Солонее всего пришлось у проклятой эльфийской крепости. Вождь — кто знает почему! — сперва повел на приступ людские рати, оставив орков, троллей и прочую нелюдь позади. Отряд Миллога был назначен в первую штурмовую башню; и, когда защитники крепости подожгли осадную машину, Миллог поистине спасся лишь чудом. В его руках был топор; срубив какой-то канат, ховрар выбросил его из бойницы и успел соскользнуть вниз; огонь, пылавший внутри башни, пережег канат, Миллог сорвался — но до земли было уже недалеко, и он отделался только парочкой переломов. Ничего, поносил лубки, снял и после этого ходил как раньше. Это уж теперь старые раны начали ныть к перемене погоды…
Жупан-князь за раны и увечья пожалел воина, дав сытное местечко сборщика. И Миллог служил ему вернее самого верного пса. Знал — чуть что, жупан долго думать не станет, отправит в лес деревья валить… Прощай тогда мягкая постель, добрая еда да гладкая женка под боком — не важно, что не своя…
А потом так некстати подвернулся Серый… Ищи его теперь по всему Средиземью…
Беседы эти неизменно заканчивались одним и тем же — мужчина ободряюще хлопал Миллога по плечу, а женщина говорила:
— Не бойся. Злая Судьба до тебя не дотянется.
Ховрар, кстати, так и не решился спросить у своих спутников, как же их зовут…
ОКТЯБРЬ, 10, НОЧЬ, СТАВКА ХЕННЫ, ФОЛКО И ЭЛЬФЫ
Неслышными, невесомыми тенями они скользили к шатрам. Растворившись в ночи, сделавшись незаметнее легкого лесного ветерка, хоббит и эльфы осторожно подбирались к кольцу часовых. На ночь Хенна выставлял посты и караулы. Но разве глаза простых Смертных способны заметить в непроглядной южной ночи Перворожденных, да еще и закутанных в отводящие глаз плащи? Без единого звука Форве и его отряд проскользнули мимо дозорных, не отняв ни у кого жизни.
Яма, где содержали пленников, находилась невдалеке от северной окраины лагеря. Вокруг горели костры, толпились воины; шло веселье, жарилось на вертелах мясо, стояли вскрытые бочки с хмельным; но внутри ограды по-прежнему нес службу трезвый и бдительный караул. Дюжина лучников… восемнадцать мечников… мечники внутри ограды, лучники по краям свободного пространства… И еще самое меньшее полсотни подгулявших воинов вокруг. И дюжины три женщин!.. Фолко стиснул зубы. Дело предстояло жаркое.
— Пока никаких ловушек, — прошелестел над ухом голос Форве.
— Ждут, когда мы атакуем, — также шепотом ответил хоббит.
— Какой смысл? Приманка сработала, мы здесь. Если он нас видит…
— Не буди лихо, пока оно тихо, — забыв о царственном достоинстве собеседника, отрезал Фолко. — Ну, пошли, чего ждать? Думаешь, они угомонятся?.. Едва ли, ночь и так на перелом повернула…
— Тогда начинаем, — услыхал он голос принца и тут же — слитное гудение отпущенных тетив.
Белооперенные стрелы рванулись через площадку разящими молниями. Семеро лучников метили в караульных возле ямы и в стоящих наготове вражеских стрелков. Первые стрелы еще не успели коснуться плоти жертв, как вслед за ними уже торопились новые. В мгновение ока воцарился хаос. Вопли и стоны умирающих, истошные крики напуганных женщин, проклятия и вопли полупьяных воинов, судорожно шарящих по земле в поисках опрометчиво отложенного оружия.
— Вперед, — негромко скомандовал Форве, и семеро бойцов устремились через площадь, на бегу пуская стрелы. Руки Фолко привычно вершили кровавую работу. Взор сам ловил цель, определял упреждение, руки сами гнули лук и выхватывали стрелы из колчана. Эльфы и хоббит атаковали клином, и острием этого клина оказался Фолко — единственный, у кого был полный мифриловый доспех. Растерявшийся враг и глазом моргнуть не успел, как семеро зыбких теней ворвались за ограду. Половина мечников охраны уже полегла под меткими стрелами, но оставшиеся и не думали отступать. Широкие и кривые мечи, так непохожие на прямые клинки Запада, дружно взметнулись; сталь не ударила в сталь, как если бы сошлись в поединке гондорец и эльдринг, — этими клинками скорее отводили оружие неприятеля, чем просто подставляли под вражеский удар. Справа от хоббита коротко взблеснул длинный и тонкий меч Форве; удар был нанесен с такой быстротой, что тарег просто не успел ничего сделать. С хоббитом же схватился куда более умелый противник — первый выпад Фолко он парировал, отразил и второй… но тут прогудела тетива эльфийского лука, и воин Хенны рухнул со стрелой в глазнице.
Разом протрезвев, со всех сторон бежали новые и новые стражники. Трое эльфов метнули им навстречу стрелы, но толпу это не остановило. У отважных спасителей оставались считанные секунды, чтобы самим не стать добычей… и они использовали их. Свалив своего противника, Форве занес меч над головой, замер, словно окаменев, — и внезапно с силой рубанул по деревянной решетке. Отливающий серым меч пронесся сквозь толстые деревянные брусья, как сквозь пустое пространство; обломки решетки рухнули вниз, откуда тотчас же донесся недовольный голос Малыша:
— Эй, вы, там, поосторожнее! Щепки мне за шиворот сыплются!
Следом за разрубленными брусьями в яму полетели веревки с петлями на конце, и Фолко, схватившись с очередным тарегом, что было мочи крикнул товарищам:
— Давайте все вверх! Лезьте сами, тут у нас драка!
Над краем ямы появилась голова Санделло. И Фолко, увидав физиономию горбуна, невольно вздрогнул — казалось, к лицу приросла маска самой Смерти. Не говоря ни слова, старый мечник подхватил валявшийся под ногами клинок — и первый же его выпад стоил жизни одному из нападавших.
«И все же это западня», — с внезапной безнадежностью подумал Фолко, в очередной раз с трудом уклоняясь от свистнувшего рядом лезвия. Здешние мечи едва ли смогли разрубить или проткнуть мифриловую броню, но сила ударов была такова, что запросто снесла бы хоббита с ног, несмотря на всю его ловкость. Со всех сторон к яме бежали и бежали воины Хенны. Ясно было, что против такой армады долго не продержаться.
«И Хенне был вовсе не нужен никакой Адамант…» — мельком подумал хоббит.
Следом за Санделло показался Торин, за ним — Малыш, потом разом — Тубала и Рагнур. Фарнак с Вингетором вылезли последними.
— На прорыв! — взмахнул рукой Форве. Высокая ограда давала кое-какие преимущества Фолко и его спутникам. Но вокруг уже сбилась плотная масса врагов; с разных сторон подходили все новые и новые отряды, в причудливых шлемах и панцирях, с большими луками… Ловушка захлопнулась: горстка бойцов едва ли смогла бы прорваться сквозь вражьи ряды — тут уже собралось не меньше тысячи тарегов и воинов иных племен. Правда, из-за скученности они мешали друг другу, и лучники не могли как следует прицелиться — хотя несколько стрел все же мелькнуло над головой хоббита.
— На прорыв! — повторил Форве. И тут, опередив всех, вперед ринулась Тубала. Казалось, из мрачных преисподен Моргота на волю вырвалось неведомое чудовище, достойная подруга Кархарота. В каждой руке у Тубалы было по кривому мечу; воздух вокруг нее стонал — с такой безумной быстротой крутились клинки. Глаз не мог различить их движение; враги невольно раздались в стороны. А девушка шла вперед, оставляя за собой настоящую кровавую просеку. Ее мечи рубили железо панцирей и сталь клинков, отшибали нацеленные в нее стрелы, сносили головы и надвое разваливали тела попавшихся ей на пути.
