скользнула по ее кружевным трусикам. Пальцы коснулись ее разгоряченного тела, скользнули по нежной плоти и коротким завиткам волос. Он слышал ее участившееся дыхание, чувствовал ее пальцы, вцепившееся ему в плечи.
Он застонал и оторвался от ее груди, желая проверить, такая ли она восхитительная на вкус, как он помнил.
Она оказалась еще восхитительнее, чем в его воспоминаниях. Она была сама мягкость, от распущенных шелковистых волос до рук и стройных бедер, которые добровольно раздвинулись, когда он продолжил свое осторожное исследование, доводя ее до исступления, до полной готовности.
На мгновение их глаза встретились, и ее взгляд, единственный взгляд, полный нежности и страсти, лишил его последних остатков самообладания. Он захватил ртом ее губы, просунул язык между ними и так же требовательно вошел в нее.
А потом одним мощным толчком скользнул глубже, словно стремясь быстрее достичь своей цели. Он начал движение, вонзаясь в нее и отталкиваясь, слыша ее затрудненное дыхание и чувствуя, что она отвечает ему с неистовостью, не уступающей его собственной.
Они достигли пика одновременно. Их оргазм был подобен взрыву, стирающему все мысли и чувства. Он не отрывался от ее губ, опасаясь, что может закричать от наслаждения на весь дом…
Ее руки нежно и осторожно обвили его шею, погладили волосы, затем он ощутил легкое прикосновение губ к виску, невероятно сладкое и невинное.
Дерек посмотрел на нее, на ее мирное спокойное лицо, на глаза, прикрытые ресницами.
— Оливия?
— Мм?
— Я все еще люблю тебя.
Она открыла глаза и взглянула на него. Когда она заговорила, голос ее слегка подрагивал:
— И я никогда не переставала любить тебя, Дерек.
Он почувствовал, как в груди у него разливается восхитительное тепло, согревая радостью и надеждой на счастье.
Позже, когда они сидели на кухне и маленькими глотками пили горячий кофе, Дерек вдруг произнес:
— Расскажи мне о своем бывшем муже, Патрике Мердоке.
Оливия заметно напряглась.
— Зачем?
— Просто я хочу понять, почему ты вышла за него замуж.
Оливия сделала еще пару глотков, пытаясь выиграть время, чтобы обдумать ответ.
— Даже и не знаю, что тебе сказать. Я встретила Патрика в сложный период своей жизни, когда особенно нуждалась в дружеской поддержке.
Оливия украдкой взглянула на Дерека. Но его красивое лицо ничего не выражало.
— Я очень тяжело переживала наш разрыв, — продолжила она. — Через несколько дней родители отвезли меня в Бревилль, и до начала занятий я остановилась у четы Мердок. Их старший сын Патрик был на пару лет старше меня и взял меня под свою опеку.
И снова ни один мускул не дрогнул на лице Дерека.
— Мы подружились.
— Это вполне очевидно, — не удержался он, за саркастическими нотками скрывая свою боль, притаившуюся в зеленовато-карих глазах.
Ей так хотелось стереть эту боль, признаться, что для нее не существует и никогда не существовало никаких других мужчин, кроме него, но как это сделать, не открыв всей правды?
— Мистер и миссис Мердок относились ко мне, как к родной дочери. — Оливия перевела дух. — В общем, через пару месяцев мы поженились.
— Ты любила его?
Ее голос дрогнул.
— Да. Он хороший человек и был добр ко мне.
— Тогда почему вы развелись?
— Полагаю, просто со временем мы стали чужими друг другу.
— А после развода вы встречаетесь?
— Нет, но он присылает нам с Синди поздравления и подарки на Рождество и на день рождения, и Синди общается с ним по телефону. Мы остались с ним добрыми друзьями, если это то, о чем ты спрашиваешь. А его родители останавливаются у нас, когда бывают в Грейт-Стоке.
— Все это очень мило, но факт остается фактом: Синди растет без отца.
— Дерек, прошу тебя! — взмолилась Оливия. — Ты хочешь, чтобы мы снова поссорились?
— Нет, я хочу, чтобы мы оставили прошлое в прошлом и попробовали начать все сначала.
Оливия подняла глаза.
— Что конкретно ты предлагаешь?
— Я пока и сам толком не знаю. Все произошло так быстро и неожиданно. Просто давай не будем противиться своим чувствам и желаниям, а там посмотрим. Для начала я должен разобраться со своими проблемами.
Оливии хотелось сказать, что она готова ждать сколько угодно, готова пойти за ним куда угодно, хоть на край света, но промолчала. Теперь она не одна и должна думать не только о себе, но и о дочери. Как это все отразится на ней? К тому же существует еще несколько больших и серьезных «но», которые она должна тщательно продумать.
Дерек встал из-за стола, подошел к ней и, взяв за руки, потянул на себя и заключил в объятия.
— Судьба дает нам второй шанс, Оливия, и мы не должны его упустить. Ты согласна попробовать, любимая?
От его ласкового слова и нежного взгляда у нее внутри все растаяло.
— Да, — прошептала она.
— Нам будет нелегко, но мы выдержим, правда?
— Надеюсь.
— Только ты должна обещать мне, что между нами не будет никакой лжи и недомолвок. Обещаешь?
