— Потеряем головы… может быть, — криво усмехнулся Малыш. — Хотя — на все воля Махала! Ты знаешь дорогу, Рагнур? Тогда веди, пока я не передумал!
АВГУСТ, 10, ЛАГЕРЬ РАБОВ
Жутковатый путь через леса кончался. Еще два, самое большее, три дневных перехода — и дорога вырвется из лесных тенет на просторы благодатных степей. Там, среди бескрайних разливов травы, новоиспеченным защитникам Тхерема и предстоит принять свой первый бой… в цепях.
По забитой невольничьими караванами дороге двигались не только рабы.
Ширя шаг, маршировали пешие отряды, неслись конные сотни — но их было мало, очень мало. Вся тяжесть первого удара должна пасть на нестройную толпу взятых в Минхириате рабов. О враге тхеремцы не говорили ни слова; и мало-помалу рабы начали роптать. Где обещанное оружие? Где нормальная еда?
Идти осталось всего ничего, а многие все еще еле передвигают ноги! Какие из них воины?
Эовин мало-помалу пришла в себя. Рожденная в Рохане, сызмальства приученная к седлу, она не сломалась, не погрузилась в тупое безразличие, как многие из ее товарищей по несчастью. Когда схлынуло оцепенение первых дней и даже взгляд Серого, казалось, утратил свою силу, Эовин вновь — и уже всерьез — задумалась о побеге. Для чего гонят в сражение такие орды невольников? Не делить же добычу с тхеремцами, ясное дело… Может, враги харадримов окажутся друзьями? Впрочем, на такое рассчитывать не приходится. Нет, у нее теперь только один путь — на север, к Гондору.
Правда, через необозримые пространства враждебного Харада — но Эовин сильно подозревала, что на войне у нее не окажется и этого ничтожного шанса для побега.
Она начала припрятывать хлеб. Осторожно, чтобы не увидели другие — и в первую очередь женщины. Накинутся всем скопом — не убивать же их… Втайне Эовин надеялась уговорить бежать с ней и Серого.
Почти каждый день меж невольниками вспыхивали яростные ссоры, тотчас переходившие в потасовки. Харадские стражники не вмешивались — однако и они становились все злобней. Малейшее подозрение — и невольник рисковал получить копье в брюхо. На лагерь словно опускалась незримая сеть безумия.
Вечером, когда усталый караван наконец-то остановился (конные харадримы с непонятным ожесточением заставили невольников отшагать еще добрых две лиги, прежде чем разрешили разбить лагерь), Эовин улучила момент и хотела осторожно коснуться локтя Серого.
Он стоял спиной к ней, но, казалось, видел все, что творилось вокруг: сотник заговорил, обращаясь к девушке, за миг до того, как ее пальцы коснулись его руки:
— Хочешь бежать?
Эовин опешила. Это было сказано негромким, будничным голосом, спокойно и безо всякого интереса.
— С тобой, — собравшись с силами, выдавила она из себя.
Серый вздохнул, опуская голову, словно раздосадованный непонятливостью ученика учитель.
— Ты побежишь навстречу медленной и лютой смерти, — устало проговорил он. Губы его едва шевелились, и стоявшей чуть ли не вплотную Эовин приходилось напрягать слух, чтобы разобрать хоть слово. — Отсюда можно спастись, только если смотреть вперед, а не назад. Обратно дороги нет. Там еще более верная смерть, чем от стрел и копий врага, что на юге.
— Но… нас ведь гонят на убой! — выдохнула Эовин.
Серый поднял голову, и девушка невольно отшатнулась в сторону; зубы сотника оскалились, точно у почуявшего добычу волка. Блеклые глаза внезапно потемнели, а неширокие плечи развернулись, словно наливаясь силой. Перед испуганной Эовин стоял совершенно другой человек — жуткий, беспощадный, готовый убивать хоть зубами, хоть ногтями.
— На убой, — медленно кивнул Серый. — Но… мы еще посмотрим, кто кого убьет!
— Перебить тхеремцев? — вырвалось у девушки.
Серый усмехнулся:
— Тхеремцев?.. О нет. На это у нас сил не хватит. Будь я один… — Он внезапно осекся, но вроде бы не оттого, что сказал лишнего, а сам удивившись собственным словам.
— Но что ж тогда? — почти простонала Эовин.
— Увидишь, — угрюмо бросил Серый. — Я знаю, что идти надо не на север, а на юг. Спасение — только там. Спасение… и месть.
Пожалуй, это был самый длинный разговор Эовин и Серого.
АВГУСТ, 11, ГРАНИЦА ЛЕСА И СТЕПИ, ЮЖНЫЙ ХАРАД
— Эх, и красотища же тут! — простодушно восхитился Малыш, глядя на расстилавшуюся перед путниками картину.
Полюбоваться и впрямь было чем. С востока на запад протянулся исполинский хребет. Меж гор лежали широкие зеленые долины. С розоватых от солнца вечных снегов вниз, на равнину, сбегали бесчисленные речки и речушки. Среди разбросанных тут и там холмов кое-где поблескивала синяя озерная гладь. Благословенный край.
Выбегая из леса, харадская дорога тотчас начинала ветвиться. Повсюду виднелись селения, возделанные поля и огороды. На равнине паслись стада.
— Теперь осторожнее, — не забыл предупредить Рагнур. — Место открытое, мы — как на ладони… Ловчие соколы у харадримов преотличные.
— Чему наковальня молот научит? — не слишком церемонясь, огрызнулся Малыш. — Будто сами не знаем! — Кхандец дернул щекой, но смолчал.
— Хватит, Строри! — поморщился Торин. — Рагнур дело говорит. Недоглядим — враз нас тут и схарчат.
Малыш с силой потер лицо ладонями.
— Сам не знаю, что на меня находит, — чуть смущенно признался он. — Слова, каких и сам не хочу, так прямо с языка и прыгают!
— Так понятно ведь почему, — буркнул Торин, но Маленький Гном отчего-то взъярился еще больше.
— Не верю я! — заорал он, выхватывая меч и одним ударом снося ни в чем не повинное деревцо. — Не верю, чтобы мной вот так вертели! Даже когда с Олмером… не так все это было! Что я им — кукла?!
— Ты — не кукла. — Фолко дружески положил ему руку на плечо. — Ты — не кукла, и мы все — тоже… Но коли этот костерок не загасим — неминуемо друг дружке в горло вцепимся… если только не хватит сил покончить с собой раньше.
— Веселенькая история! — Малыш тяжело дышал, понемногу успокаиваясь. — Э-гей, Рагнур! Ты, это… не серчай, значит. Веди нас лучше.
— А куда вести? — откликнулся кхандец. — Фолко должен дать направление!
Хоббит угрюмо потупился. Направление! Не так-то просто…
— Надо взять «языка» и как следует порасспросить его, — подал голос Торин. — Где воинские лагеря и все такое прочее… Тогда сможем действовать вернее…
— Смотрите! — Малыш прервал друга, резко вытянув руку.
Из недальних лесных ворот на простор зеленой степи медленно выползала исполинская серая «змея». По харадской дороге шли серые колонны людей — никак не воинские отряды. Фолко пригляделся.
— Рабы, — уверенно произнес хоббит. — Идут в кандалах, по бокам — тхеремская охрана. Ого, сколько ж их там!.
