Легат не забыл о резерве – три лучшие когорты он оставил при себе. Он сделал все правильно. И не сомневался в победе.
Больше всего он опасался, что гномы станут избегать боя. Или паче чаяния повернут назад, постаравшись уйти в еще не разоренные края.
Однако ни одному из этих опасений не суждено было сбыться.
На рассвете дозорные заметили небольшую армию Подгорного Племени, спокойно и без лишних слов выстраивающуюся в боевой порядок. Легат усмехнулся – ну, конечно же, три хирда. Один главный, в середине, и два небольших прикрывают фланги. Ни легкой пехоты, ни стрелков, ни тем паче конницы. Бока и спина этого войска открыты. Резервы гномы презирают. Все стремятся кинуться в бой с самой первой минуты.
Что ж, пусть их…
На предложение прислать парламентера гномы не ответили. Имперские рога напрасно трубили известный всем в Северном Мире сигнал. Три хирда спокойным шагом двинулись вперед.
Легат Марк знал, что гномы порой скрепляют щиты цепями – чтобы никто не мог разорвать строя, поддавшись, к примеру, панике. Судя по тому, как ровно шли три гномьих отряда, они поступили так и на сей раз. Лес длинных пик опустился – конным через них не пробиться.
Все схватки империей с гномами отличались всегда упорством и кровопролитностью. Подземные обитатели не признавали слова «сдача», даже если эта сдача оказывалась весьма почетной – с сохранением оружия, например.
– Катапульты! – приказал легат.
Метательных машин у него было немного, однако гномам предстояло идти по открытому полю. Каждое ядро, что попадет в цель, будет стоить жизни нескольким их воинам. Легат не собирался заставлять умываться кровью свои легионы.
Мастера целились верно, камни взмывали высоко в воздух, ложась точно в цель. Главный хирд не дрогнул, несмотря на оставшиеся позади него недвижные тела. Гномы лишь перешли на легкий бег, и легат завистливо вздохнул – в такую атаку свои легионы он повел бы только шагом, сберегая силы людей, да еще постарался бы дать передышку, если б не обстрел. А эти – вон, хоть бы что!
Баллисты оказались несколько более действенными, удачно пущенное бревно пробило настоящую брешь в стене первых рядов хирда, и легат вновь убедился – да, для этого боя щиты у гномов скованы цепями.
Настало время арбалетчиков.
Стоявшие в промежутках между манипулами стрелки старались как могли. Самострелов было много, одному арбалетчику помогали двое-трое заряжающих, и болты хлынули потоком. Опытные воины целились поверх щитов – гномы падали. Правда, немногие – подземная броня была очень хороша, – но все-таки падали, и невидимые командиры отдали приказ к атаке.
Именно этого и ждал Марк.
– Буксинщики, не спать!
Строй легионов дрогнул. Манипула за манипулой двинулись вперед. Предстояло показать преимущества хорошо обученных солдат над горячими, конечно же, кипящими ненавистью, но далеко не столь добротно вышколенными низкорослыми бойцами.
У гномов стрелков было мало. Может быть, сотня-другая, не больше. Они били из третьего ряда, над плечами копейщиков второго и щитоносцев первого – какой уж тут прицел! Легионеры прикрылись щитами, почти не неся потерь.
На уже выбеленной первым снегом равнине быстро сближались правильные четырехугольники войск. Империя по праву гордилась своими легионами – никто не нарушил строя. Манипулы чуть разомкнулись, вот они уже совсем рядом с гномами…
Торжествующий рев сотен и тысяч глоток. Легионные знаки с василисками Империи плывут в холодном воздухе. Кажется, манипулы вот-вот ударят накоротке, кинутся со своими короткими мечами на длинные копья, но нет – взмах руки центуриона, первый ряд легионеров со всей силы мечет пилумы, целясь в щиты хирда, и тотчас же поворачивает назад, солдаты проходят сквозь разомкнувшиеся шеренги, занимая места в тылу, а в это время уже летят пилумы второго ряда, третьего, четвертого…
Сложнейшая атака, годная именно против такого, тяжеловооруженного и не слишком подвижного, врага. Сплошной ливень тяжелых пилумов, щиты стремительно превращаются в подобия здоровенных, вставших на дыбы ежей, а легионеры уже рядом, свистят мечи – самые ловкие пытаются рубить древки; легковооруженные накидывают петли из сыромятных ремней на копья (еще один рискованный, но действенный прием), подтянувшиеся пращники мечут через головы воинов глиняные шары, что, разбиваясь, расплескивают вокруг себя черную, мгновенно вспыхивающую на воздухе жидкость…
Конечно, прорвать стену хирда сразу никто не может. Но когда в каждом щите засело чуть ли не по десятку специально утяжеленных пилумов, когда под ногами горит жидкий огонь, гномам уже куда труднее сохранять строй.
Повинуясь сигналу буксинщиков, легионеры откатились, уступая место для атаки свежим манипулам. Однако на сей раз гномы не стали ждать. Наставив копья, все три хирда дружно двинулись вперед.
Манипулы вновь попятились. Казалось невозможным прорваться к щитам врага через сплошную щетину копейных наверший. Отступая, оба легиона отхлынули вправо и влево, открывая взорам гномов частокол со рвом и густо стоящих там стрелков. Крылья имперского войска начали заходить гномам в спину.
– А покажем им!.. – проорал какой-то стрелок, высовываясь чуть ли не в полный рост.
И вновь – ливень стрел. Колючий, хлещущий по щитам и шлемам хирда ураган. Однако гномы не поворачивают, напротив, они с ревом кидаются вперед – казалось, они забыли даже об имперских когортах, что уже нацелились им в бок и спину. Скованные цепями щиты не позволяют хирду рассыпаться, причудливое щетинистое чудище, да не одно – целых три – катится вверх по склону, навстречу стрелам, навстречу смерти, не обращая внимания на падающих товарищей, – вперед, вперед, только вперед!..
Легат ждал. Гномы действовали именно гак, как и должны были. Пока что они не рискнули менять щиты первого ряда, слишком рискованно, можно легко потерять строй, и тогда конец; надеются на свою силу и выносливость? Но даже самый выносливый гном не очень-то побегает с десятком имперских пилумов в щите.
Сразу три хирда оказались около частокола. Марк высоко поднял руку. Сейчас, сейчас гномам придется сломать свой идеальный строй, расцепить щиты, штурмовать преграду; среди ополченцев над частоколом взлетели алебарды – самое лучшее оружие против таких вот закованных в броню до самых глаз невысоких силачей. Кое-кто, явно подражая гномам, выбрал тяжелые секиры.
Пехота, ощетинившаяся пиками и алебардами, может держаться долго. Даже против хирда. Тем более что с тыла на гномов надвигались два почти не понесших потерь имперских легиона. На месте командира гномов легат уже давно бы скомандовал отступление.
До этого мига сражение длилось, как множество иных, в чем-то напоминая причудливую игру. И легионеры, и гномы были опытными воинами. Никто не терял головы, никто не лез на рожон, война – это не столько геройство, сколько тяжкая и изматывающая работа. Когорта в тылу врага может сделать порой куда больше, чем самый мощный приступ десяти легионов.
