Он то приближался к ней, то отставал. Не крался прямо за спиной, но и не отставал намного.
– Если ты останешься у меня в постели, я не дотронусь до тебя, пока ты сама не захочешь, – тихо убеждал он. – Ты не должна бояться меня.
– Я не боюсь тебя, я боюсь себя. Я не доверяю себе. Я уже говорила тебе об этом. На прошлой неделе, когда ты поцеловал меня… в этой комнате, если бы здесь не было твоих родителей…
Хит обхватил обеими руками ее лицо и поцеловал ее долгим, пронизывающим, нежным поцелуем. В медленной искушающей ласке он провел руками по спине до самых бедер и ближе притянул ее к себе. Кэсси чувствовала, как в ее душе поднимается теплая волна и захватывает ее с головой. Она застонала, почувствовав его твердую, восставшую плоть, прижатую к ее животу.
– Ложись спать со мной, – бормотал Хит ей в ухо. – Просто спать.
– Слишком соблазнительно. – Кэсси смертельно не хотелось этого говорить. Противно быть здравомыслящей, рассудительной и зрелой. Но она боялась. За себя… За него…
Вдруг Хит поднял ее на руки, и она вскрикнула.
– Мы идем в мою комнату, – успокаивал он ее. – Спать в моей постели. Тебе будет лучше.
Он пронес ее через холл и уложил в свою кровать. Через минуту Кэсси почувствовала, что он трогает ее косу.
– Я никогда не видел тебя с распущенными волосами, – проговорил он. – Можно я расплету?
Этот вопрос требовал не просто ответа, он требовал принятия решения. Дать свободу волосам – значило дать свободу своей страсти. В этом Кэсси не сомневалась ни минуты. Что ей следует делать? Уступить своей жажде, потому что это может быть ее единственной возможностью так поступить? Или не уступать своей жажде, потому что это может быть единственной возможностью спастись?
Всегда жалеешь, если что-то не сделал.
Слова из записки его родителей, оставленной к ее возвращению. Принимала или не принимала Кэсси этот совет – неважно. Сейчас ей хотелось верить, что этой причины достаточно, чтобы провести ночь в любви. И не жалеть об этом ни утром, ни в будущем.
Кэсси начала вытаскивать ленточку из конца косы.
– Я это сделаю, – тихо проговорил Хит. – Пожалуйста.
– Хорошо.
Она чувствовала, как он высвободил ленту, распускает волосы. Медленно, осторожно, пока они не легли пелериной на спину и на плечи. Кэсси закрыла глаза, наслаждаясь его прикосновениями, его вниманием. Она столько раз наблюдала, как его руки укачивали Дании, гладили волосики, массировали спинку. Сейчас руки Хита прикладывали свою магию к ней.
– Красивая, – выдохнул он. – Ты красивая. Не думаю, что ты об этом знаешь.
– Не знаю.
– Я так и подумал, когда первый раз увидел тебя.
Кэсси оглянулась и посмотрела на него.
– И горячая, – добавил он. – Всегда готовая защищать. Добрая. Отважная. Напуганная.
– Напуганная?
Он кивнул.
– Без любви и привязанности. Без разочарований. Потому что за первым всегда идет второе.
– Ты так хорошо узнал меня за эти две недели?
– И даже больше. – Он поднял волосы на плечи и продолжил гладить спину. – Моя мать заметила одну вещь и попала точно в цель.
– Что же это?
– Она сказала, что никогда не видела человека, который бы так старался сохранять дистанцию, как ты. Я стал обращать внимание и тоже заметил, как ты сжимаешь кулаки. Но глаза выдают тебя. Тебе хочется прикоснуться к другому. Ты отступаешь назад, а тело наклоняется вперед. Ты не позволяешь себе то, что происходит естественно. Только с Дании ты не стараешься сохранять дистанцию.
– Да. – Ей нечем защищаться, он раскусил ее.
Но я не сохраняю дистанцию от тебя. Я не хочу это делать.
– Хит?
– Кэсси?
– Я говорю «да».
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Она сказала «да».
Когда Хит отнес ее в свою комнату, он еще не знал, как оценить свой поступок. Это самое мудрое или самое глупое решение, принятое им в жизни. Но сейчас поворот назад невозможен. Он хотел Кэсси с такой неодолимой страстью, какую уже давно не испытывал.
Все в ней волновало Хита до самой глубины его натуры. И ее сексуальный зов, и материнский инстинкт, и умение в самых разных делах. Кэсси была совершенна во всем. Он опустился на колени рядом с кроватью. И когда ласкал ее плечи, с удивлением обнаружил, что дрожат руки.
– Я рада, – тихо прошептала Кэсси, глядя ему в глаза.
– Чему?
– Тому, что ты так же взволнован, как и я. – Она обняла его. – У меня так грохочет сердце, что я почти ничего не слышу.
– Ты самая сексуальная женщина, каких я встречал.
– Ты так думаешь?
– Ты… – Он замолчал, заметив искорки у нее в глазах. Они засияли еще ярче, когда Кэсси провела рукой по его груди и остановилась у пояса. Потом подсунула руки под его футболку и погладила обнаженную кожу. Хит с шумом втянул воздух, пытаясь восстановить дыхание.
– Мне кажется, ты не хочешь спать.
– Я немного вздремнула, и этого мне достаточно, чтобы долгие часы не хотелось спать.
– Часы?
– А ты не готов?.. – соблазняюще улыбнулась она.
Хит не знал, что делать с расшалившейся Кэсси.
Оставалось только наслаждаться ею.
– Я уже давно готов, – подхватил он игру, стараясь развязать пояс ее халата.
– Я заметила.
Хит стянул через голову футболку и бросил на пол. Он не успел обнять Кэсси, как она придвинулась к нему и поцеловала его грудь.
– Ты представляешь, как долго я хотела это сделать? – спросила она, проводя языком дорожки на его коже. Холодные, влажные следы, которые освежали и возбуждали, соблазняли и мучили.
– Так же долго, как я? – тихо спросил Хит и остановил ее, чуть отодвинув назад. Ему нравилась настойчивость Кэсси. Нравилось, что она не боится показать, что тоже хочет его. Но если она не прекратит целовать его, то самоконтроля хватит не больше чем на полминуты. – Позволь мне…
Он расстегнул пуговицы на пижаме и спустил ее с плеч. Когда обнажились ее груди, Хит шептал ее имя, сопротивляясь искушению ласкать их. Он заставлял ее ждать и возбуждал в ней желание. Потом он освободил ее от пижамных брюк и откинул их в сторону.
– Исключительно, – хрипло шептал он, лаская обнаженное тело. – Ты совершенство.
Кэсси опустила руки и обхватила пальцами его восставшую плоть. Ее пальцы обожгли его, будто огонь.
– Не уверен, что это хорошая идея, – пробормотал Хит, из последних сил сопротивляясь угрозе взрыва.
